В эти странные, тревожные дни, когда ты заперт дома и не знаешь чему верить, чем заниматься и о чем говорить, мысли волей-неволей вертятся вокруг эпидемии. О ней, разумеется, говорят все – начиная от родственников и друзей, заканчивая телевизором и даже компьютером, когда помимо твоей воле из нижнего угла всплывают окна с последней информацией о коронавирусе. Плюс с регулярностью раз в час приходят по Whats’app длинные воззвания и призывы не паниковать, а делать то-то и то-то, а не то будет также плохо как в Италии. Главное, не паниковать. Думается, если пятьсот раз сказать «не паниковать», то на пятьсот первый точно начнется паника.
Да, у нас на планете эпидемия. И не одна. Одна, ясное дело, этот коронавирус, будь он неладен. Но вторая – самая настоящая эпидемия кликушества. Думаете, это менее заразное? Ничего подобного. Его зерна уже легли на подготовленную почву, просто еще нет оснований для настоящей паники – вот тогда мы увидим настоящее Средневековье! Эти истерии, надо сказать, весьма заразны и основаны на внушении. Человечество не впервой сталкивается с этим.
***
Так, в 1479-1480 годах по Италии прокатилась странная эпидемия, при которой люди выходили на улицу и начинали яростно дергаться, плясать без музыки, отбивать ноги до полного изнеможения. Эти толпы яростно танцующих людей шли из селения в селение, из города в город, вовлекая все новых и новых людей в страшный карнавал. Страшный потому что вызван был вовсе не праздником, не желанием танцевать, а страхом и жаждой спастись от страшной угрозы, зачастую воображаемой. Средство же спасения было таково, что спасающиеся зачастую от него же и погибали, ибо кто же, скажите на милость, может дергаться несколько дней без отдыха, еды питья. Эпидемия была самой настоящей истерией, которая расползалась по Италии не хуже чумы. Она оставила след в итальянской культуре в виде народного танца «тарантелла», ибо движения одержимцев напоминали конвульсии укушенных тарантулом. А саму эту заразную психическую болезнь назвали «тарантизмом».
С этим тарантизмом связано много легенд, но хорошо известно одно – охватывал он только простой народ. Ни разу на площадях рядом с простолюдинами не танцевали ни феодалы, ни другие знатные и богатые горожане. То ли необразованность и суеверность простого люда, то ли гнет вечного страха, в котором держали народ господа и церковь, незащищенность от инфернальных угроз, а скорее всего все это вместе взятое, выливалось в такую вот массовую истерию.
То же самое происходило и в других частях Европы. Так толпа парижан изнемогала от пляски на могильных плитах старинного Сен-Медорского некрополя. Безумцы были вдобавок и религиозными фанатиками. Молящиеся на могиле святого Франциска Парижского ради спасения и исцеления впадали в крайнюю форму истерии, бились в конвульсиях. Оттого в историю это событие вошло как «бал конвульсионеров». В промежутках между приступами «спасающиеся» пребывали в религиозной экзальтации и вели предельно аскетический образ жизни.
В 1518 году в другом конце Европы – в Страсбурге – вспыхнула новая эпидемия. Дело в том, что в на рубеже III и IV веков, жил на Сицилии такой юный христианин по имени Витт, что успешно изгнал беса из сына римского военачальника Диоклетиана, за что в благодарность был брошен Диоклетианом в котел с кипящим маслом. Мальчик погиб, но слава о нем жила и в городе Страсбург приняла странные формы – если в день поминовения Святого Витта станцевать перед его статуей, то спасешься от всех бед. И вот какая-то небогатая жительница стала отплясывать перед статуей святого. Час танцует, два, три... «Вот это как долго танцует человек!» «Да, достаточно долго».
Уже смеркалось, когда стали собираться родные и соседи, но совсем скоро уже и они стучали по брусчатке грубыми башмаками. Представляете, как страшно это выглядело – безумный танец без музыки только под стук башмаков. Толпа разрасталась, втягивая в себя все новых участников и разрослась аж до четырехсот человек. Многие падали замертво. Со стороны было видно, что люди танцуют не ритуальный танец, и уж точно не от радости, а поневоле. Но помочь им не было никакой возможности.
Стоит отметить, что это не единственный случай подобной «танцевальной эпидемии». Подобное уже происходило в 1021, 1337, 1370 и 1375 годах в Германии, в 1237 году в Нидерландах. И это только танцевальные эпидемии. Кроме них в истории было достаточно и других психических эпидемий: массовых истерий, самоубийств, самосожжений, которые, вероятно, имеют схожую природу. Среди причин эпидемии исследователи называют истерические припадки, вызванные нервными расстройствами на фоне напряженной социальной, религиозной обстановки и скудного питания. А также отравление спорыньей или угарным газом. Существует версия о том, что эпидемии были вызваны вспышками на солнце, однако научно она не доказана.
Но если вы думаете, что православную Россию миновало сие бедствие, то ошибаетесь. Кликушество – это недуг, который характеризуется истерическими припадками, сопровождающиеся страшными пророчествами, грядущими бедами и неистовыми криками. Помимо общего угнетенного состояния и внушенных людям страхов, кликуша нередко провоцировала массовый психоз бесноватости больших групп окружающих. Эпидемии порчи и кликушества настолько часто прокатывались по стране, что в 1715 году Петр I издал указ, согласно которому кликуш надлежало разыскивать и наказывать. Эпицентром кликушеста был русский Север.
Вот туда-то, на Север, намного позднее и были направлены экспедиции русских психиатров для изучения и наблюдения за эпидемиями порчи и кликушества. Дело в том, что чаще всего именно там ни с того ни с сего люди начинали вести себя странно, словно были подвергнуты какому-то воздействию, словно были очарованы чем-то… или кем-то. Так психиатры столкнулись с эпидемием мерячения.
«Меряком» на Севере называли злого духа, который вселялся в человека и тот начинал вести себя странно – он превращался в то, что на Гаити называют зомби. То есть человек буквально становился безвольным рабом другого, начинал выполнять его приказания, делать то, что противоречило его личным интересам или здравому смыслу. Например, совершал самую тяжелую, грязную работу, не получая награды, поступал в дармовое услужение к другим или без всякой причины уходил в снежную пустыню, где попросту погибал.
Выдающийся русский психиатр Ардалеон Токарский писал, что в Сибири «меряком» называли человека, который непроизвольно подражал движениям других людей, или, также вопреки собственной воле, выполнял их приказания. Если внезапно напугать такого человека хлопком в ладоши или сказать «брось», он тут же отпрыгнет и бросит на землю то, что держит в руках. Кроме этого, «меряк», раз войдя в такое состояние, будет, как эхо, повторять слова и движения испугавшего его человека. Становится его марионеткой. Это явление называли болезнью, и Токарский считал его основой патологически развившуюся внушаемость. Он сопоставил меряченье с описанной французскими психиатрами болезнью судорожных подергиваний – тиков – и сделал вывод о том, что оба эти заболевания отражают внушаемость и слабость нервной системы. Токарский исследовал это явление и пришел к выводу, что источником болезни мог изначально служить гипноз, способный разрушить личность человека, заставить его действовать помимо воли, а далее эпидемия истерии начиналась в результате контакта здоровых, но ослабленных страхом людей, с «зараженным» человеком.
Ардалеон Токарский, за много лет до появления радио, телевидения и собирающих стадионы шоу, резко выступал против массового гипноза в публичных и массовых мероприятий. Он отмечал, что это очень опасно и подчеркивал, что гипноз может использоваться только врачом и только в медицинских целях. Но разве только врачи обладают такими возможностями? Откуда же начинались все эти тарантеллы, пляски святого Витта? Уже в те годы психиатры обратили внимание, что некоторые люди обладают таким даром, «взглядом василиска», как говорили раньше.
Кто знает, кто начинал тарантеллу и кто танцевал рядом с той горожанкой в Страсбурге?
***