И щит, и меч, и бой кровавый.
Мы рождены, чтоб место у другого отнимать.
Победа скажет, кто есть правый,
А потому, мой враг, мы будем воевать! Когда эта действительность своей серостью и лживостью особенно доставала, он уходил к своим любимым врагам – на Арену. Там принимали его и кричали – «За что воюешь!», «За место среди вас, моих врагов!» - отвечал он, выставляя себя напоказ. Находился соискатель того же, и бой начинался, это была жизнь со всеми напряжениями сил. Удары наносились, работали защиты, строились позиции и ловушки. Время неумолимо несло к финалу. Если одолевал враг, требовались много сил и энергий, преодоление отрицательных эмоций. Если враг допускал ошибку и получал удар, от которого уже не оправиться, требовалось методичное его добивание и признание им поражения. Случались иногда и результаты, когда силы истощались в тяжёлом противодействии, и для победы их не хватало обоим противникам, тогда победа делилась поровну. Ничья…
… И вновь на Арену бросалась перчатка, её быстро кто то, лица которого не разглядеть, подбирал, и бой начинался новый.
Здесь, на Арене, можно было драться сутками, пока было желание и силы. Силы таяли быстрее, враг глумился над истощённым, сильнее давил груз отрицательных эмоций, занятые места в мире Арены приходилось уступать…
Враги могли бить его, унижать своим превосходством, ранить, но убить его не могли. Здесь, на Арене, он был бессмертен, и рисунки его боёв уходили в Вечность. Она поглощала всё – миллиарды и миллиарды боёв, поединков, сражений.
Когда упадок бойцовских сил притуплял и желание отыграться, подняться в своих собственных глазах и в положении на Арене, тогда приходилось уходить в мир Снов, который мог показать иные действительности… и освежал, готовя новый выход к реальной, серой и лживой, жизни.
Были и в мире реальном свои радости и утешения, к ним надо было идти тропой природной, к изумлению через постижение чётких физических законов. Закаты сменялись рассветами, снега – зелёной листвой, возникали, взаимодействовали, и исчезали поколения живущих. … Но если приходилось действовать самому, чего- то желать, то часто это заканчивалось досадой и разочарованием. В реальности путь к счастью – быть только созерцателем.
В мире Снов можно было действовать, там всё изменялось по запредельным законам, но жить, исполнять желания, получать гамму чувств, там было можно.
На Арене всегда готовы были поднять его перчатку, только брось вызов бойцам, а сражение требовало забыть недоразумения реальности.
Удавалось, если свежих сил оказывалось достаточно, пробиться путём нанесения нескольких поражений подряд любимым врагам, делая их своими клиентами, к более высокому месту под Солнцем Арены. Здесь можно было ненавидеть неприятелей за их умение, сноровку, за использование его, проявленной в их глазах, слабости, можно было презирать проигравших ему, за их дурацкие промахи, просмотры и хлопанье ушами. От осознания взаимообразности ненависти и презрения, когда побеждённые могли ненавидеть его, а победители насмехаться над ним, враги ненавиделись ещё сильнее, но их приходилось уважать и любить, ибо без врагов жизни нет, нет азарта боя. Досадовало одно – жалость, что приходилось обижать разумных существ, но не всех, а лишь некоторых. Все поединки надо было завершить победой, без поражений, чтоб никто не мог радоваться его слабости, и обвинить в несправедливости, что одних он обидел, а иные этого избежали.
И всё же, через бои, через вырванные победы, легче становилось продлевать своё существование в реальной Солнечной системе, с её чёткими физическими законами, с лживостью и предательской изощрённостью в сообществах себе подобных, среди которых много таких, которые и знать не знают о его Арене.
02.07.16
Расторгуев возглавляет операцию по захвату большой партии наркотиков, прибывшей на фуре в Подмосковье. Операцию проводят совместно с УСБ. Она стала возможной благодаря кроту, внедрённому к местным наркоторговцам. Единственное, что было известно об отправителях груза, — то, что это некий самарский авторитет. Однако непонятно, причём здесь Самара, ведь груз шёл из Питера. После скандала в Петербурге увольняют начальника УУР, заместитель которого сопровождал поставку. Расторгуев напоминает Новожилову о его обещании — отработать в министерстве два-три года и вернуться назад в северную столицу. Два-три года прошли, да и момент сейчас, когда кресло главного розыскника Санкт-Петербурга вакантно, самый подходящий. Расторгуев возвращается в Питер.
