Главная » » Татьяна и Герасим (Иван Серенький) / Проза.ру

01:55

Татьяна и Герасим (Иван Серенький) / Проза.ру

***

*** Татьяна и Герасим

Татьяна и Герасим.
РАССКАЗ.

Герасим сосредоточился на Татьяне и возмечтал. Ему хотелось, чтоб она приобщилась к его диете из пророщенной пшеницы и картофеля в кожуре, полюбила заросли его дачного участка и совместные поездки на велосипеде под Солнцем и Луной…

Встречались Татьяна и Герасим изредка – на подмостках театра, где худощавая женщина-режиссёр энергично священнодействовала в творческом процессе, внушая своим подопечным тонкости психологии любого персонажа, будь то управдом тётя Клава, или король Лир.

Сюжетные линии и эксперименты режиссёра иногда сводили Герасима с Татьяной, и он касался её. И это были чудные ощущения, ибо Татьяна была статной дамой, и кожа её была нежной и бархатистой.

С должным вниманием, добросовестно выполняя указания режиссёра, Татьяна была то покорна и ласкова с Герасимом, то метала в него ножи и молнии, и голос её, а иногда и руки, хлестали его по щекам, плечам и спине. И всё это нравилось Герасиму.

Но такое бывало не часто, ибо театр хоть и был народным, но всё же являлся очень и очень самодеятельным. В реальной жизни Татьяна была деловой женщиной с высшим образованием, самостоятельно выращивала ребёнка и удачно добывала кусок хлеба с маслом, обеспечивая население товарами первой необходимости.

Герасим сумел намекнуть Татьяне о своих намерениях, предложив ей по телефону руку и сердце, а за кулисами, улучшив как то момент, пикник на обочине велосипедной дорожки. Избранница Герасима не хотела обидеть партнёра по сцене, но претендент, по её тайному убеждению, был не самой высшей пробы.

Он получал иногда от режиссёра приличные роли, тем самым убеждая лишний раз окружающих в мудрости народной пословицы – на безрыбье и рак рыба. В жизни Герасим был довольно сер, сед, и лысоват…Ему бы, со своим росточком, кривыми ногами и прочими прелестями идти по стопам Луи де Фюнеса, но Париж и самодеятельность – две большие разницы, как говорят в Одессе. В быту актёр был неустроен, являясь работником, какого-то колхоза, где получал скромное жалованье, которое рачительное руководство так и норовило попридержать в недрах своей кассы. О неустроенности говорило холостое положение Герасима и отсутствие приличной недвижимости, не говоря уже о движимости.

В жизни Татьяны уже были «Герасимы», но они оставили после себя следы, вызывающие горечь, образовав пограничную линию, не пускающую сердце женщины на территорию мужского постоянства и порядочности. И хотя Герасим иногда всё же заставлял Татьяну подумать о сокровенном…но, нет…нет…

У Герасима был символ одиночества с нежным французским именем Дуду. Символ был беспороден, и хотя, при внимательном рассмотрении оказывался дамой, удачно повторял в собачьей среде образ любимого хозяина…. Лишними будут упоминания о талантах и способностях Дуду скрашивать жизнь Герасима.

Однажды, прогуливаясь со своей любимицей в парке, где струил свои воды фонтан, Герасим повстречал возлюбленную и она пошла рядом с ним, ласково поглядывая на четвероногое существо. Она даже протянула руку к лохматой голове животного, но оно, под влиянием ревнивого женского сердца в преданной собачьей груди, показало зубы. Рука была убрана. Взгляд Татьяны, брошенный в сторону несчастной собачки, был многозначительно строг и непримирим. Сердце Герасима, до этого радостно ёкнувшее, ёкнуло горестно. Разговор, начатый в мажорных тонах, перешёл в минор, и вскоре был окончен сухими банальными фразами. Определяя дальнейшую судьбу ничего не подозревающей Дуду, страдающий взор хозяина надолго задержался в колеблющихся водах фонтана.… На следующий день он её продал на противоположной окраине города за пять рублей в ценах 1993 года, где она и была тут же посажена на цепь, чтобы своим лаем, за миску пищи, отпугивать любителей поживиться добром нового хозяина.…Оторвавшись от недоумевающе-печальных глаз, и заткнув уши, чтобы не слышать умоляющее повизгивание, Герасим быстро пошёл домой, согревая свою душу образом Татьяны, крепко-накрепко помещённым в собственной груди.

Сама же Татьяна, посовещавшись с добрыми подругами, решила вырвать из этой нежеланной груди свой образ, для чего решено было на глазах воздыхателя поменять свой спортивно-интеллигентный имидж, так привлекающий его. Спортивное прошлое избранницы заставляло надеяться Герасима на такое же совместное будущее, ибо здоровый образ жизни был золотой мечтой человека, не выкурившего в жизни ни одной сигареты. Пророщенная пшеница, пустившая свои корни в организме нашего героя, требовала своего. Она требовала не есть братьев наших меньших, укоряла за омывание этих корней соками жидкого дьявола, и если таковой иногда допускался, под пристальными застольными взглядами; мучила хозяина за сопряженное с этим добровольное сумасшествие. Она заставляла оторвать взоры и помыслы от грешной земли, и обратиться к Небесному…

Удар подстерёг Герасима в кафе под названием «Эх, разойдись!». Кто-то коварный привёл его туда, и он был усажен за столик, где женщина с затуманенным взором, стаканом виски в одной руке и дымящейся сигаретой в другой, о чем то, с выражением и тоном вульгарности, разговаривала… В пепельнице серой кучкой гнусно изгибались окурки… Непринуждённо чирикали подруги Татьяны, ибо это была она… Весь её вид говорил о том, что виски, взор, дым, появившийся налёт вульгарности, всерьёз и надолго, так хорошо она усвоила уроки, полученные на подмостках театра от всезнающего худощавого режиссёра. Герасим поверил!

В груди у него, что-то напряглось, потяжелело и ухнуло вниз с глухим звуком лопнувшей струны. Полчаса он сидел улыбчато-раскованный, бросая уместные фразы, ибо тоже не зря получал уроки режиссёра. Потом он поднялся, сделав жест, означающий «я сейчас», и ушёл.

Он торопился к той окраине, где томилась на цепи его Дуду. Небритый хозяин с запахом перегара и мутью в заплывших глазах с трудом сообразил, что от него требуется, а потом сказал:

-Так сорвалась твоя собака с цепи-то. Забежала до соседа в курятник, кур напугала, зубы скалила. Вот он её за цепь-то и схватил, кирпичину привесил, да и отправил в канал до раков…

Всю ночь шагал Герасим просёлочными дорогами, куда-то на восток, неся на спине в потрёпанном рюкзаке самое необходимое. Навстречу его шагам, расцветив небосвод волшебными красками, поднималось огромным слитком драгоценного металла, Солнце.

Татьяна и Герасим

Иван Серенький

***

*** Герасим сосредоточился на Татьяне и возмечтал. Ему хотелось, чтоб она приобщилась к его диете из пророщенной пшеницы и картофеля в кожуре, полюбила заросли его дачного участка и совместные поездки на велосипеде под Солнцем и Луной… Встречались Татьяна и Герасим изредка – на подмостках театра, где худощавая женщина-режиссёр энергично священнодействовала в творческом процессе, внушая своим подопечным тонкости психологии любого персонажа, будь то управдом тётя Клава, или король Лир. Сюжетные линии и эксперименты режиссёра иногда сводили Герасима с Татьяной, и он касался её. И это были чудные ощущения, ибо Татьяна была статной дамой, и кожа её была нежной и бархатистой. С должным вниманием, добросовестно выполняя указания режиссёра, Татьяна была то покорна и ласкова с Герасимом, то метала в него ножи и молнии, и голос её, а иногда и руки, хлестали его по щекам, плечам и спине. И всё это нравилось Герасиму. Но такое бывало не часто, ибо театр хоть и был народным, но всё же являлся очень и очень самодеятельным. В реальной жизни Татьяна была деловой женщиной с высшим образованием, самостоятельно выращивала ребёнка и удачно добывала кусок хлеба с маслом, обеспечивая население товарами первой необходимости. Герасим сумел намекнуть Татьяне о своих намерениях, предложив ей по телефону руку и сердце, а за кулисами, улучшив как то момент, пикник на обочине велосипедной дорожки. Избранница Герасима не хотела обидеть партнёра по сцене, но претендент, по её тайному убеждению, был не самой высшей пробы. Он получал иногда от режиссёра приличные роли, тем самым убеждая лишний раз окружающих в мудрости народной пословицы – на безрыбье и рак рыба. В жизни Герасим был довольно сер, сед, и лысоват…Ему бы, со своим росточком, кривыми ногами и прочими прелестями идти по стопам Луи де Фюнеса, но Париж и самодеятельность – две большие разницы, как говорят в Одессе. В быту актёр был неустроен, являясь работником, какого-то колхоза, где получал скромное жалованье, которое рачительное руководство так и норовило попридержать в недрах своей кассы. О неустроенности говорило холостое положение Герасима и отсутствие приличной недвижимости, не говоря уже о движимости. В жизни Татьяны уже были «Герасимы», но они оставили после себя следы, вызывающие горечь, образовав пограничную линию, не пускающую сердце женщины на территорию мужского постоянства и порядочности. И хотя Герасим иногда всё же заставлял Татьяну подумать о сокровенном…но, нет…нет… У Герасима был символ одиночества с нежным французским именем Дуду. Символ был беспороден, и хотя, при внимательном рассмотрении оказывался дамой, удачно повторял в собачьей среде образ любимого хозяина…. Лишними будут упоминания о талантах и способностях Дуду скрашивать жизнь Герасима. Однажды, прогуливаясь со своей любимицей в парке, где струил свои воды фонтан, Герасим повстречал возлюбленную и она пошла рядом с ним, ласково поглядывая на четвероногое существо. Она даже протянула руку к лохматой голове животного, но оно, под влиянием ревнивого женского сердца в преданной собачьей груди, показало зубы. Рука была убрана. Взгляд Татьяны, брошенный в сторону несчастной собачки, был многозначительно строг и непримирим. Сердце Герасима, до этого радостно ёкнувшее, ёкнуло горестно. Разговор, начатый в мажорных тонах, перешёл в минор, и вскоре был окончен сухими банальными фразами. Определяя дальнейшую судьбу ничего не подозревающей Дуду, страдающий взор хозяина надолго задержался в колеблющихся водах фонтана.… На следующий день он её продал на противоположной окраине города за пять рублей в ценах 1993 года, где она и была тут же посажена на цепь, чтобы своим лаем, за миску пищи, отпугивать любителей поживиться добром нового хозяина.…Оторвавшись от недоумевающе-печальных глаз, и заткнув уши, чтобы не слышать умоляющего повизгивания, Герасим быстро пошёл домой, согревая свою душу образом Татьяны, крепко-накрепко помещённым в собственной груди. Сама же Татьяна, посовещавшись с добрыми подругами, решила вырвать из этой нежеланной груди свой образ, для чего решено было на глазах воздыхателя поменять свой спортивно-интеллигентный имидж, так привлекающий его. Спортивное прошлое избранницы заставляло надеяться Герасима на такое же совместное будущее, ибо здоровый образ жизни был золотой мечтой человека, не выкурившего в жизни ни одной сигареты. Пророщенная пшеница, пустившая свои корни в организме нашего героя, требовала своего. Она требовала не есть братьев наших меньших, укоряла за омывание этих корней соками жидкого дьявола, и если таковой иногда допускался, под пристальными застольными взглядами; мучила хозяина за сопряженное с этим добровольное сумасшествие. Она заставляла оторвать взоры и помыслы от грешной земли, и обратиться к Небесному… Удар подстерёг Герасима в кафе под названием «Эх, разойдись!». Кто-то коварный привёл его туда, и он был усажен за столик, где женщина с затуманенным взором, стаканом виски в одной руке и дымящейся сигаретой в другой, о чем то, с выражением и тоном вульгарности, разговаривала… В пепельнице серой кучкой гнусно изгибались окурки… Непринуждённо чирикали подруги Татьяны, ибо это была она… Весь её вид говорил о том, что виски, взор, дым, появившийся налёт вульгарности, всерьёз и надолго, так хорошо она усвоила уроки, полученные на подмостках театра от всезнающего худощавого режиссёра. Герасим поверил! В груди у него, что-то напряглось, потяжелело и ухнуло вниз с глухим звуком лопнувшей струны. Полчаса он сидел улыбчато-раскованный, бросая уместные фразы, ибо тоже не зря получал уроки режиссёра. Потом он поднялся, сделав жест, означающий «я сейчас», и ушёл. Он торопился к той окраине, где томилась на цепи его Дуду. Небритый хозяин с запахом перегара и мутью в заплывших глазах с трудом сообразил, что от него требуется, а потом сказал: -Так сорвалась твоя собака с цепи-то. Забежала до соседа в курятник, кур напугала, зубы скалила. Вот он её за цепь-то и схватил, кирпичину привесил, да и отправил в канал до раков… Всю ночь шагал Герасим просёлочными дорогами, куда-то на восток, неся на спине в потрёпанном рюкзаке самое необходимое. Навстречу его шагам, расцветив небосвод волшебными красками, поднималось огромным слитком драгоценного металла, Солнце.

*** http://www.proza.ru/2012/03/08/1561

***