***
***
Автопортрет Врубеля, 1904 г. (во время болезни)
***
***
Жизнь Михаила Врубеля располагала ко многим домыслам и легендам, в том числе и самым мистическим. В нем сочеталось столько парадоксов, что трудно было понять, где закачиваются особенности его мечущейся творческой натуры и начинается патология. Уже современники Врубеля, странным образом, связывали его искусство с чем-то болезненным. Взаимосвязь одаренности и психических заболеваний остается неразрешенной до сих пор и часто обсуждается в психиатрической литературе.
Предрасположенность к болезни
Наследственность Михаила Врубеля была отягощена: дед по отцу страдал алкоголизмом, дед по матери был подвержен маниакальным приступам, сестра перенесла острое депрессивное состояние и временный паралич.
Михаил рос слабым, болезненным ребенком, ходить начал только в три года. В детстве мальчик был кротким и молчаливым, эмоционально подавленным, с аутистическими наклонностями. «Потребность творчества проявилась в 5−6-летнем возрасте», — писала в своих воспоминаниях его сестра Анна. Миша постоянно делал зарисовки семейного быта. Близкие, а затем и соученики нередко замечали замкнутость и отрешенность Врубеля, его погруженность в размышления, и лишь отчасти в шутку называли молчуном и философом. С годами нрав его становится более оживленным. Красота, веселость и изобретательность юноши привлекала сверстников, было в нем «много мягкости и нежности, что-то женственное».
Учеба давалась легко, увлекали литература, философия (особенно Канта), история и музыка. Еще с ранних лет будущий художник отличался способностью к языкам и богатой фантазией.
Резкие перепады настроения начались у Врубеля в 18 лет. Приступы «оцепенения» сменялись иногда излишней активностью. Временами он ощущал в себе «натиск (Aufschwung) восторга» (как он сам выразился в письме к жене), приводивший к целому потоку новых идей. По-видимому, отмечают авторы исследований о психологическом аспекте творчества Врубеля, — этим и объяснялась склонность оставлять начатые произведения незаконченными.
 Обручение Святой Девы Марии с Иосифом
В академии Врубель сразу же обратил на себя внимание студентов неординарным подходом к изображению. Более того, он был «эйдетиком» (обладателем особой образной памяти) — и мог с удивительной точностью переносить на холст увиденное хотя бы один раз.
Михаил своим поведением нередко озадачивал окружающих. Трагически переживая неразделенную любовь к Эмилии Праховой, наносил себе порезы ножом на груди. «…Я страдал, но когда резал себя, страдания уменьшались…» — говорил он своему другу - художнику Константину Коровину.
Как-то Михаил появился в обществе, загримированным под недавно умершего знакомого, чем вызвал всеобщий испуг. Если это последнее ещё можно списать на любовь к розыгрышам, то другой эпизод выглядит более тревожно. Однажды, художник уехал на «похороны» отца, который оказался живым и здоровым. Присутствовавший при обсуждении этого случая профессор психиатрии И. А. Сикорский тогда заявил: «Да¸ это весьма опасные признаки надвигающегося безумия…»
Предвестники болезни
Из истории болезни известно, что в 1892 году Врубель заразился сифилисом. Однако в течение 1892−1895 годов он был полностью поглощен работой, а после женитьбы на молодой оперной певице Надежде Забеле наступила недолгая счастливая пора в его жизни.
Первые изменения в состоянии Михаила Александровича становятся заметны летом 1898 года. Обнаружилась раздражительность, совсем не замечавшаяся раньше. Особенно Врубеля донимала мигрень, с которой он боролся, принимая фенацетин (болеутоляющее) в огромных дозах и нося черную шелковую шапочку.
Екатерина Ивановна Ге, сестра жены (и супруга сына художника Николая Ге), так вспоминала об этом: «Все близкие и знакомые замечали, что с Михаилом Александровичем происходит что-то неладное, но и сомневались постоянно все-таки, так как в речах его никогда не было бессмыслицы, он узнавал всех, все помнил. Он сделался лишь гораздо самоувереннее, перестал стесняться с людьми и говорил без умолку».
Нарастающие слабость, раздражительность, повышенная психическая утомляемость, нарушения сна — всё это предвестники начавшегося нейросифилиса; то, что происходило с Михаилом между 1900 и 1902 годами.
 Пан
Тем не менее, Врубель продолжал много работать. В это время создается ряд произведений из так называемого «Сказочного цикла»: «Сирень», «К ночи», «Пан», «Царевна-Лебедь» и «Лебедь».
Искусствовед Петр Суздалев указывал, что все это, в том числе и «Демон», — примеры здорового творчества, но уже отразившие изменения в душевном состоянии художника. Вероятным доказательством этого может служить выбор цветовой палитры. «Врубель создал свою симфонию траурных лиловых, звучно-синих и мрачно-красных тонов» — говорит Бенуа. «В лиловом цвете нет улыбки» — Гёте. Метерлинк также отметил выразительность этих цветов для душевных переживаний. 
Царевна-Лебедь
Сильное влияние на душевное состояние художника оказало рождение сына Саввы с «заячьей губой», что тогда считалось признаком «вырождения». По мнению его сестры Анны, в «Портрете сына» начала 1902 года Врубель выразил то состояние тревоги, которое, очевидно, переживал и сам.
 Портрет сына художника
«Демоны» Врубеля и манифестация болезни
Эпоха символистов особо выделила в жизни Михаила Врубеля «печать безумия и рока» (Блок) — одержимость образом Демона, неотступно преследующим художника. В трех «Демонах» замечательно прослеживается эволюция аффективных состояний, переживаемых мастером.
Осенью 1889-го Врубель переселился в Москву, где через год закончил первого «Демона». Сам Михаил описывал свою работу так: «…полуобнаженная, крылатая, молодая, уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами». Одновременно в этом Демоне, по мнению Яремича, «выражается в творчестве Врубеля идея громадности: фигура Демона с превосходно изогнутыми, тяжелыми руками полна нечеловеческой мощи». 
Врубель сам был полон напряженных сил, и не знал ещё, куда направиться. Вскоре после этого Михаил Александрович получил заказ на иллюстрации к поэме Лермонтова.
Продолжая «демоническую» серию, художник переходит от так и не законченного «Демона летящего» (1899) к «Демону поверженному» в 1901 году.
Но тут началась в нем перемена, совершенно изменившая темп его творчества, доведя его до крайнего напряжения. Врубель приходит в мрачное и очень возбужденное состояние. Обычно молчаливый, теперь он говорил без конца. «Видно было, что у него нет задерживающих центров, и он говорит все, что придет в голову». Окружающие стали замечать в нем страшную раздражительность. «Особенно раздражала его политика», которой «обыкновенно он вовсе не интересовался» — вспоминала Е. И. Ге.
Демона он писал долго, лихорадочно переделывая, завершая картину уже в выставочном зале.
«Были дни, что „Демон“ был очень страшен, и потом опять появлялись в выражении лица Демона глубокая грусть и новая красота». В иные моменты «по лицу его лились слезы. Затем он снова ожесточался. И в окончательном Демоне, несмотря на необыкновенный подъем сил, всё же остались следы слез».
К этому времени наличие болезни не вызывало сомнений. Некоторые психиатры в картинах «Демонов» предполагали признаки онейроидного синдрома: «…динамичные линии, передающие … ощущения фантастического полета,… характерны для онейроидных переживаний». Однако онейроидное помрачение сознания — довольно тяжёлое расстройство и в истории болезни нет свидетельств о том, что Врубель его испытал.
Развитие болезни
Вскоре маниакальная экзальтация достигает такой степени, что 10 февраля 1902 года Врубеля помещают в психиатрическую лечебницу 1-го Московского университета. При поступлении он был очень беспокоен и возбужден, высказывал идеи о собственном величии. Утверждал, что он — император, музыкант, его голос — хор голосов… Говорил, что пьет только шампанское. К нему не пускали даже жену и сестру. Известный психиатр В. Бехтерев на основе анализов и тестов диагностировал «прогрессивный паралич» — патологию, возникающую в качестве осложнения сифилиса.
Согласно принятым в то время методам лечения,
Михаил Врубель стал получать препараты ртути.
25 марта состоялся консилиум докторов-психиатров, который произвел на заболевающего тяжелое впечатление: Врубель пришел к печальному выводу, что врачи не понимают психики его — художника. Врачи настаивали на необходимости прервать работу и отдохнуть на лоне природы. Врубель с семьей отправился в Рязань, но уже по пути его психическое состояние резко ухудшилось.
Вернувшись в Москву, художник сразу попал уже в клинику Ф. А. Савей-Могилевича. Там врачи не согласились с диагнозом Бехтерева: мания у Врубеля постоянно менялась, хотя преобладала все же мания величия. В сентябре его перевезли в клинику Сербского (клиника при Московском университете). Перевезли в одном пальто и шляпе, так как все свои вещи Врубель уничтожил до нитки. В клинике состояние художника заметно улучшилось. В письме к жене он писал, что осталось утвердить непрерывность сна, для чего доктор «некоторое время каждые два дня будет давать трионал или хлоран гидрат (вероятно хлоралгидрат), я не знаю хорошенько, в кружке молока». Результаты лечения были впечатляющими и Михаила вскоре выписали. Вот только работать он совсем не мог, постоянно плакал, был мрачен, говорил, что никуда не годен.
Тяжелая психическая травма — смерть сына Саввочки в 1903 году — сильно бьет по здоровью Михаила и снова приводит в больницу. «В этот раз была болезнь совершенно другого характера, мании величия не было и следа, напротив, полное угнетение».
Художника одолевали депрессивные и даже суицидальные мысли. Он считал, что он так ничтожен и не нужен, что лучше и не есть, был уныл и грустен. Помимо этого он доказывал, будто у него нет ног и рук, что он — «пустой мешок». На этот раз Врубеля повезли в Рижскую психиатрическую больницу, так как московские клиники летом были закрыты. Там его лечил доктор Т. Ф. Тилинг, который полагал, что художник страдает «двойным помешательством», или, как его сейчас называют, биполярным расстройством. Из Риги Врубель вернулся в Университетскую психиатрическую больницу, где ему стало немного лучше, но ненадолго.
В 1904 -1905 годах Михаил Врубель дважды лечится в частной клинике врача-психиатра Ф. А. Усольцева. Теплое, «семейное» отношение, устроенное доктором Федором Арсеньевичем, благотворно сказалось на здоровье Врубеля. В это время он прекратил поиски композиции и почти исключительно отдался работе с натуры, создал много карандашных рисунков, автопортретов. И во время ремиссии создал удивительную «Жемчужину» (1904), где снова раскрыл свой дар «видеть в реальном фантастическое». 
Жемчужина
В том же году Врубель году пишет «Шестикрылого серафима» (Азраила) — очень красивую вещь, выполненную яркими, «жгучими» красками.
До помещения Михаила в психиатрическую больницу никто не замечал ни в поведении художника, ни в его искусстве, никакой религиозности. «К религии его отношение было таково, что, указывая на работу, которая поглощала его в данный момент, он сказал как-то: „Искусство — вот наша религия; а впрочем, кто знает, может, ещё придется умилиться“».
Однако в клинике Врубеля томило чувство какой-то вины, причем вины всей жизни, которую надо искупить. Снова появилась тема, которая вошла в его искусство еще в 1899 году, а теперь настойчиво им владела, — тема Пророка, почерпнутая в стихотворении Пушкина. Следует учесть, что это могло быть результатом духовных исканий Врубеля в 1899—1901 годы — времени необыкновенной творческой активности, поисков, и перевозбуждения его психики.
Михаил создал работы религиозной тематики: рисунки «Голова Пророка» (почти автопортрет), «Шествие в Эммаус», картины «Голова Иоанна Предтечи», «Видение пророка Иезекииля». И если раньше он говорил, что Демон — это «мятущийся человеческий дух», то теперь стал считать его злом, «исказившим» его картины.
На обороте портрета Усольцева с иконой Врубель сделал надпись на французском языке, примерный перевод которой таков: «В течение моих 48 лет я полностью утратил (особенно в портретах) образ честной личности, а приобрел образ злого духа; теперь я должен подчиниться суровой обязанности видеть других людей и полноту образа моего бога».
О своей болезни Врубель не любил говорить, только иронизировал: «я с Кирилловского начал — Кирилловским и окончу». Имея в виду, что Кирилловская церковь в Киеве, где художник начинал свой творческий путь, находилась на территории лечебницы для душевнобольных.
Во время госпитализации в марте 1905-го, когда вновь возникло маниакальное состояние, Врубель утверждал, что жил во все века, видел, как в Киеве в конце первого тысячелетия закладывали Десятинную церковь. Рассказывал, что участвовал в постройке готического собора, а вместе с великими мастерами Ренессанса расписывал стены Ватикана.
В феврале 1906 года появились слабость в руках и ногах, наступила потеря зрения.
По воспоминаниям сестры художника, «с потерей зрения, как это ни кажется невероятным, психика брата стала успокаиваться». Слепота погрузила художника в мир собственных грез, он ушел в себя, стал тих и покорен. Михаил отказывался от мяса, не желая есть «убоины», потом вовсе от любой еды в надежде на «искупление» — «прозрение». Неоднократно повторял, что «устал жить», хотел «принять бы цианистого калия и уснуть летаргическим сном». В таком состоянии Врубель работал над портретом поэта В. Брюсова — последнее, что он смог написать.
Впечатление Брюсова о встрече с Врубелем:
«Правду сказать, я ужаснулся, увидев Врубеля. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубахе. У него было красноватое лицо, глаза — как у хищной птицы, торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший! Он вошел неверной, тяжелой походкой, как бы волоча ноги, и после обычных приветствий спросил: „Это вас я должен писать?“ И стал рассматривать меня по-особенному, по-художнически, пристально, почти проникновенно. Сразу выражение его лица изменилось. Сквозь безумие проглянул гений».
Поэт вспоминал, что в речи Врубель «часто путался, переходил от одного предмета к другому по чисто случайным, словесным ассоциациям». Зато преображался, когда разговор касался вопросов искусства и «изумлял необыкновенной ясностью памяти».
В начале 1906 года художника все дни и ночи мучили «голоса», о чем он писал жене. По словам Брюсова, Врубель говорил, что слышит «голос» Робеспьера, судей революционного трибунала, которые приговаривают его к смерти.
Последние годы жизни Михаил Александрович постоянно находился в клиниках Санкт-Петербурга, сначала в клинике Конасевича и Оршанского, затем — известного доктора А. Э. Бари на Васильевском острове.
Художник умер 1 (14) апреля 1910 года, заболев пневмонией. По предположению его сестры, он умышленно простудился, стоя под форточкой.
Клинический анализ заболевания
На протяжении большей части жизни у Врубеля проявлялись резкие перепады настроения, активность сменялась апатией. Настроение повышалось — повышалась самооценка, активность и энергичность, появлялся поток новых идей, легко завязывались новые знакомства, возрастала и работоспособность. Дополнялось все это кутежами, расточительностью, злоупотреблением спиртным. Такое состояние продлилось до 1885 года, после чего картина нивелировалась, и затем практически стабилизировалось. После заражения сифилисом в 1892-м к художнику снова вернулось гипоманиакальное состояние (патологически повышенное настроение), сменившееся тяжелейшим психозом, приведшим к первой психиатрической госпитализации в 1902 году. В последующие годы симптомы усложнялись, а аффективные нарушения становились всё глубже. Так, депрессивно-бредовое состояние (1903) вновь сменилось маниакально-бредовым (1905).
Врубель в зеркале
Сведения о личности Врубеля складывается из воспоминаний и писем родных, друзей, заказчиков, критиков разных лет, и общая картина остается во многом расплывчатой и неясной. Причинами разноречия в описаниях характера художника была, прежде всего, духовная сложность самого Врубеля, а затем и субъективизм людей, принадлежавших к тем или иным общественным кругам, по-разному относившимся к Михаилу Александровичу. Поэтому трудно наверняка говорить о типе личности Врубеля или о каких-то особых нарушениях психики. Проявлялась гротескная демонстративность в поступках и одновременно монотонность, своеобразие в эмоциональной сфере, отсутствовали прочные социальные связи. Но также в характере художника отмечались и эгоцентрические, нарциссические черты.
Чередование фаз болезни (цикличность), преодоление их без потери художественных способностей делали течение болезни художника нетипичным. Вместе с тем подтверждали догадки о сочетании патологий.
Окончательный диагноз болезни Врубеля стал причиной для дискуссий именитых психиатров, лечивших художника. Основным заболеванием считался прогрессивный паралич, а сопутствующим — биполярное расстройство. При этом доктор Ф. Усольцев полагал именно форму позднего нейросифилиса (Tabes dorsalis) и маниакально-депрессивный психоз, а профессор Ф. Рыбаков — циркулярную форму прогрессивного паралича, при котором и наступает ранняя слепота.
Доктор Усольцев, длительно наблюдавший Врубеля в разные стадии болезни, утверждал, что «его творчество не только вполне нормально, но так могуче и прочно, что даже ужасная болезнь не могла его разрушить… Он умер тяжко больным человеком, но, как художник, он был здоров и глубоко здоров».
Всё же болезнь вполне могла отразиться на тематике и цветовой гамме произведений, но мастерство художника не подверглось ее влиянию, на чем, в основном, сходятся мнения исследователей этой темы.
Источник: artchive.ru От Демона к Пророку http://www.chaskor.ru/article/ot_demona_k_proroku_43538?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com       
***
Врубель, Михаил Александрович — (5 [17] марта 1856, Омск, Область Сибирских Киргизов, Российская империя — 1 [14] апреля 1910, Санкт-Петербург)
— русский художник рубежа XIX—XX веков, работавший практически во всех видах и жанрах изобразительного искусства: живописи, графике, декоративной скульптуре и театральном искусстве. С 1896 года был женат на известной певице Н. И. Забеле, портреты которой неоднократно писал.
Н. А. Дмитриева сравнивала творческую биографию Врубеля с драмой в трёх актах с прологом и эпилогом, причём переход к новому этапу каждый раз совершался резко и неожиданно. Под «прологом» подразумеваются ранние годы учения и выбора призвания. Акт первый — 1880-е годы, пребывание в Академии художеств и переезд в Киев, занятия византийским искусством и церковной живописью. Акт второй — московский период, начатый в 1890 году «Демоном сидящим» и завершившийся в 1902 году «Демоном поверженным» и госпитализацией художника. Акт третий: 1903—1906 годы, связанные с душевной болезнью, постепенно подтачивавшей физические и интеллектуальные силы живописца. Последние четыре года, ослепнув, Врубель жил уже только физически.
В 1880—1890-е годы творческие искания Врубеля не находили поддержки Академии художеств и критиков искусства, однако его постоянным заказчиком сделался С. И. Мамонтов. «Своим» сделали Врубеля художники и критики, объединившиеся позднее вокруг журнала «Мир искусства», его работы стали постоянно выставлять на экспозициях мирискусников и дягилевских ретроспективах, и в начале XX века живопись Врубеля стала органической частью русского модерна. «За известность на художественном поприще» 28 ноября 1905 года ему было присуждено звание академика живописи — как раз к моменту полного прекращения художественной активности.
***
***
*** Источник : Врубель 
***
***
***
И ещё: Страницы живописи
О художниках и живописи....
***
***
|
Российская империя
Работы на Викискладе
