Главная » 2020 » Июнь » 1 » Сказки братьев Гримм. Часть двадцатая

01:25

Сказки братьев Гримм. Часть двадцатая

***

МОЛОДОЙ ВЕЛИКАН (ЮНЫЙ ВЕЛИКАН). БРАТЬЯ ГРИММ

ИЛЛЮСТРАЦИЯ К СКАЗКЕ БРАТЬЕВ ГРИММ «ЮНЫЙ ВЕЛИКАН». ГРУНДИГ ЛЕА, 1960-Е ГГ.

У одного крестьянина был маленький-премаленький сынишка — не больше мизинца.

Вот как-то раз собрался крестьянин в поле пахать, а мальчик с пальчик и говорит:

— Возьми меня с собой!

— Куда тебе! Ведь ты ещё не можешь пахать, — отвечал ему отец. — Сиди-ка лучше дома, а то, чего доброго, потеряешься в поле.

Но мальчик с пальчик горько заплакал. Чтобы успокоить сына, отец сунул его в карман и пошёл в поле. Там он посадил мальчика в свежую борозду и стал пахать.

Сидит мальчик с пальчик в борозде и вдруг видит: из-за дальней горы показался великан.

— Ага, вот он сейчас тебя утащит! — припугнул мальчугана отец.

Только он успел это сказать, а великан уже тут как тут — шагнул два раза своими длинными ногами и оказался у самой борозды. Осторожно, двумя пальцами, поднял великан мальчика с пальчик с земли, оглядел его молча со всех сторон и зашагал с мальчиком на руке в горы.

А отец стоял, онемев от страха и горя, и думал, что уж никогда больше не увидит своего сынишку.

Принёс великан мальчика с пальчик к себе в дом и стал кормить его такой пищей, от которой люди превращаются в великанов. Мальчик с пальчик быстро рос и становился всё сильнее и сильнее.

Прожил так мальчик у великана два года. Тогда привёл его великан в лес и говорит:

— А ну-ка, выдерни себе палочку! Мальчик ухватился за молоденькое деревцо да и вытащил его вместе с корнем. Вот какой он стал сильный!

— Нет, ты ещё не очень силён, — сказал великан.

Он увёл мальчика домой и кормил ещё два года. А через два года мальчик стал такой сильный, что выдернул из земли большое, старое дерево.

— Ну нет, ты ещё не совсем сильный! — сказал великан и опять увёл его домой.

А ещё через два года снова пошёл великан с мальчиком в лес и сказал:

— Ну-ка, выдерни себе палочку! Мальчик взял да и выдернул из земли прямо с корнями здоровенный, старый дуб.

— Вот теперь ты стал силачом! — сказал старый великан.

И он отвёл мальчика обратно на то поле, где когда-то взял его.

Крестьянин и на этот раз пахал. Молодой великан подошёл к нему и сказал:

— Погляди-ка, отец, каким я стал большим да сильным!

Но крестьянин испугался молодого великана.

— Нет, нет, какой я тебе отец! Уходи отсюда! — отвечал он.

— Да правда же, отец, я твой сын! Посмотри, как хорошо я умею пахать! Даже лучше, чем ты.

— Нет, нет, совсем ты мне не сын! И пахать ты не умеешь. Уходи! — твердил крестьянин.

Он боялся, как бы огромный человек не сделал ему чего-нибудь плохого.

А великан подошёл к плугу и только взялся за него одной рукой — он так и врезался до половины в землю.

Не выдержал тут крестьянин и крикнул:

— Ну нет, такая работа никуда не годится! Хочешь пахать, так паши как следует, а не нажимай что есть мочи.

Тогда великан выпряг из плуга лошадей и впрягся вместо них сам. А отцу сказал:

— Иди-ка, отец, домой да скажи матери, чтобы побольше еды приготовила, а я за это время поле вспашу.

Отец пошёл домой, а молодой великан вспахал и забороновал один всё большое поле. Потом пошёл в лес и вырвал там с корнем два дуба. Взвалил великан оба дерева себе на плечи, повесил на концах дубов, спереди и сзади, по бороне да по лошади и понёс домой. И нёс всё так легко, как охапку соломы. Увидала его мать из окна и спросила мужа:

— Что это там за громадина идёт?

— Это наш сын, — отвечал крестьянин.

— Что ты! Он ничуть не похож на нашего сына, — сказала жена. — Наш-то был совсем малюсенький, а этот вон какой великан!

Тут их сын подошёл к дому, и она закричала:

— Уходи, уходи подобру-поздорову! Ты нам совсем не нужен.

Великан ничего не ответил. Он отвёл лошадей в конюшню, засыпал им овса — всё как следует, потом вошёл в дом, сел на лавку и сказал:

— А ну-ка, мать, давай скорее обедать, уж больно мне есть хочется!

Мать поставила перед ним на стол две большущие миски каши, полные до краёв, и подумала: “Нам бы с мужем этой еды на целую неделю хватило”.

А великан съел быстрёхонько всю кашу и говорит:

— Нет ли там ещё чего-нибудь?

— Нет, — отвечала мать. — Мы отдали тебе всё, что у нас было.

— А я совсем не наелся и хочу ещё, — сказал великан. — Вижу я, трудно вам будет меня досыта кормить. Пойду-ка я лучше бродить по свету.

И отправился в путь.

Вот пришёл он в деревню, где жил кузнец, очень жадный и завистливый. Великан спросил кузнеца, не нужен ли ему подмастерье.

Взглянул кузнец на великана и подумал: “Ну, этот здоровяк сумеет работать, не зря будет деньги получать”.

— А сколько тебе надо платить за работу? — спросил он великана.

— Я буду работать совсем даром, — отвечал великан. — Но только каждый раз, когда другие работники получают деньги, я хочу давать тебе два пинка.

Скряга кузнец очень обрадовался, что его денежки останутся при нём, и согласился.

На другой день захотел кузнец поглядеть, как работает его новый подмастерье. Принёс он толстенную полосу раскалённого железа и положил её на наковальню. Великан как ударил молотом — полоса тут же и разлетелась на две части. А наковальня так глубоко в землю врезалась, что её и вытащить не смогли.

Разозлился скряга кузнец и закричал:

— Не нужен мне такой работник! У тебя слишком тяжёлая рука — ишь как колотишь! Сколько тебе заплатить за этот один удар?

— Я дам тебе за него только один, и совсем слабенький, пиночек, — отвечал великан.

И он так наподдал кузнеца, что тот через пять стогов сена перелетел.

А великан сковал себе в кузнице огромную железную палку и пошёл по белу свету бродить.

Шёл он, шёл и пришёл в деревню, где жил один жадный богач.

— Не нужен ли вам работник? — спросил он богача.

— Да, — отвечал тот, — мне нужны такие здоровые парни, как ты. А много ль ты хочешь получать за свою работу?

— Я буду работать совсем даром, если вы согласны каждый год получать от меня по три пинка.

Богач согласился. Он был таким же скрягой, как и кузнец, и очень обрадовался, что нашёл бесплатного работника.

Вот прослужил великан у этого богача год и стал требовать расплаты. Но хозяин испугался и принялся упрашивать великана пожалеть его.

— Возьми сколько хочешь денег, возьми всё моё добро и будь сам хозяином, только не трогай меня! — взмолился он.

— Нет, — отвечал великан, — я как был работником, так и хочу им быть. А то, что мне причитается, отдавай!

Понял тогда богач, что от великана не так-то легко отделаться, и попросил его подождать две недели.

Великан согласился. А хозяин собрал всех своих родных и попросил их посоветовать, как ему быть.

Долго думали они и наконец решили так:

— Пошли-ка ты своего работника чистить колодец. И когда он будет в колодце, сбрось ему на голову мельничный жёрнов. Вот и избавимся мы от него. А то ведь этому громадине стоит только захотеть — он всех нас, как комаров, может передушить.

Богачу понравился этот совет, и он послал великана чистить колодец. Великан пошёл. И вот, когда он стоял на дне колодца, несколько человек подкатили к колодцу тяжёлый жёрнов и сбросили его на великана. “Ну теперь-то уж мы избавились от него!” — подумал хозяин.

И вдруг они услыхали из колодца голос.

— Эй вы там! — кричал великан. — Отгоните-ка кур от колодца, а то они копаются в песке, и песок сыплется прямо мне на голову. Совсем глаза засорил!

— Кш, кш, пошли отсюда! — закричал хозяин, чтобы великан думал, будто он отгоняет кур. Великан вычистил колодец, вылез из него и сказал:

— Смотрите, какое у меня ожерелье! И все увидели у него на шее жёрнов. Стал великан опять требовать у хозяина расплаты. Но богач попросил его подождать ещё две недели, и великан согласился.

Вот собрались снова все родственники богача.

Думали, думали и решили послать великана ночью на заколдованную мельницу зерно молоть.

— Уж тогда-то мы от него избавимся, потому что каждый, кто остаётся ночью на этой мельнице, погибает, — сказали они.

Богач позвал великана, велел ему ехать на мельницу и смолоть там за ночь восемь пудов зерна. Насыпал великан в один карман два пуда зерна да в другой два пуда, а остальные четыре пуда перекинул в мешках через плечо и пошёл на заколдованную мельницу.

— Разве ты не знаешь, что эта мельница заколдована? На ней можно работать только днём, а ночью здесь опасно, и ты можешь погибнуть, — сказал ему мельник.

— Ничего! — отвечал великан. — Спи спокойно, а я и сам о себе позабочусь.

Высыпал он зерно, сел в комнате на лавку и стал ждать. А время-то было уже позднее: полночь наступила. Вот видит великан — что за чудо! Открылась дверь, и в комнату въехал большой-пребольшой стол. А на столе сами собой появились всякие вкусные кушанья и вино. Потом, откуда ни возьмись, показались стулья, хотя вокруг не было видно ни одного человека. И наконец, замелькали вилки и ножи, как будто чьи-то руки накладывали на тарелку еду, наливали вино, подносили вино и еду ко рту, А самих людей не было видно.

Великану очень захотелось есть. А потому, не долго думая, он уселся за накрытый стол и угостился на славу. Когда он наелся досыта и у всех невидимых людей тарелки тоже стали пустыми, он увидел, как одна за другой начали гаснуть свечи. Они погасли все до единой, и стало совсем темно. И вдруг великану показалось, будто кто ударил его по лицу. Но он ничуть не испугался и сказал:

— А ну-ка, попробуйте только тронуть ещё раз, так сдачи получите!

Его ударили опять. Тогда он размахнулся и тоже ударил. Началась драка да так и продолжалась всю ночь. А когда стало рассветать, все невидимки исчезли.

Пришёл мельник утром, смотрит — а великан-то жив-невредим! Ну и удивился же мельник!

А великан говорит:

— Уж и наелся же я сегодня ночью! Да и подрался вволю. Ни одного удара не спустил врагам.

Мельник очень обрадовался.

— Своей храбростью ты избавил мельницу от колдовства, — сказал он великану и хотел дать ему много денег.

— Не надо мне денег, — отвечал великан. — Для чего они мне!

Он взвалил на плечи мешки с мукой, пошёл к хозяину и снова стал требовать у него обещанную плату.

Понял тут богач, что не избавиться ему от великана. И так ему стало страшно, так страшно!

Заметался богач из угла в угол по комнате и подбежал к окну. Но только он открыл окно, великан дал ему хорошего пинка. Вылетел богач кувырком, и с тех пор его больше не видали.

А юный великан взял свою палку и пошёл дальше по белу свету бродить.

***

МОНАХ В ТЕРНОВНИКЕ. БРАТЬЯ ГРИММ

ИЛЛЮСТРАЦИЯ Г. ФОГЕЛЯ К СКАЗКЕ БРАТЬЕВ ГРИММ «МОНАХ В ТЕРНОВНИКЕ»

Жил когда-то крестьянин-богач, и был у него батрак; работал он на богача старательно и честно, каждое утро подымался первым, а вечером ложился последним; если попадалась какая-нибудь тяжелая работа, за которую никто не хотел браться, он всегда принимался за нее первым. К тому же он не жаловался, а всем был доволен и всегда был весел.

Вот проработал батрак год, и хозяин не заплатил ему ничего и подумал: «Этак будет разумней всего, я что-нибудь себе сберегу, он теперь от меня не уйдет и будет прекрасно продолжать работать».

Батрак на этот раз смолчал, выполнял и второй год, как и прежде, свою работу; в конце второго года он опять не получил своего заработка, но стерпел и остался работать дальше. Прошел и третий год, пораздумал хозяин, полез к себе в карман, но ничего оттуда не достал.

Тут батрак, наконец, не выдержал и говорит:

— Хозяин, я вам честно работал три года, будьте добры, уплатите мне то, что надлежит получить мне по праву; я от вас ухожу, хочу поглядеть, что на белом свете делается.

Ответил скряга:

— Да, мой любезный работничек, ты мне служил усердно, и за то будешь ты щедро награжден, — он сунул руку в карман и отсчитал батраку три геллера денег, — вот тебе по целому геллеру за год, это плата большая и более чем достаточная; редко у кого из хозяев ты получил бы столько.

Простодушный батрак в деньгах понимал мало, загреб свой капитал и подумал: «Ну, теперь карман мой полон, чего мне тужить и зачем дальше на тяжелой работе мучиться?»

И он ушел и двинулся через горы, по долинам, распевая песни да приплясывая сколько его душе было угодно. Приходилось ему раз проходить мимо лесной чащи, вдруг вышел оттуда маленький человечек и окликнул его:

— Куда это ты, брат-Весельчак, собрался? Вижу, ты не больно озабочен и грустить не собираешься.

— А чего мне быть грустным? — ответил батрак. — Всего у меня вдосталь, и заработок за целых три года в кармане у меня позвякивает.

— А сколько же у тебя богатств-то? — спрашивает его человечек.

— Сколько? Целых три геллера, отсчитано верно.

— Послушай, — сказал карлик, — человек я бедный, подари мне свои три геллера: работать я больше не в силах, а ты еще молод и можешь себе легко заработать на хлеб.

А было у батрака сердце доброе, сжалился он над человечком, отдал ему свои три геллера и сказал:

— Ну, бог с тобой, мне и этого хватит.

Сказал человечек:

— Я вижу, сердце у тебя доброе, и обещаю тебе исполнить твои три желанья — за каждый геллер по желанью, и все они исполнятся.

— Ого, — сказал батрак, — да ты, видно, из тех, кто на выдумки горазд! Ну, что ж, если так, то я пожелаю себе, во-первых, такой самопал, что во всё, куда ни нацелишься, он попадет; во-вторых, такую скрипочку, что ежели на ней заиграть, то всяк, кто услышит игру, начнет плясать; в-третьих, если я у кого что попрошу, то чтоб не было мне ни в чем отказу.

— Это все у тебя и будет, — сказал человечек, сунул руку в куст, и — кто бы мог только подумать! — была уже перед батраком и скрипочка, и самопал, готовый выстрелить, — будто их кто по заказу сделал. Дал человечек их батраку и сказал:

— Если ты что у кого попросишь, то ни один человек на свете тебе в этом не откажет.

— Ну, милый, чего ж тебе теперь и желать-то? — сказал себе батрак и весело двинулся дальше.

Вскоре повстречался ему по дороге беглый монах: он стоял и прислушивался к пению птицы, которая сидела на самой макушке дерева.

— Божье чудо! — воскликнул монах. — Такая маленькая птичка, а какой необычайно сильный голос! Эх, если бы мне ее заполучить! Кто б это мог насыпать ей соли на хвост?

— Если это и все, — сказал батрак, — то птичка враз на земле очутится, — приложил он самопал, нацелился, и упала птица в терновую заросль.

— Ступай, плут, — сказал он монаху, — и достань теперь оттуда птицу.

— О да, позвольте уж мне, а то прибежит собака. Уж раз вы в птицу попали, то дайте подобрать ее мне, — он лег на землю и начал пробираться в кусты.

Вот залез монах в самую гущу терновника, и захотелось доброму батраку над ним посмеяться, — снял он свою скрипку и начал играть. И мигом начал монах на ноги подыматься и прыгать, и чем больше батрак играл, тем быстрей становилась пляска. Но колючие шипы разорвали ему потертый подрясник, причесали как следует ему волосы, всего его искололи и впились в тело.

— Ой, — закричал монах, — зачем мне такая игра! Бросьте играть на скрипке, плясать мне вовсе не хочется.

Но батрак его не послушал и подумал: «Ты довольно с людей шкуру драл, пускай с тобой поступит так же терновая заросль». Он принялся снова играть, и пришлось монаху подпрыгивать все выше и выше, и лохмотья его подрясника повисли на шипах.

— Ай! Ай! Ай! — кричал монах. — Я готов вам отдать все, что потребуете, только оставьте свою игру на скрипке, дам полный кошелек денег.

— Уж если ты такой щедрый, — сказал батрак, — то так и быть, я брошу свою музыку; но надо будет о тебе порассказать всюду, как здорово ты пляшешь! — и он забрал кошелек и пошел себе дальше.

А монах, как стоял, так и застыл на месте, он смотрел батраку вслед, пока тот отошел далеко и совсем уже скрылся из виду; потом монах закричал во все горло:

— Эх ты, несчастный музыкант, музыкантишко ты трактирный! Погоди, поймаю я тебя одного, будешь ты от меня удирать, аж пятки засверкают. Эх ты, оборванец, заткни себе грош в глотку, вся цена тебе шесть грошей! — и он продолжал его ругать на чем свет стоит. Наконец он удовлетворился, отдышался и побежал в город к судье.

— Ой-ой-ой! Господин судья, посмотрите, как меня злодей на большой дороге ограбил, избил! Камень, и тот сжалиться может. Всю одежду на мне изорвал! Всего меня исколол, исцарапал! Все мои жалкие гроши забрал у меня вместе с кошельком. А были там всё дукаты, один красивей другого. Ради бога, упрячьте вы этого злодея в тюрьму!

Сказал судья:

— Так что ж, это был, наверно, солдат, который тебя так изрубил саблей?

— Боже упаси! — ответил монах. — Никакой сабли у него не было: висел у него самопал за плечами и скрипка на шее, — злодея легко опознать.

Выслал тогда судья своих стряпчих, чтобы его изловить; нашли они доброго батрака, — он шел медленно по дороге, и оказался у него кошелек с золотом. Привели его на суд, а батрак говорит:

— Я монаха не трогал и денег у него не брал, он сам мне их предложил, оттого что не мог вынести моей музыки.

— Боже мой! — закричал монах. — Да он врет, как водой бредет.

И судья батраку не поверил и сказал:

— Плохо ты оправдываешься, так ни один монах не поступит, — и присудил доброго батрака повесить за то, что он будто совершил грабеж на большой дороге.

Стали батрака уводить, и закричал монах ему вслед:

— Эй ты, бродяга, дрянной музыкант! Теперь-то ты получишь заслуженное тобой наказанье!

Стал батрак спокойно подыматься вместе со своим палачом по лестнице, а на последней ступеньке повернулся и говорит судье:

— Прежде чем мне умереть, исполните одну мою просьбу.

— Хорошо, — сказал судья, — если ты не будешь просить, чтоб тебя помиловали.

— Нет, я прошу не о помиловании, — сказал батрак, — а дозвольте мне сыграть в последний разок на своей скрипке.

Поднял монах страшный крик:

— Ради бога, не разрешайте ему, не разрешайте!

Но судья сказал:

— Почему не позволить ему этой маленькой радости? Это и по закону положено, и это будет исполнено.

Но не могло быть батраку отказано еще и потому, что имел он такой дар, что ни в чем ему не было отказа.

Завопил монах снова:

— Ой, ой, ой, привяжите меня покрепче!

Снял батрак с шеи свою скрипочку, приладил ее, и только ударил он смычком, как зашаталось, заколыхалось всё — и судья, и писаря, и судейские; и выпала у палача из рук веревка, которою он должен был привязать монаха. Ударил батрак смычком еще раз — и все подняли ноги, и отпустил палач, собираясь пуститься в пляс, доброго батрака. Ударил батрак смычком в третий раз — и подпрыгнули все и пошли в пляс; были судья и монах впереди остальных и плясали лучше всех. А вскоре за ними заплясали и те, кто явился на рынок из любопытства, и посмешались между собой все, и старые и молодые, и толстые и худые. Даже собаки, прибежавшие вместе со своими хозяевами, и те поднялись на задние лапы и тоже запрыгали. И чем дольше играл батрак, тем все выше подпрыгивали плясуны, толкая друг друга головами, и начали, наконец, жалостно кричать. Крикнул тогда судья, уже совсем запыхавшись:

— Я дарую тебе жизнь, только перестань играть на скрипке!

Стало доброму батраку его жалко, оставил он скрипку, повесил ее на шею и спустился с лестницы. Подошел он затем к монаху, который лежал на земле, еле дыша, и говорит ему:

— Мошенник, сознайся теперь, откуда ты деньги взял, а не то я сниму скрипку и опять заиграю.

— Я их украл, я их украл! — закричал монах. — А ты их честно заработал.

И велел судья отвести монаха на виселицу и повесить его, как вора.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ К СКАЗКЕ БРАТЬЕВ ГРИММ «МОНАХ В ТЕРНОВНИКЕ»

***

Источник :Братья Гримм

Братья Гримм, из биографии...

Братья Гримм: биография и творчество

Братья Гримм многим известны как фольклористы, которые собрали и систематизировали популярные немецкие народные сказки. Но что известно о жизненном пути авторов «Гензеля и Греты» и сказки о храбром портняжке? ...

***