***

2

Полки воеводы Рубача быстро преодолели расстояние между Киевом и землей уличей, переправились под Переяславцем через Дунай и, оставляя позади преграждавшие им путь горные реки Болгарии, вскоре увидели стены Константинополя.
Но, кроме стен, воины так ничего и не увидели, ибо, едва лишь они остановились в Перу, у Золотого Рога, там уже ждали их стратиги, которые велели тотчас садиться в стоявшие у берега хеландии.
Торопили их не напрасно: Вард Фока стоял уже на малоазиатском берегу, против Константинополя, с могучей силой — легионами, служившими раньше Варду Склиру, отрядами грузинского царя Давида, ратью армян — конным и пешим войском.

Вард Фока разделил его на две части, одну ... Читать дальше »

***

***

4

Император Василий едва опомнился после поражения в Родопах. Черный от страха вернулся он в Константинополь и бродил, точно тень, весь высох, а по ночам ему все снились и снились ущелья в горах, мечи болгар и кровь.
Однако не одних болгар страшился теперь василевс Византии, он напоминал зверя, загнанного в клетку, — вокруг империи затягивалась петля.
В Малой Азии был разбит Бард Склир, он сидел в темнице у арабских эмиров. Победил Вард Фока.

Вард Фока ждал… Теперь это был уже не монах из Хиоса, а назначенный самим императором Василием доместик
[211]
схол, полководец, победивший лютого врага Империи Склира. Племянник у ... Читать дальше »

***

***

5

Теперь никто никогда бы не узнал Малушу. Шестьдесят лет для человека, пожалуй, не так уж много, однако на долю девушки из Любеча выпала тяжелая жизнь, слишком дорогой ценой пришлось платить за нее.
Тоненькая, сухонькая, с поседевшими на висках волосами, со смуглым, высохшим лицом, изрытым глубокими морщинами — только выразительные карие глаза еще напоминали о молодости, — кто бы подумал, что эта женщина когда-то была проворной, живой, веселой девушкой, ключницей Малушей?! Старые люди поумирали, молодые ее не знали. Она давно умерла для всего мира.
Однако мир не умер для Малуши. Ей хотелось знать, что делается в Киеве, в землях Руси, и она допытывалась у всех и каждого, как живет, что делает, в каки ... Читать дальше »

Книга вторая. Василевс

Глава первая

1

Рано на заре в поле, где-то между двумя рядами высоких курганов, на вытоптанном несметным количеством ног и копыт гостинце, послышался глухой шум.

Прошло немного времени, и солнце, выглянувшее из-за небосклона, осветило продвигавшиеся один за другим многочисленные загоны,
[193]
поле загудело, как туго натянутый бубен, далеко прокатилось эхо от конского топота, голосов воинов, лязга щитов.

Полки шли за п ... Читать дальше »

***

***

***

***

Владимир Савченко
Открытие себя

... Читать дальше »

***

***

7

Тихо было в опочивальне, ночь спокойно плыла за открытым окном, издалека со стороны Днепра долетела и медленно стихла грустная песня.
После трудов князь Владимир очень хотел отдохнуть: день выдался трудный, с самого утра он чинил суд и правду людям, беседовал с мужами и тиунами в Золотой палате, после обеда осматривал войско, собиравшееся на Подоле.
Княгиня Рогнеда тоже устала. Она вставала затемно, сразу спускалась в трапезную, ходила с Пракседой в клети, сама кормила сына, готовила все для гостей и послов. Неусыпной была Рогнеда в Полоцке, а в Киеве и вовсе стала бессонной.
Но на душе у княгини было спокойно, ей придавала сил ... Читать дальше »

***

***

А Феофано пишет письмо властелину, мепет-мепе
[178]
Грузии Давиду, с которым она наладила добрые отношения, когда жила в Армении. От имени своего сына императора Василия и от себя лично Феофано просит Давида помочь Империи в трудный час, дать новому доместику схол в Малой Азии, Варду Фоке, десять тысяч воинов, чтобы он мог разбить самозванца-императора Варда Склира.

Эти два письма Василий и Феофано поручают отвезти на остров Хиос и в город Тбилиси константинопольскому патрикию Торникию, который незадолго до того постригся в монахи на Афоне. Патрикий-монах, сам по происхождению грузин, Торникий вполне подходящий человек ... Читать дальше »

***

7

Когда вода в Днепре поднялась, купец-патрикий Феодор стал собираться в дальний путь.
Так поступал он ежегодно: зимой и ранней весной скупал в Киеве и у людей, приезжавших сюда со всех концов Руси, меха, мед, воск, горючий камень, бобровые благовония, зерно — все это за бесценок, за прелые и гнилые константинопольские ткани и украшения, за неполную меру хлеба, потому что зимой бывало голодно в Киеве и на Руси.
Весной Феодор нагружал добром хеландии, спускался к устью Днепра, пересекал под парусами Русское море и приставал в Константинополе, на Суде, где продавал свои товары вдвое и втрое дороже, чем купил сам; потом нагружал хеландии винами, тканями, золотыми и серебряными изделиями и осенью возвращался в Киев, начинал куплю-прод ... Читать дальше »

***

Глава девятая

1

Как и прежде, живет древний город Киев над Днепром. Отшумели Гора, предградье, Подол; взвились дымки на склонах гор - там кузнецы варят железо и куют не мечи, а рала; над Глубочицей засыпают рвы, но оставляют валы - так и будут стоять они, Верхний и Нижний валы, вовеки. На торжище у Почайны пылает огонь перед богом Волосом, а из лодий уже выходят заморские гости.
Как и прежде живет Гора. На стенах ее день и ночь стоит стража, время от времени несутся над городом протяжные звуки медных бил. На Днепре и в поле с ... Читать дальше »

***

***

7

В княжеском тереме тихо, молчаливая стража стоит в сенях, наверху не слышно ни голосов, ни шума, там все отдыхает, молчит.
Не спит только ключница Пракседа. Она допоздна прибирает трапезную, потом выходит в сени, поднимается по лестнице. Стража не обращает на нее внимания, такая уж у ключницы работа: когда князья спят, она должна думать о дне грядущем.
И Пракседа, словно привидение, ходит из палаты в палату, осматривает засовы у кладовых, где спрятаны княжеские одежды, ступает по переходам так тихо, что даже самое чуткое ухо не услыхало бы ее шагов.
Она доходит до покоев, где живет княгиня Юлия. Тут Пракседа останавливается, — должно быть, в палате догорела свеча, нужно ее смени ... Читать дальше »