Хижина. Уильям Пол Янг. 002. - 24 Июня 2021

Главная » » Хижина. Уильям Пол Янг. 002.

12:26

Хижина. Уильям Пол Янг. 002.

***

Глава 3

Переломный момент

Душа исцеляется рядом с детьми.

Федор Достоевский

Национальному парку озера Валлова в Орегоне и его окрестностям лучше всего подходит название Маленькая Швейцария Америки. Дикие зубчатые горы поднимаются почти на десять тысяч футов, а между ними скрываются бесчисленные долины, полные ручьев, туристских троп и высокогорных лугов, испещренных брызгами диких цветов. Озеро Валлова служит воротами в заповедную зону Игл-Кэп и национальную зону отдыха Адский каньон, который считается самым глубоким ущельем Северной Америки, на некоторых участках оно достигает глубины в две мили и тянется на десять миль.

На семидесяти пяти процентах территории зоны отдыха проезжие дороги отсутствуют, зато имеется более девятисот миль пеших троп. Некогда это была вотчина индейцев племени нез-персе, и следы их присутствия встречаются здесь повсеместно, так же как и следы жизнедеятельности белых колонизаторов, продвигавшихся на Запад. Ближайший городок Джозеф назван в честь могущественного индейского вождя, чье имя на родном языке означало «раскат грома над горами». В этих местах богатейшие флора и фауна, включая лосей, медведей, оленей и горных коз. Присутствие гремучих змей, в особенности вблизи реки Снейк[1], достаточная причина, чтобы внимательно смотреть под ноги, если вы отважитесь сойти с тропы.

Само озеро Валлова имеет пять миль в длину и милю в ширину, оно ледникового происхождения и сформировалось, как говорят, примерно девять миллионов лет назад. Оно расположено в миле от городка Джозеф на высоте 4400 футов. Вода, хотя и обжигающе холодная почти круглый год, в конце лета прогревается достаточно, чтобы можно было купаться, во всяком случае, возле берега. Горы Сакагавеа, почти в десять тысяч футов высотой, с покрытыми снегами и лесом вершинами, глядят на этот голубой бриллиант.

Мак с детьми в течение трех дней предавались развлечениям и безделью. Мисси, кажется вполне удовлетворенная ответами отца, больше не вспоминала об индейской принцессе, даже когда туристская тропа завела их на крутые скалы. Потом они ходили на байдарке вдоль озерных берегов, старались, как могли, выиграть приз в мини-гольф и даже выезжали на конную прогулку. После утренней экскурсии на историческое ранчо Уэйд, расположенное на полпути между Джозефом и Энтерпрайзом, они посвятили день хождению по магазинчикам в самом Джозефе.

Вернувшись к озеру, Джош с Кейт устроили соревнование в беге на трассе для картов. Джош победил, но у Кейт повод для гордости появился в тот же день, несколько позже, когда она вытащила на берег три приличного размера озерные форели. Мисси поймала одну на червя, а вот у Джоша и Мака не было ни единой поклевки, несмотря на их прекрасные блесны.

Примерно в середине своего отдыха они познакомились с двумя другими семействами. Как часто бывает, сначала дружба завязалась между детьми, а затем уже перешла на взрослых. Джош особенно желал познакомиться поближе с Дусеттами, чья старшая дочка, Амбер, оказалась милой леди как раз его возраста. Кейт нещадно дразнила по этому поводу старшего брата, и он отвечал тем, что выскакивал из под тента, кипя от возмущения. У Амбер была сестра Эмми, всего на год младше Кейт, и они много времени проводили вместе. Викки и Эмиль Дусетты приехали из Колорадо, где Эмиль служил агентом в государственном департаменте по рыболовству и охране дикой природы, а Викки сидела дома, занимаясь хозяйством; часть его составлял их незапланированный сын Джей-Джей, которому был почти год.

Дусетты представили Мака и его детей канадской паре, с которой успели познакомиться раньше. Супруги Джесс и Сара Мэдисон обладали способностью общаться непринужденно и просто, и Мак сразу их полюбил. Оба были независимыми консультантами: Джесс по работе с персоналом, а Сара занималась системным управлением. Мисси быстро привязалась к Саре, и они обе часто заходили на стоянку Дусеттов, чтобы помочь Викки с Джей-Джеем.

***

Понедельник начался великолепно, все были в приподнятом настроении, поскольку собирались подняться по канатной дороге Валлова-лейк на вершину горы Ховард, 8150 футов над уровнем моря. В 1970 году, когда дорога только была сооружена, она считалась самым крутым подъемом в Северной Америке, с длиной троса почти в четыре мили. Путешествие до вершины занимает примерно пятьдесят минут, вагончик болтается на высоте от трех до ста двадцати футов.

Джесс с Сарой настояли, что брать с собой пакеты с бутербродами не надо, они угостят всех обедом на вершине, в «Саммит гриле». Они предлагали перекусить, как только доберутся до вершины, а остаток дня посвятить прогулке и посещению пяти смотровых площадок. Вооружившись фотоаппаратами, солнечными очками, бутылками с водой и кремами от солнца, компания утром двинулась в путь. Как и намеревались, все отдали должное гамбургерам, жареной картошке и напиткам в «Гриле». Должно быть, поездка наверх распалила у всех аппетит — даже Мисси осилила целый бургер и съела почти весь гарнир.

После обеда они посетили все ближайшие смотровые площадки, самый долгий переход был от «Вида на долину» до «Змеиной реки» и «Семи смотровых площадок Дьявола» (чуть больше трех четвертей мили). Со смотровой площадки «Вид на долину Валлова» открывались глазам городки Джозеф, Энтерпрайз, JIостин и, конечно, сама долина Валлова.

С площадок «Королевский пурпур» и «Вершина» они глядели на штаты Вашингтон и Айдахо. Некоторым даже показалось, что они видят, как Айдахо длинным узким выступом вклинивается в Монтану.

К концу дня все были усталые и счастливые. Мисси, которую Джесс нес на плечах к последним двум смотровым площадкам, теперь дремала на коленях у Мака, пока они, громыхая и жужжа, съезжали вниз с вершины. Четверо самых юных участников похода вместе с Сарой прилипли носами к окнам, охая и ахая при виде красот, открывавшихся по мере спуска. Дусетты сидели, держась за руки, и о чем-то беседовали, а Джей-Джей спал на руках у отца.

«Сейчас один из тех редких и драгоценных моментов, — подумал Мак, — которые застают тебя врасплох и от которых захватывает дух. Если бы еще и Нэн отдыхала с нами, все было бы просто идеально». Он переложил уснувшую Мисси поудобнее и откинул волосы у нее со лба, чтобы взглянуть в лицо. Пыль и нот утомительного дня нисколько не испортили, а даже странным образом подчеркнули ее невинность и красоту. «И зачем только они вырастают?» — подумал Мак, целуя ее в лоб.

Вечером все три семейства собрались со своими припасами на последний совместный ужин. В качестве закуски был и предложены лепешки тако с салатом, нарезанные свежие овощи и соус. Сара умудрилась приготовить десерт со взбитыми сливками, муссом, шоколадными пирожными и прочими вкусностями, после чего все почувствовали себя совершенными сибаритами.

Когда остатки ужина были убраны по холодильникам, а тарелки перемыты и расставлены по местам, взрослые уселись нить кофе вокруг пылающего костра и Эмиль поведал о своих приключениях, о погонях за контрабандистами, которые уничтожают вымирающие виды животных, и о том, как он ловит браконьеров и всех, кто охотится без разрешения. Он был опытным рассказчиком и имел в запасе немало занятных историй. Мак в очередной раз понял: в мире есть много такого, о чем он и не догадывается.

Поскольку вечер шел к завершению, Эмиль и Викки первыми отправились спать, захватив совсем уже сонного младенца. Джесс и Сара вызвались подежурить у костра, пока девочки Дусеттов не наиграются и не вернутся на свою стоянку. Трое детей Филлипсов и двое Дусеттов сейчас же исчезли, уединившись под тентом прицепа, чтобы делиться разными историями и секретами.

Как часто случается у лагерного костра, разговор перешел с предметов юмористических на более интимные. Сара, кажется, хотела узнать как можно больше об остальных членах семьи Мака, в особенности о Нэн.

— Так какая же она, Макензи?

Мак не упускал возможности похвастаться своей женой.

— У нее много достоинств помимо того, что она прекрасна, а я говорю это не просто так, она прекрасна и внешне и внутренне. — Он робко поднял глаза и увидел, что Сара и Джесс ему улыбаются. Мак действительно скучал по супруге и был рад тому, что вечерние тени скрывают его смущение. — Ее полное имя Нэннетт, но почти все зовут ее просто Нэн. У нее солидная репутация во врачебной среде, во всяком случае, на Северо-Западе. Она медсестра, работает с онкологическими пациентами — то есть с раковыми больными. Это тяжелая работа, но Нэн ее любит. Между прочим, она еще пишет статьи и иногда выступает на конференциях.

— Правда? — заинтересовалась Сара. — И о чем же были ее выступления?

— Она помогает людям думать о своих взаимоотношениях с Богом перед лицом надвигающейся смерти, — ответил Мак.

— Расскажи об этом подробнее, — попросил Джесс, который ворошил угли палкой, заставляя их вспыхивать с новой силой.

Мак колебался. Хотя он чувствовал себя непринужденно в обществе этих людей, они все-таки небыли его близкими друзьями, а разговор становился серьезным. Он попытался сформулировать краткий ответ.

— Нэн гораздо лучше разбирается в этом, чем я. Мне кажется, она воспринимает Бога совершенно не так, как большинство людей. Она даже называет его Папа, поскольку у нее с ним очень близкие отношения, если вы понимаете, о чем я.

— Конечно понимаем! — воскликнула Сара, а Джесс кивнул. — Это у вас семейная традиция называть Бога Папой?

— Нет, — засмеялся Мак. — Дети, вобщем, переняли привычку, но мне это кажется слишком фамильярным. Однако у Нэн замечательный отец, поэтому, наверное, ей это дается легко.

Фраза вырвалась случайно, и Мак внутренне поежился, надеясь, что никто этого не заметил, однако Джесс смотрел прямо на него.

— Твой отец был не слишком хорош? — спросил он негромко.

— Пожалуй. — Мак помолчал, — Наверное, можно сказать, что он был не слишком хорош. Он умер, когда я был еще ребенком, от естественных причин. — Мак засмеялся, но смех вышел невеселым. Он взглянул на собеседников, — Он упился до смерти.

— Как жаль, — ответила Сара за них обоих, и Мак почувствовал, что ей действительно жаль.

— Что ж, — он снова заставил себя засмеяться, — жизнь иногда тяжела, но у меня есть за что быть благодарным.

Повисло неловкое молчание, пока Мак размышлял, каким образом этим двоим так легко удалось проникнуть за линию его обороны. Через секунду он был спасен детьми, которые выскочили из-под тента и бросились к костру. К восторгу Кейт, они с Эмми заметили Джоша и Амбер в тот момент, когда те держались в темноте за руки, и теперь Кейт желала сообщить об этом всему миру. Джош, кстати, был уже настолько влюблен, что вовсе не чувствовал себя оскорбленным и с готовностью признавал то, в чем обвиняла его сестра. Он не смог бы прогнать с лица глуповатую улыбку, даже если бы захотел.

Мэдисоны обняли на прощанье Мака и его детей, желая им спокойной ночи, причем Сара обняла его особенно нежно. Затем, держа за руки Амбер и Эмми, они ушли в темноту, направляясь к стоянке Дусеттов. Мак смотрел им вслед, пока не стихли их приглушенные голоса и не исчезли лучи света от фонариков. Он улыбнулся самому себе и отправился загонять свое стадо в спальные мешки.

Все помолились, за чем последовали поцелуи с пожеланиями спокойной ночи и хихиканье Кейт, которая сказала что-то вполголоса старшему брату, а тот в ответ разразился сиплым шепотом:

— Прекрати, Кейт… Хватит! Я серьезно, ты меня достала! — И наконец наступила тишина.

При свете фонарика Мак навел на стоянке мало-мальский порядок и решил отложить остальное до утра. Они все равно собирались выезжать не раньше обеда. Он сварил себе кофе и уселся с кружкой перед костром, который уже прогорел до жарких алых углей. Было так легко затеряться мыслями среди этих переливающихся огоньков. Он был один, но не одинок. Так, кажется, поется в песне Брюса Кокберна «Слухи о славе»? Он не помнил точно, но если не забудет, то послушает, когда вернется домой.

И пока Мак сидел, зачарованный костром, окутанный его теплом, он молился, и в основном это были благодарственные молитвы. Ведь он владеет столь многим. Довольный, отдохнувший и умиротворенный, он и не подозревал, что через двадцать четыре часа его молитвы станут совсем иными.

***

Утро, хотя и выдалось солнечным и теплым, началось не слишком удачно. Мак поднялся рано, решив удивить детей чудесным завтраком, однако обжег два пальца, пытаясь снять со сковородки прилипшие оладьи. Дернувшись от пронзительной боли, он опрокинул плитку и миску с жидким тестом. Дети, разбуженные грохотом и приглушенными проклятиями, высунули головы из-под полога и захихикали, как только поняли, в чем дело. Однако стоило Маку крикнуть: «Нет тут ничего смешного!» — как они сейчас же скрылись в палатке, но продолжали посмеиваться, наблюдая за ним сквозь затянутые москитной сеткой окошки.

Таким образом, завтрак, задуманный как пиршество, оказался состоящим из холодных хлопьев, едва спрыснутых молоком, поскольку последнее молоко пошло на тесто для оладий. Следующий час Мак провел, пытаясь организовать сборы, держа при этом два пальца в стакане с холодной водой, куда постоянно приходилось подкладывать свежие кусочки льда, которые Джош откалывал черенком ложки. Весть об этом, должно быть, распространилась по лагерю, потому что прибежала Сара Мэдисон с аптечкой, — спустя считаные минуты пальцы Мака были измазаны какой-то беловатой жидкостью, и боль заметно утихла.

В этот момент Кейт с Джошем, выполнив порученную им работу, спросили разрешения покататься напоследок по озеру на каноэ Дусеттов, пообещав надеть спасательные жилеты. После изначального решительного «нет» и необходимого количества уговоров со стороны детей, в особенности Кейт, Мак все-таки разрешил, еще раз напомнив им, как следует вести себя в каноэ и какие правила соблюдать. Он не особенно за них беспокоился. Ведь стоянка находилась всего в броске камня от озера, и они обещали держаться у берега. Мак сможет приглядывать за ними и одновременно сворачивать лагерь.

Мисси сидела за столом, раскрашивая книжку, купленную на водопаде Мултномах. «Она просто прелесть», — думал Мак, поглядывая на дочку, пока ликвидировал им же самим устроенный беспорядок. Мисси была в коротеньком красном сарафанчике с вышитыми цветами, который они купили в Джозефе, когда в первый день ходили по магазинам.

Пятнадцать минут спустя Мак поднял голову, услышав со стороны озера знакомый голос, зовущий: «Папа!» Это была Кейт, они с братом гребли, рассекая воду, как настоящие профи. Оба послушно надели спасательные жилеты, и Мак помахал им.

Удивительно, как, казалось бы, совершенно незначительный поступок или событие могут полностью перевернуть всю жизнь. Кейт, подняв весло, чтобы махнуть в ответ, потеряла равновесие и качнула каноэ. На ее лице застыло выражение ужаса, когда лодка медленно и беззвучно перевернулась. Джош накренился в противоположную сторону, стараясь выправить каноэ, но было слишком поздно, и он исчез из виду при всплеске волны. Мак подбежал к берегу, не собираясь лезть в воду, однако желая оказаться рядом, когда они выплывут. Кейт вынырнула первой, отплевываясь и крича, но Джоша не было видно. И вдруг, увидев вздыбившуюся воду и мельтешащие ноги, Мак понял, что случилось нечто ужасное.

К его изумлению, все навыки, которые он приобрел в подростковом возрасте, работая на спасательной станции, вернулись к нему. В считаные секунды он оказался в воде, скинув на бегу рубашку и ботинки. Он даже не обратил внимания ни на ледяной холод, когда преодолевал те пятьдесят футов, что отделяли его от перевернувшегося каноэ, ни на судорожные рыдания Кейт. Ведь она в безопасности. Главная цель сейчас — Джош.

Набрав в грудь воздуха, Мак нырнул. Вода, хотя и взбаламученная, оставалась кристально прозрачной, видимость была фута на три. Он сразу увидел Джоша и так же быстро понял, почему тот не всплывает. Один из ремней спасательного жилета переплелся с оснасткой каноэ. Как Мак ни старался, он не мог выдернуть ремень, поэтому пытался подать знак Джошу, чтобы тот поднырнул под каноэ, где еще оставался воздух. Но несчастный парнишка впал в панику, тщетно пытаясь вырваться из ремней, которые держали его под водой.

Мак вынырнул на поверхность, крикнул Кейт, чтобы она плыла к берегу, набрал в легкие как можно больше воздуха и нырнул снова. Ныряя в третий раз и понимая, что время уже на исходе, он догадался, что нужно либо освободить Джоша от жилета, либо перевернуть каноэ. Поскольку к Джошу было невозможно приблизиться, он выбрал последнее. Помогали ли ему Бог и ангелы либо Бог и адреналин, но со второй попытки удалось перевернуть каноэ и освободить Джоша.

Жилет, к счастью, прекрасно держал мальчика, который уже обмяк, потеряв сознание; кровь сочилась из царапины на лбу, где его ударило бортом каноэ. Мак тотчас принялся делать сыну искусственное дыхание рот в рот, пока остальные, сбежавшиеся на шум, вытягивали его вместе с каноэ на мелководье.

Как только ноги Джоша коснулись твердой земли, он закашлял, выталкивая из себя воду и съеденный завтрак. Восторженный вопль вырвался у всех собравшихся. Мак, захлестнутый приливом адреналина, заплакал от счастья, и Кейт тоже рыдала, обхватив его за шею, и все вокруг смеялись, плакали и обнимались.

Среди тех, кого привлекли на берег шум и смятение, были Джесс Мэдисон и Эмиль Дусетт. В общей суматохе и радостных криках Мак расслышал голос Эмиля, который, словно молитвенный рефрен, повторял шепотом снова и снова:

— Мне так жаль… мне так жаль… мне так жаль.

Это было его каноэ. Это могли быть его дети. Мак подошел к нему, обнял и прокричал в ухо:

— Прекрати! Ты ни в чем не виноват. Все хорошо! Эмиль зарыдал, чувства выплеснулись из него, прорвав плотину скопившегося страха и вины.

Самое худшее было позади. Во всяком случае, так думал Мак.

Глава 4

Великая Скорбь

Печаль — это стена между двумя садами.

Халиль Джебран

Мак стоял на берегу, все еще не в силах восстановить дыхание. Прошло несколько минут, прежде чем он вспомнил о Мисси. Последнее, чем она занималась у него на глазах, было раскрашивание за столом книжки. Он вышел на берег, откуда было видно стоянку, но там ее не оказалось. Он поспешил к палатке, продолжая выкрикивать имя дочери. Мисси не было и здесь. Хотя сердце Мака забилось быстрее, он рассудил, что кто-нибудь наверняка заметил ее, несмотря на всеобщую суматоху, может быть, Сара Мэдисон, или Викки Дусетт, или кто-нибудь из детей.

Не желая показаться чрезмерно встревоженным, он разыскал своих новых друзей, сообщил им, что не может найти Мисси, и попросил посмотреть у них в палатках. Все спешно разошлись по своим стоянкам. Джесс вернулся первым и объявил, что Сара сегодня утром еще не видела Мисси.

Затем они с Маком направились к Дусеттам, но Эмиль уже бежал навстречу, на его лице было написано беспокойство.

— Никто сегодня не видел Мисси, и мы не знаем, где Амбер. Может, они где-то вместе? — В голосе Эмиля слышалось нешуточное волнение.

— Иначе и быть не может, — сказал Мак, стараясь уверить в этом и себя, и Эмиля. — Где, по-твоему, они могут быть?

— Может, поискать в душевых? — предложил Джесс.

— Отличная мысль, — сказал Мак. — Я проверю рядом с нашей стоянкой душевую, которой пользовались мои дети. Может, вы с Эмилем посмотрите в душевой между вашими стоянками?

Они кивнули, и Мак направился к ближайшей душевой, только сейчас заметив, что идет босиком и без рубашки «Ну и видок у меня, наверное», — подумал он и засмеялся бы, если бы не был так озабочен исчезновением Мисси.

Подойдя к душевым, он спросил у выходившей из женского душа девочки-подростка, не видела ли она там маленькую девочку в красном сарафане, может быть, даже двух девочек. Она сказала, что не обратила внимания, но пойдет и посмотрит. Вскоре она вернулась, отрицательно качая головой.

— Все равно спасибо, — произнес Мак, заходя за угол здания, в котором размещались душевые. Он снова принялся звать Мисси. Было слышно, как течет вода, но никто не отзывался. Подумав, что Мисси может находиться непосредственно в душе, он постучал кулаком по стене каждой кабинки, но преуспел только в одном: до смерти напугал некую пожилую даму, поскольку дверца ее кабинки распахнулась. Дама закричала, и Мак, многословно извиняясь, быстро захлопнул дверцу и поспешил к следующей кабинке.

***

Все остальные кабинки были пусты. Он заглянул в мужские душевые и уборные, стараясь не думать, почему, собственно, взял на себя труд это сделать. Мисси не было нигде, и он трусцой побежал к стоянке Эмиля, не в силах молить Господа ни о чем, кроме: «Помоги, помоги мне… Господи, пожалуйста, помоги ее найти».

Увидев его, Викки бросилась навстречу. Она старалась не плакать, но не смогла удержаться, когда они обнялись. Маку вдруг отчаянно захотелось, чтобы Нэн оказалась здесь. Она знала бы, что делать, во всяком случае, что стоило бы сделать. Он ощущал себя таким потерянным.

— Сара отвела Кейт с Джошем на вашу стоянку, так что за них не волнуйся, — сказала Викки.

«О господи, — подумал Мак, успевший совершенно позабыть о двоих старших, — Что же я за отец?» Хотя ему стало легче от присутствия Сары, он теперь еще сильнее хотел, чтобы Нэп была здесь.

В этот миг на стоянку прибежали Эмиль с Джессом. Эмиль казался успокоившимся, зато Джесс был похож на сжатую пружину.

— Мы ее нашли! — воскликнул Эмиль, лицо его просветлело, затем снова омрачилось, когда он понял, как это прозвучало, — Я имею в виду, нашли Амбер. Она просто ходила в другую душевую, где еще есть горячая вода. Утверждает, что сказала маме, но Викки, наверное, ее не услышала… — Голос его сорвался.

— Но Мисси мы не нашли, — быстро прибавил Джесс. — Амбер тоже еще не видела ее сегодня.

Эмиль решил взять руководство поисками на себя:

— Мак, необходимо сейчас же сообщить администрации лагеря, организовать прочесывание местности. Может быть, она испугалась суматохи, кинулась бежать и заблудилась в лесу. Может быть, пыталась вернуться в лагерь и сбилась с тропы. У тебя есть ее фотография? Наверное, у них в конторе найдется ксерокс, тогда мы сделаем несколько копий и сэкономим время.

— Да, у меня есть моментальный снимок в бумажнике.

Мак сунул руку в задний карман и на секунду поддался панике, потому что в кармане был пусто. Неужели его бумажник покоится на дне озера Валлова? Затем он вспомнил, что бумажник со вчерашнего дня лежит в фургоне, после катания на фуникулере.

Все трое вернулись на стоянку Мака. Джесс побежал рассказать Саре, что Амбер нашлась, а вот где Мисси, до сих пор неизвестно. В лагере Мак обнял и, как сумел, подбодрил Кейт с Джошем, стараясь казаться спокойным. Стянув с себя мокрую одежду, он надел сухую футболку и джинсы, нашел запасные носки и кроссовки. Сара пообещала присмотреть вместе с Викки за старшими детьми и шепнула, что будет молиться за него и Мисси. Мак обнял ее и поблагодарил. Поцеловав детей, он присоединился к двум другим мужчинам, и они бегом кинулись к конторе администрации.

Слух о происшествии на воде уже дошел до маленькой штаб-квартиры лагеря, и у управляющего было приподнятое настроение — он радовался, что обошлось благополучно. Но все изменилось, когда он узнал об исчезновении девочки. По счастью, в конторе был ксерокс, и Мак отпечатал полдюжины увеличенных изображений Мисси, раздав всем, кто был рядом.

Молодой помощник управляющего, Джереми Беллами, вызвался помогать в поисках, поэтому они поделили лагерь на четыре зоны, и каждый отправился прочесывать свою, вооруженный картой, фотографией Мисси и рацией. Еще один помощник с рацией пошел на стоянку Мака, на случай, если Мисси вернется туда.

Работа велась кропотливо, но слишком уж медленно, по мнению Мака. Впрочем, он понимал, что это самый разумный способ отыскать Мисси, если… если она все еще в лагере. Пока Мак бродил между палатками и трейлерами, он молился и давал обеты. В глубине души он понимал, что обещать что-либо Богу довольно пошло и глупо, но ничего не мог с собой сделать. Он отчаянно хотел вернуть Мисси, а уж Господь наверняка знал, где она.

Многих отдыхающих либо уже не было на стоянках, либо они завершали приготовления к отъезду дом ой. Никто из опрошенных не видел Мисси или кого-нибудь похожего на нее. Периодически поисковые отряды связывались со штабом, чтобы узнать об успехах, если таковые случились. Но ничего не происходило почти до двух часов пополудни.

Мак завершал обход своего участка, когда заговорила рация. Джереми, осматривавший местность рядом с воротами лагеря, вроде бы кое-что выяснил. Эмиль велел всем делать отметки на карте, чтобы знать, где они уже побывали, и назвал номер стоянки, с которой вышел на связь Джереми. Мак добрался туда последним, он приблизился к группе беседующих, это были Эмиль, Джереми и еще один молодой человек, которого Мак не знал.

Эмиль представил Маку Виргила, городского парнишку из Калифорнии, который провел в лагере все лето. Виргил с друзьями поздно разошлись вчера вечером, и он единственный сегодня видел старый пикап цвета хаки, который выехал с территории и двинулся по шоссе в направлении Джозефа.

— А в котором часу это было? — спросил Мак.

— Как я ему уже говорил, — указал Виргил большим пальцем па Джереми, — около полудня. Точнее сказать не могу. У меня было легкое похмелье, и если честно, живя здесь, мы почти не обращаем внимания на время.

Сунув под нос молодому человеку фотографию Мисси, Мак спросил резко:

— А вы точно видели ее?

— Когда этот парень показал мне фото в первый раз, я ее не узнал, — ответил Виргил. — Но потом он сказал, что она была в ярком красном сарафане, и я вспомнил: девчушка в пикапе как раз была в красном и она то ли смеялась, то ли плакала, точно я не разобрал. Мужик в пикапе шлепнул ее или толкнул вниз, хотя, может быть, они так играли.

Эта новость ошеломила Мака, однако, увы, она была единственной стоящей информацией из всего услышанного. Этим и объяснялось, почему они не нашли Мисси. Но душа его противилась тому, чтобы случившееся оказалось правдой. Он повернулся и побежал к конторе, но его остановил голос Эмиля:

— Мак, стой! Мы уже сообщили по рации о случившемся в администрацию и связались с шерифом в Джозефе. Они высылают сюда людей и объявили пикап в розыск.

Он не успел договорить — словно по команде, на территорию лагеря въехали две патрульные машины. Первая направилась к конторе, а другая остановилась рядом с ними. Мак замахал полицейскому и поспешил к автомобилю. Молодой человек, на вид около тридцати, представился как инспектор Далтон и тотчас приступил к опросу.

В следующие часы была развита бурная деятельность. Ориентировку всем постам разослали на запад до Портленда, на восток до Бойсе, штат Айдахо, на север до Спокана, штат Вашингтон. Полицейские в Джозефе выставили посты на шоссе Имнаха, ведущем в глубь национального парка Адский каньон. Если похититель повез Мисси по шоссе Имнаха — а это наиболее вероятно, — то полицейские смогут постоянно получать информацию от едущих в обратном направлении. У них не хватало людей, поэтому всем лесничим этого района тоже было приказано смотреть в оба.

Стоянку Филлипсов огородили лентой, все соседи были допрошены. Виргил вспомнил все, что смог, и о пикапе, и о его водителе и пассажирке; показания были разосланы во все отделы.

Агенты ФБР в Портленде, Сиэтле и Денвере получили ориентировки. Позвонили Нэн, и она безотлагательно выехала — лучшая подруга Марианн вызвалась ее отвезти. Даже служебные собаки были задействованы, однако след Мисси обрывался на ближайшей стоянке, что лишь подтверждало правдивость рассказа Виргила.

После того как криминалисты прочесали лагерь, инспектор Далтон попросил Мака вернуться на стоянку и внимательно посмотреть, все ли там на месте. Истерзанный переживаниями Мак отчаянно хотел помочь, поэтому постарался вспомнить, как все происходило утром. Осторожно, словно боясь кого-то потревожить, он восстанавливал в памяти свои действия. Чего бы он только не отдал, чтобы получить возможность начать этот день сначала. Даже если снова придется обжечь пальцы и перевернуть тесто для оладий, лишь бы вернуть все назад.

Но как ни напрягал он память, ничего нового вспомнить не смог. Он подошел к столу, за которым рисовала Мисси. Книжка-раскраска осталась раскрытой на незаконченной картинке с дочерью вождя мултномахов. Карандаши тоже на месте, хотя любимого цвета Мисси, красного, не хватает. Он принялся осматривать землю, чтобы понять, куда делся красный.

***

— Если вы ищете красный карандаш, мы нашли его вон там, под деревом, — сказал Далтон, указывая в сторону стоянки. — Она, должно быть, обронила его, когда отбивалась от… — Он не договорил.

— Откуда вы знаете, что она отбивалась? — спросил Мак.

Полицейский поколебался, но все-таки ответил.

— Мы нашли в кустах ее туфельку. Вас тогда не было, поэтому мы попросили вашего сына опознать туфлю.

Образ дочери, отбивающейся от какого-то чудовищного извращенца, обрушился на Мака, как удар молота. Его замутило; боясь, что вырвет, он навалился на стол. И лишь сейчас заметил булавку с божьей коровкой, воткнутую в книжку с картинками. Он пришел в себя так резко, словно ему сунули под нос нюхательную соль.

— А это еще что? — спросил он у Далтона, указывая на булавку.

— Вы о чем?

— Булавка с божьей коровкой! Кто ее сюда воткнул?

— Мы думали, что она принадлежит Мисси. Хотите сказать, утром этой вещицы здесь не было?

— Могу поклясться! — с жаром заверил Мак. — У Мисси нет ничего подобного. И я совершенно уверен, что булавки здесь утром не было!

Инспектор Далтон схватил рацию, и спустя несколько минут криминалисты приобщили булавку к уликам.

Далтон отвел Мака в сторону и объяснил:

— Если вы не ошибаетесь, то нам остается признать, что похититель Мисси оставил здесь эту булавку намеренно. — Он помолчал, прежде чем продолжить: — Мистер Филлипс, это может оказаться как хорошей новостью, так и дурной.

— Не понимаю, — сказал Мак.

Полицейский снова заколебался, решая, стоит ли делиться с Маком соображениями. Он подыскивал верные слова.

— Хорошо, что это все-таки улика. Пока что единственное вещественное доказательство, указывающее на наличие похитителя.

— А плохая новость? — Мак задержал дыхание.

— А плохая… Обычно типы, которые оставляют что-то подобное на месте преступления, поступают так намеренно, а это означает, что они уже совершали похожие преступления раньше.

— Что вы имеете в виду?! — рявкнул Мак. — Что этот тип — серийный убийца? Что это знак, который он оставляет нарочно, чтобы обозначить себя, вроде как пометить территорию?

Мак распалялся все больше, и по выражению лица Далтона было видно, что он сожалеет о своей откровенности. Но прежде чем Мак успел взорваться, у Далтона на поясе запищала рация, связывая его с отделением ФБР в Портленде. Мак не стал отходить, он услышал, как собеседница Далтона попросила подробно описать булавку. Мак прошел вслед за полицейским в домик администрации, где криминалисты оборудовали для себя рабочий кабинет. Булавка была помещена в пластиковый пакет на молнии, и, стоя позади группы экспертов, Мак слушал, как Далтон описывает находку.

— Это булавка с божьей коровкой, которая была воткнута в книжку-раскраску. Такие булавки, насколько я знаю, женщины обычно носят на лацкане пиджака.

— Пожалуйста, опишите цвет и количество точек на божьей коровке, — потребовал голос из рации.

— Сейчас уточню, — сказал Далтон, впиваясь взглядом в пакет. — Головка черная, как… ну… головка божьей коровки. А тело красное, с; черными краями и разделительной линией. На левом крыле две черные точки. Это имеет значение?

— Еще какое. Продолжайте, — нетерпеливо проговорил голос.

— На правом крыле божьей коровки три точки, значит, всего их пять.

Последовала пауза.

— Вы уверены, что точек именно пять?

— Да, мэм, точек пять, — Далтон поднял голову и увидел, что Мак подступает ближе, чтобы рассмотреть булавку, встретился с ним взглядом и пожал плечами, как будто говоря: «Ну кому какое дело, сколько тут точек?»

— Что ж, хорошо, инспектор Дабни…

— Далтон, мэм, Томми Далтон. — Полицейский снова посмотрел на Мака и закатил глаза.

— Прошу прощения, инспектор Далтон. Не могли бы вы перевернуть булавку и сообщить мне, нет ли чего-нибудь на обратной стороне?

Далтон перевернул пакет и внимательно посмотрел.

— На обратной стороне какой-то отпечаток, агент… э… я не расслышал вашей фамилии.

— Виковски. Пишется, как слышится. Там отпечатаны буквы или цифры?

— Сейчас посмотрю. Да, есть. Похоже на номер модели. Ч… К… один, четыре, шесть, да, вроде бы верно, Чарли, Клара, один, четыре, шесть. Сложно разглядеть через пакет.

На другом конце помолчали. Мак прошептал Далтону:

— Спросите, что это все означает.

Далтон поколебался, но затем решился задать вопрос. Повисло долгое молчание.

— Виковски? Вы еще здесь?

— Да, здесь. — Голос вдруг зазвучал устало и пусто. — Слушайте, Далтон, найдется у вас там местечко, чтобы нас никто не слышал?

Мак взволнованно закивал, и Далтон понял его.

— Секунду. — Он положил пакет с булавкой и вышел из огороженного круга, позволив Маку последовать за ним. — Да, теперь можно разговаривать. Скажите же наконец, что это за булавка.

— Мы ловим этого типа почти четыре года, преследовали его на территории девяти штатом — он рвется дальше на запад. Он получил прозвище Убийца Божьих Коровок, хотя мы ни разу не допустили, чтобы в прессу или куда еще просочились сведения о нем, так что и нас прошу хранить тайну. Мы считаем, что он повинен в похищении и убийстве четырех детей, девочек, все моложе десяти лет. Каждый раз он прибавляет на божьей коровке по точке, значит, сейчас пятый случай. Каждый раз он оставляет булавку на месте похищения, всегда с одним и тем же модельным номером, как будто закупил целую партию, но нам так и не удалось установить, где он их взял. Мы не нашли ни одной из четырех похищенных, и даже эксперты-криминалисты ничего не обнаружили, но есть основания полагать, что ни одна девочка не осталась в живых. Каждый раз преступление совершалось рядом с лагерными стоянками, либо в национальном парке, либо в резервации. Преступник, судя по всему, опытный турист и скалолаз. Ни разу не оставлял нам ровным счетом ничего, за исключением булавки.

— А как же машина? У нас имеется описание зеленого пикапа, на котором он уехал.

— О, его вы наверняка найдете. Если это тот парень, то машина была угнана пару дней назад, перекрашена, набита туристским снаряжением и начисто лишена отпечатков.

Слушая разговор Далтона с агентом Виковски, Мак чувствовал, как ускользает последняя надежда. Он тяжело сел на землю и закрыл лицо руками. Был ли в этот миг на свете человек более усталый, чем он? В первый раз со времени исчезновения Мисси он позволил себе задуматься о жутких вероятностях. Образы, добрые и злые, сливались перед его мысленным взором, выступая в беззвучном параде. Он попытался отбросить их, но не смог. Мелькали ужасными вспышками сцепы пыток, чудовища и демоны из темной бездны с пальцами из колючей проволоки и бритвенных лезвий, Мисси, зовущая своего папу и не получающая ответа. И между этими кошмарами вспыхивали его собственные воспоминания: только что начавшая ходить Мисси со своей чашкой Миссисипи, как они ее называли; а вот она в два года, совершенно захмелевшая от съеденного в избытке шоколадного торта; и еще один, совсем недавно запечатлевшийся образ, когда она заснула у Мака на руках.

Что он скажет на ее похоронах? Что он сможет объяснить Нэн? Как такое могло случиться? Господи, как такое могло случиться?!

Спустя несколько часов Мак с двумя детьми поехал в Джозеф, который сделался главной отправной точкой все расширяющихся поисков. Владельцы гостиницы бесплатно предоставили ему вторую комнату, и когда он внес свои немногие пожитки, на него обрушилась усталость. Он с благодарностью принял предложение инспектора Далтона сводить детей в гостиничный ресторан, а сам сел на край кровати, чувствуя себя зажатым в тиски все разрастающегося безжалостного отчаяния. Он медленно раскачивался взад- вперед, душераздирающие рыдания вырывались из самого сердца его существа. И таком виде его и застала Нэн. Двое сломленных горем людей, они обнимали друг друга и плакали, Мак изливал свое горе, а Нэн пыталась не дать ему сломаться.

В ту ночь Мак спал урывками, потому что видения продолжали захлестывать его, словно волны, неутомимо накатывающие на каменистый берег. В итоге он сдался, как раз перед тем, как солнце намекнуло на свой скорый восход. В один день Мак растратил предназначенный на год запас нервной энергии и теперь ощущал себя опустошенным, унесенным в мир, внезапно лишившийся всякого смысла, в мир, которому, казалось, суждено навеки остаться серым.

***

После долгих споров решили, что Нэн с Джошем и Кейт лучше вернуться домой. Мак же останется помогать полицейским и будет находиться ближе к месту событий, так, на всякий случай. Да он и не мог уехать — быть может, Мисси все еще где-то рядом и нуждается в его помощи. Весть распространилась быстро, приехали друзья, чтобы помочь ему собрать пожитки и отогнать прицеп в Портленд. Позвонил его начальник, предлагал любую возможную поддержку, сказал, что Мак может оставаться на месте столько, сколько потребуется. Все знакомые Мака молились.

Репортеры, со своими фотографами на буксире, начали появляться с утра. Мак не хотел их видеть, но некоторое время спустя все же ответил на вопросы, решив: если новость разнесется далеко, это может помочь поискам Мисси.

Добросердечный инспектор Далтон продолжал делиться с ним информацией о ходе расследования. Джесс с Сарой, желая хоть чем-то помочь, постоянно были рядом с Маком, они взяли на себя основной груз общения с прессой от его имени и, кажется, были сразу повсюду, умело вплетая нити спокойствия в ткань его взбудораженных чувств.

Приехали из Денвера родители Эмиля Дусетта, чтобы отвезти домой Викки с детьми. Эмиль, с их благословения, остался, чтобы держать связь с администрацией парка и помогать Маку получать информацию и из этого источника. Нэн, быстро сдружившаяся с Сарой и Викки, возилась с Джей-Джеем, в то же время собирая собственных детей в обратный путь. Л когда она не выдерживала, что случалось часто, Викки и Сара всегда были рядом, чтобы плакать и молиться вместе с ней.

Когда стало очевидным, что нужды в их помощи больше нет, Мэдисоны свернули свою стоянку, за чем последовало полное слез прощание. Обнимая Мака, Джесс шепнул, что они еще непременно встретятся, а пока он будет молиться за всех них. Сара, по щекам которой катились слезы, поцеловала Мака в лоб, потом обняла снова разрыдавшуюся Нэн. Миссис Мэдисон запела что-то, слов Мак не разобрал, но его жена неожиданно успокоилась.

Когда Дусетты уже были готовы к отъезду, Мак улучил минуту, чтобы поблагодарить Амбер и Эмми за утешение и помощь, которую он сам не мог дать Нэн. Джош плакал, прощаясь, он больше не был храбрецом, Кейт же превратилась в кремень, сосредоточившись только на том, чтобы семьи обменялись друг с другом почтовыми и электронными адресами. Викки была совершенно потрясена случившимся, она никак не могла оторваться от Нэн, потому что собственное горе угрожало захлестнуть ее. Нэн поддерживала ее, гладя по голове и шепча в ухо молитвы, пока Викки не успокоилась и не смогла сама дойти до машины.

К полудню все семьи тронулись в путь. Марианн повезла Нэн с детьми к себе домой, к своим родственникам, готовым заботиться и утешать. Мак и Эмиль вместе с инспектором Далтоном, уже ставшим для них просто Томми, поехали в Джозеф на патрульной машине. Там они накупили сэндвичей, к которым едва притронулись, после чего отправились в полицейский участок. У Томми Далтона было две дочери, старшей всего пять лет, так что он близко к сердцу принял горе семьи Филлипсов.

Наступила самая трудная стадия расследования — требовалось ждать. Маку казалось, будто он еле-еле движется в эпицентре урагана деятельности. Со всех сторон поступали донесения. Даже Эмиль был занят, ведя по электронной почте переписку с просто знакомыми и с профессионалами.

Днем прибыло подкрепление из ФБР, из местных отделений трех больших городов. С самого начала стало ясно, что командует всеми здесь агент Виковски, маленькая стройная женщина, которая была сплошная энергия и движение и к которой Мак сейчас же проникся симпатией. Она тоже не скрывала своего расположения к нему, и с этого мига уже никто не оспаривал его права присутствовать даже на закрытых совещаниях.

Устроившись в гостинице, фэбээровцы попросили Мака явиться для официального допроса, обычной, как они заверили, процедуры в подобных обстоятельствах. Агент Виковски поднялась из-за письменного стола, пожала его кисть обеими руками и невесело улыбнулась.

— Мистер Филлипс, прошу прощения, что не могла уделить вам достаточно времени. Мы были заняты по горло, налаживая связь с полицией и другими агентами, задействованными в поисках. Мне очень жаль, что мы с вами познакомились при таких обстоятельствах.

Мак поверил ей.

— Мак, — сказал он.

— Прошу прощения?

— Мак. Прошу вас, зовите меня Маком.

— Что ж, Мак, в таком случае я Сэм. Сокращение от Саманты. Вообще-то я росла сущим сорванцом и колотила всякого сверстника, кто осмеливался в лицо звать меня Самантой.

Мак невольно улыбнулся и несколько расслабился, глядя, как быстро она перебирает листы в папках, набитых документами.

— Мак, вы готовы ответить на несколько вопросов? — спросила она.

— Сделаю все, что в моих силах, — отозвался он, благодарный за возможность хоть как-нибудь поучаствовать в поисках.

— Прекрасно! Я не заставлю вас повторять все подробности. У меня есть сведения, которые вы сообщили другим, но необходимо уточнить несколько важных моментов, — Она подняла голову, встретившись с ним взглядом.

— Все, чем только могу помочь, — заверил Мак, — Я ощущаю себя таким бесполезным.

— Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, однако ваше присутствие чрезвычайно важно. И поверьте, здесь нет ни одного человека, который не переживал бы из-за вашей Мисси. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы вернуть ее домой.

— Спасибо, — ответил Мак, после чего уставился в пол.

Казалось, все его чувства лежат так близко к поверхности, что даже малейшее проявление сочувствия протыкает дыру в его сдержанности.

— Итак, к делу… Не заметили ли вы чего-нибудь странного, происходившего вокруг вас в последние дни?

Мак был удивлен.

— Вы хотите сказать, что преступник нас выслеживал?

— Нет, он как будто выбирает жертвы без всякой системы, хотя все они примерно того же возраста, что и ваша дочь, и у всех такой же цвет волос. Мы полагаем, что он высматривает их примерно день-два, выжидает поблизости, пока не представится удобный момент. Не заметили ли вы чего-нибудь необычного на берегу? Может быть, у душевых?

Мак оцепенел при мысли, что за его детьми следил маньяк.

— Прошу прощения, ничего не могу припомнить…

— Вы останавливались где-нибудь по дороге к лагерю? Не заметили там какого-нибудь незнакомца, или когда гуляли, осматривая окрестности?

— Мы останавливались на водопаде Мултномах по пути сюда, за последние три дня исходили все вокруг, но я не помню, чтобы на глаза попался какой-нибудь подозрительный тип. Кто бы мог подумать…

— Мак, не надо себя терзать. Возможно, вспомните что-нибудь позже. И сколь бы мелким, незначительным оно ни показалось, все равно сообщите нам. — Она помолчала, глядя в блокнот, — Л как насчет пикапа цвета хаки? Не замечали ли вы похожую машину, пока отдыхали?

— Не помню. Наверное, нет.

Виковски продолжала задавать Маку вопросы еще минут пятнадцать, но так и не смогла выудить из его памяти что-нибудь стоящее. Наконец она закрыла блокнот и поднялась, протягивая руку.

— Мак, хочу еще раз сказать, что очень сожалею о Мисси. Если что-нибудь выяснится, я дам знать в ту же минуту.

В пять вечера поступило наконец первое обнадеживающее донесение с дорожного поста на шоссе Имнаха. Как и обещала, агент Виковски немедленно разыскала Мака и сообщила все подробности. Две супружеские пары встретили автомобиль, похожий на военный, который подходил под описание разыскиваемой машины. Эти свидетели путешествовали по местам стоянок индейцев незнерсе, расположенных вдоль шоссе «Национальный лес 4260» в одном из самых отдаленных уголков резервации. Возвращаясь оттуда, они видели едущий навстречу зеленый пикап, как раз южнее развилки, где шоссе расходится на «Национальный лес 4260» и «Национальный лес 250». Поскольку этот участок дороги очень узок, им пришлось сдать назад до удобного съезда, чтобы пикап мог проехать. Они заметили, что в кузове пикапа стояло много канистр с бензином, а также было полно разнообразного туристского снаряжения. Странным им показалось то, что водитель наклонился над пассажирским сиденьем, словно разглядывал что-то лежащее на полу. Несмотря на жаркий день, на нем были пальто и низко надвинутая шляпа, и создавалось впечатление, будто он прячется.

Читать дальше... - Хижина. Уильям Пол Янг. 003.

Источник : https://izdaiknigu.ru/bookread-139710/page-53

***