Главная » 2018 » Май » 19 » За берёзовами книгами 004. Сергей Голицын
18:26
За берёзовами книгами 004. Сергей Голицын

***

***

– Девочки, давайте есть, ничего не поделаешь, – вздохнула Лариса Примерная и наклонилась над миской.

Кое-кто, бурча себе под нос, тоже стал шевелить ложкой в каше. Со всех мест послышалось негромкое позвякивание ложками. Первой встала Лариса Примерная. Лицо ее одновременно выражало и страдание и самодовольство. Дескать, посмотрите на меня, какая я хорошая, я силком заставила себя проглотить такую невкусную кашу.

В конце концов, грустно вздыхая, доели кашу все, кроме Гали. Она даже не дотронулась до миски.

Николай Викторович пересел на другое место, напротив Гали.

– Ты что? И не начинала?

Галя взглянула на него и молча опустила глаза.

– Все тебя ждут.

– Галька, давай кончай как-нибудь, – сказал Миша.

Галя только подняла одну бровь, взглянула на Мишу и вновь опустила глаза.

– Я никогда не ела, даже с изюмом, а тут эту подгорелую, – негромко, но упрямо бросила Галя.

– А ты что доктору обещала? – строго спросил Николай Викторович.

– Так это я про мокрые ноги, про купание, а насчет манной каши мы не договаривались.

– Будешь есть манную кашу?

– Нет, не буду.

– Будешь?

– Не буду.

– Ребята, придется нам подождать, пока наша Принцесса не кончит завтракать. – Николай Викторович встал. – Иду звонить в музей.

Как только он вышел из комнаты, Миша крикнул:

– Лидка, выручай.

Лида кротко вздохнула, села за стол и взяла ложку. Николай Викторович вернулся.

– Экскурсовод нас ждет, будет показывать музей.

Вдруг он увидел невозмутимо чавкающую Лиду. Он на миг остановился, кашлянул.

– Гриша, давай команду строиться! – приказал Николай Викторович, искоса взглянул на Галю и вышел во двор.

За ним последовали мы все.

Николай Викторович вызвал вперед Галю и деревянным голосом начал:

– За отказ съесть завтрак, который все остальные нашли очень вкусным, объявляю выговор и предупреждаю, что в случае повторения подобных капризов будут приняты более строгие меры.

Галя как ни в чем не бывало вернулась в строй. Ее лицо не выражало ничего.

В эту минуту вышла на крыльцо Лида, вытирая губы платочком и облизываясь. Николай Викторович посмотрел на нее и продолжал тем же деревянным голосом:

– За нерадивое отношение к своим обязанностям ответственного дежурного, выразившееся в изготовлении недоброкачественного завтрака, объявляю выговор. – Николай Викторович на секунду остановился. – Одновременно за добровольное уничтожение подгорелой манной каши объявляю благодарность, – закончил он.

Громкий хохот всех ребят приветствовал Лиду.

– Отряд, в музей! Шагом марш! – крикнул Гриша.

* * *

Молодая, сухощавая брюнетка-экскурсовод рассказывала просто и понятно и сумела нас увлечь. Ребята шли за нею, не отставая, по залам музея, внимательно слушали объяснения.

Вся история города Владимира прошла перед нашими глазами. В первой витрине мы увидели древнейшие глиняные черепки, кремниевые ножи, наконечники для стрел и многое другое, найденное в раскопанных курганах и городищах. А в последнем зале стоял настоящий, очень чистенький, свежевыкрашенный трактор.

– Пойдемте смотреть старину, – сказала экскурсовод и повела нас к выходу из музея.

Мы очутились на краю высокой горы.

Но не старину мы увидели прежде всего, а раскинутый внизу и по соседним холмам огромный промышленный город со многими высокими зданиями, белыми и желтыми, весь в зеленых садах. Голенастые краны вздымали кое-где на стройках свои журавлиные шеи; белый дым клубился из черных труб заводов…

И только здесь, рядом с нами, по обеим сторонам длинного и желтого дома высились белокаменные соборы, направо – пятиглавый Успенский, налево – одноглавый Дмитриевский. Стары были соборы: один стоял семь с половиной веков, другой – восемь; много событий видели их белые стены… А сейчас мимо проносились автомашины, торопились по своим делам прохожие, да мы, московские туристы, разинув рты глядели на великолепные творения древнерусских зодчих.

Мы узнали, что купола бывают шлемовидные, ровно закругляющиеся, как шлем древнерусского богатыря, и луковичные, более вытянутые вверх и одновременно выпуклые с боков.

Серебряные купола соборов были шлемовидные. Будто богатыри русские поднялись верхом на конях на высокую гору и встали над обрывом – пять в одном месте и один на отлете.

Экскурсовод подвела нас к Успенскому собору. Здесь, когда татары напали на Владимир, за перлась великокняжеская семья и многие женщины, дети и старики. Мы услышали страшный рассказ: враги не смогли пробить железные кованые двери собора, разложили под окнами костры и все, бывшие внутри, задохнулись от дыма и погибли Потом татары ушли, и несчастных похоронили под полом собора. Когда несколько лет назад вскрыли могилы, останки младенцев оказались завернутыми в берестяные полотнища.

– Берестяные? – переспросил я.

– К сожалению, – продолжала экскурсовод, – могилы вскрывали еще до новгородских находок. Младенцев вновь похоронили, а куски бересты исчезли неизвестно куда. Никто не догадался поискать, нет ли на них процарапанных надписей.

Мы с Николаем Викторовичем только молча переглянулись. Он принялся фотографировать собор, а Лариса Примерная записывать в свой дневник все, что услышала. Затем мы направились к одноглавому белокаменному Дмитриевскому собору.

Наверху, под крышей собора, шел ряд камней с изображениями святых, ниже по всем стенам сверху донизу на каждом отдельном камне были вырезаны бесчисленные звери и птицы. Я обошел здание кругом. Каких только я не увидел сказочных драконов, грифонов, кентавров, треххвостых львов, странных птиц. Мастера старались один перед другим: кто затейливее, прекраснее, тоньше высечет на камне чудище.

«А если, – думалось мне, – безвестные мастера-камнесечцы создавали такие удивительные существа, значит, в те времена пелись песни, сказки сказывались о таких зверях и птицах. А может, нашелся мудрый человек, который записал на пергаменте или на бересте древние сказания? Неужели за восемь веков погибли все записи?..»

            Рисунок С. Забалуева к повести С. Голицына За берёзовыми книгами (11)

Где-то на западе из далекой голубой лесной дымки возникала Клязьма. Она текла на восток по лугам и меж кустами, подходила под нашу гору и вновь исчезала в голубой дымке.

А за рекой, по холмам и ложбинам, тянулись темно-зеленые леса, кое-где проглядывали деревни, рисовалась на фоне облаков тонкая черточка фабричной трубы…

Ребята притихли и смотрели кто на реку, кто на лесные дали, кто на современный город, выросший внизу и по холмам.

Одна Лариса Примерная никуда не смотрела: она уткнулась в свой дневник…

И хотелось верить, да наверняка оно так и было, среди нынешних строителей вон тех заводов и тех белых и желтых жилых зданий Владимира немало имелось потомков прежних талантливых умельцев.

– Расскажите что-нибудь таинственное, историческое, – попросила Танечка.

– А ведь есть одна такая загадочная, но вполне достоверная история, – засмеялась экскурсовод.

Вот что она нам рассказала:

– В начале пятнадцатого века татары напали на Владимир. Церковный ключарь Патрикей ночью собрал ризы с икон в драгоценных каменьях, священную утварь, сосуды серебряные и золотые, старинные книги, вынул один из камней в стене Успенского собора и замуровал за этим камнем все драгоценности. Татары, когда взяли Владимир, узнали о спрятанных сокровищах, схватили Патрикея и стали пытать: они жарили его на сковороде, забивали под ногти щепки и гвозди, в конце концов привязали несчастного за ноги к конскому хвосту и пустили коня вскачь. Патрикей умер, не сказав ни слова. С тех пор в течение многих лет делались попытки разыскать клад Патрикея, но до сих пор никто ничего не сумел найти.

Я был просто ошеломлен:

– Как! В самый первый день нашего похода, и вдруг мы узнаем, что буквально в десяти шагах спрятаны драгоценности и книги, может быть, даже березовые книги!

***    

Ребята переглянулись между собой, подтолкнули друг друга локтями.

– Вряд ли клад был высоко замурован, – задумчиво сказал Николай Викторович, – скорее, в нижних рядах камней спрятано.

– А давайте попробуем искать, – предложил Миша.

– А если топорами простукать подряд по всем камням? Как пустота – значит, стой! Что-то есть! – предложил Гриша.

– Мальчик, учти, – заметила экскурсовод, – во время постройки собора кладка велась одновременно в две стены, и снаружи и внутри, а середину засыпали мусором и щебнем, потом заливали известковым раствором. Пустоты нигде нет.

– А мы все-таки попробуем, сперва хоть один ряд простукаем, – не унимался Миша.

– А если вы вздумаете стукать, да еще топором, – рассердилась экскурсовод, – вашим руководителям будут очень большие неприятности. Эти соборы – замечательные памятники древнерусского искусства, недавно их восстановили такими, какими они были до татарского нашествия. Памятники старины беречь надо, а не портить.

Я вновь взглянул на соборы. Издали особенно прекрасными казались их удивительно четкие и стройные очертания. Да, экскурсовод права: это величайшее варварство – даже дотронуться обухом топора до белых камней их стен.

– А если вам очень хочется что-нибудь искать, идите вон туда, в сквер. – Экскурсовод показала на юные топольки за голубым палисадником. – Увидите большую яму, где-нибудь возле ямы обязательно ходит наш археолог. Он в соломенной шляпе, в сером костюме. Он ведет раскопки.

Ребята помчались, забыв даже сказать «спасибо». Николай Викторович сердечно поблагодарил экскурсовода, и мы распрощались с нею. Обидно было отступать от клада ключаря Патрикея, но что же делать: я не видел никаких возможностей поисков.

И действительно, в сквере мы увидели археолога, еще не старого человека, с желтоватым, болезненным лицом, с прищуренными глазами. Он задумчиво стоял на краю небольшого котлована, глубиной около трех метров. На дне котлована кое-где торчали колышки с номерами.

– Здравствуйте, нам сказали, вы ведете тут раскопки, – обратился к археологу Николай Викторович.

– Да, веду, но сегодня у рабочих выходной день, – сухо ответил тот. – А в чем дело?

– Мы московские туристы, – сказал Николай Викторович. – Хотите, мы вам будем копать?

– Копать? – Лицо археолога ожило. – Если вы желаете потрудиться для науки, пожалуйста!

– Мы собираемся организовать школьный музей, – сказал Николай Викторович, – вы не могли бы…

Археолог нахмурился и замотал головой:

– Нет, я разрешу копать только при условии, что вы все найденные предметы передадите мне.

– А не объясните ли вы нам, что вы ищите? – спросил я. Археолог, словно нехотя, рассказал нам, что недавно стали копать тут яму для телефонного столба. Один из музейных работников случайно проходил мимо, заглянул и увидел так называемый культурный слой. Археолог протянул палец по направлению котлована. На его дне, возле светло-желтого песка, мы ясно увидели более темные, неправильной формы пятна. Мы узнали, что светлый песок – это естественный грунт, там, разумеется, искать нечего, а темные пятна – это и есть культурный слой: весь тот мусор, который за сотни лет накопился вокруг человеческого жилья. Много веков подряд люди выбрасывали остатки пищи, разбитую посуду или теряли какие-нибудь предметы – монеты, рыболовные крючки, бусины, пуговицы, разные украшения. А теперь археологи находят все то, что не успело сгнить.

Мы наклонились и увидели дно когда-то выкопанной тут землянки. Землянка состояла из трех комнат. Археолог показал колышки. Я следил за движениями его рук, мысленно соединяя отдельные колышки линиями. И тут неожиданно эти неопределенной формы темные пятна превратились в три прямоугольника.

– Подождите, никак не успеваю записывать, – жалобно попросила Лариса Примерная.

Археолог не расслышал мольбы Ларисы и объяснил нам, что по найденным характерным голубовато-зеленым бусам и по немногим черепкам посуды землянку можно отнести к двенадцатому веку. Судя по обнаруженным углям, землянка сгорела, видимо, во время татарского нашествия.

Лопат, спрятанных в кустах, было три. Николай Викторович, Гриша и Миша начали копать осторожно, только там, где виднелся темный грунт – культурный слой, – и каждую вынутую горсть земли передавали на лопате наверх. Остальные ребята тщательно перебирали землю между пальцами, стараясь не пропустить даже самый маленький твердый комочек. С горящими глазами все молча расселись по краям котлована.

Я подошел к археологу и спросил его:

– Скажите, пожалуйста, а берестяные грамоты вам не попадались?

– Разумеется, нет! Какие могут быть грамоты во Владимирской области? – сказал археолог и презрительно пожал плечами.

У меня захватило дыхание.

– Но почему же? Ведь вот в Новгороде…

– В Новгороде совершенно другое дело. Береста в земле сохраняется только в том случае, когда постоянно очень сухо или когда постоянно очень сыро. А здесь, в песке и суглинке, где так близки подпочвенные воды, уровень коих то поднимается, то вновь опускается, конечно, ничего не сохранится.

Я не считал себя побежденным:

– Позвольте, а как же младенцы, погибшие в Успенском соборе? Ведь они были завернуты в бересту.

– Совершенно верно: под полом собора всегда было абсолютно сухо, – начиная раздражаться, ответил археолог. – Да хотя бы эта землянка. Она, несомненно, стояла на деревянных, возможно, даже дубовых столбах. Но, как видите, никаких следов дерева не сохранилось.

– А что вы скажете о библиотеке Константина?

– Библиотека Константина вся сгорела во время одного из многочисленных пожаров. Это очевидная истина, – равнодушно пожал плечами археолог, и вдруг, не окончив фразы, неожиданно заторопился к ребятам, которые, собравшись в кучу и сидя на корточках, что-то разглядывали.

– Дайте сюда! – потребовал археолог. Девочки протянули ему что-то.

– Иголка! – Желтое лицо археолога просветлело. – Пожалуйста, осторожнее! – предупредил он копавших.

Эта ржавая иголка, пролежавшая в земле восемьсот лет, напоминала прошлогоднюю, полусгнившую сосновую иглу. Даже нельзя было понять, с какого конца было ушко.

«А пожалуй, в стогу сена легче отыскать иголку», – подумал я.

Вскоре Вова передал грязный круглый камешек.

Археолог вынул из кармана зубную щетку, расчистил находку и показал нам большую зеленоватую бусину.

Ребята искали в земле сосредоточенно и молча, только пальцы их быстро двигались. Ко мне подошла Лида.

– Обедать пора, а они всё копают, – хмуро сказала она.

– До самого вечера будем копать, потом обедать, – отмахнулся Миша.

Остальные молча и с еще большим усердием продолжали перебирать комочки земли.

Нашли еще семь иголок, пять бусин и остатки гребня.

Археолог бегал то к одному, то к другому, находки тут же заворачивал в газеты, что-то записывал и прятал пакетики в маленький чемоданчик.

– Ну, довольно, уже три часа. Благодарю вас! – Он пожал мне руку, видимо считая меня за начальника, и, несколько волнуясь, добавил: – Между прочим, ваши поиски оказались весьма удачными: вы подтвердили правильность некоторых моих предположений. Отсутствие остатков кухни и, наоборот, наличие типично женских предметов, найденных вами в землянке, особенно несколько иголок, доказывают, что здесь в двенадцатом веке существовало не жилье, а, возможно, княжеская швейная мастерская. Ведь дворец Всеволода Большое Гнездо стоял тут, недалеко, – он показал рукой, – где теперь выстроен этот длинный трехэтажный дом.

Вежливо приподняв соломенную шляпу, археолог распрощался с нами и зашагал к калитке.

А мы заторопились в столовую. Ребята шли и весело болтали с Николаем Викторовичем, обмениваясь впечатлениями о раскопках.

Я брел сзади, низко опустив голову. Хорошо, что никто, кроме меня, не слышал разочаровывающих слов археолога о березовых книгах и о библиотеке Константина.

 

Глава шестая

ОБ АНДРЕЕ БОГОЛЮБСКОМ

Еще Тычинка настоятельно советовал побывать в Боголюбове, где сохранилась часть великокняжеского дворца двенадцатого века, построенного Андреем Боголюбским, и находится замечательный памятник архитектуры того времени – церковь Покрова на Нерли. Не нападем ли мы там на следы березовых книг?

***    

Ехали мы, ехали на автобусе по асфальтовому шоссе и все не могли выехать из Владимира. Кончался один завод, начинался другой. Из-за свежей зелени тополевых аллей виднелись то многоэтажные корпуса цехов с широкими, горевшими на солнце стеклами окон, то какие-то высокие металлические сооружения, то горы каменного угля…

Доброе село упоминается в летописях с тринадцатого века – там велись раскопки древнего городища. А какое же это было село – все тот же огромный и нарядный новый Владимир. Веселые и светлые высокие дома с яркими вывесками магазинов мелькали за окнами автобуса. А недавно возле последней троллейбусной остановки экскаватор неожиданно выкопал захоронение древнейшего во всей Владимирской области человека, жившего десятки тысяч лет назад.

Наконец приехали мы в Боголюбово, тоже современный город, и только там, на задворках монастыря, сзади белого здания школы, отыскали старину.

Какая-то бабушка вышла из-за угла Госбанка, отирая о фартук руки.

– Сторожем я при музее. Пойдемте за мной, покажу вам, – заговорила она с сильным ударением на «о».

Ребята засмеялись, услышав непривычное владимирское оканье, засмеялась и бабушка. Маленькие, живые глазки ее ласково оглядели нас.

– Откуда вы, граждане хорошие?

– Московские мы, московские, – нарочно так же на «о» ответил Николай Викторович.

– Вот дворец Ондрея Боголюбского, – показала сторожиха.

Я всегда считал: раз дворец – значит, это нечто огромное, со множеством окон, с массой вычурных украшений, с роскошными залами… А тут за палисадником запрятался небольшой, с узкими оконцами, белокаменный двухэтажный терем.

Украшений на нем почти не было; только поперек стен шел выпуклый поясок с маленькими полуколонками, свисавшими вниз. Оконца разместились как будто беспорядочно: то здесь одно, то там два вместе.

Бабушка тут же нам объяснила, что сам дворец давно был разрушен до основания, а от старины сохранились только сени дворца и башни перехода к собору; сам собор тоже давно погиб.

Вид очень портила колокольня, воздвигнутая над этими сенями вместо уничтоженной крыши. Впрочем, сразу можно было догадаться, где сохранилась истинная старина, а где в прошлом столетии надстроили безвкусицу.

Я припоминал свои знания по русской истории:когда-то отец Андрея – Юрий Долгорукий – убил боярина Степана Кучку, владевшего землями по Москве-реке. На месте усадьбы убитого боярина Юрий основал небольшую крепость Москву, а сыновей Кучковичей принял в свою дружину. Кучковичи, казалось бы, верно служили Юрию, а впоследствии сыну его – Андрею; но в сердцах своих они таили злобу и месть… Андрей, прозванный Боголюбским, основал на северо-востоке Руси сильное государство. Города Владимир, Суздаль, Ростов, Ярославль, Муром – все земли между Окой и Волгой были под его властью. Но Кучковичам и другим боярам не по нраву пришлась тяжелая рука Андрея…

Ребята между тем обступили бабушку, и она начала рассказывать:

– А они-то, братья Кучковичи, шурьями приходились Ондрею. Их сестра Улита была за ним замужем. Кучковичи и повели меж собой такой разговор: «Князь-то Ондрей приказал нашего братана, тоже Кучковича, зарубить, значит, и до нас доберется». Анбал, ключник, с вечера пролез в княжьи покои и выкрал меч Ондреев. Ондрей этот меч завсегда на ночь возле своей постели клал. Их, злодеев, было человек, верно, двадцать. Подошли они к этой дверце…

   Рисунок С. Забалуева к повести С. Голицына За берёзовыми книгами (12)

Мы, юные туристы, пройдя под тяжелыми сводами перехода, с невольным трепетом так же подошли к этой самой, маленькой, вросшей в землю железной дверце. В величайшей спешке Лариса Примерная застрочила в своем дневнике.

– …Враги стали стучать. Ондрей изнутри спрашивает: «Кто там?» А какой-то из злодеев говорит: «Это я, Прокопий». А Прокопий был самый верный слуга князя, только злодей Анбал услал Прокопия в ту ночь во Владимир. Ондрей и открыл дверь…

Сторожиха огромным, размером с полено, ключом открыла эту самую, массивную железную дверь. Мы увидели узкую, крутую лестницу с поворотами, с узкими, крошечными оконцами, то справа, то слева. Каменные ступени, исчезавшие в полутьме, вели в верхние покои. Мы стали медленно подниматься по лестнице…

Бабушка продолжала рассказывать, как здесь, на этих ступеньках, и выше, в первой горнице, завязалось страшное побоище двадцати вооруженных против одного безоружного. В тесноте злодеи не могли наброситься на свою жертву все вместе. Андрею удалось выхватить меч у одного из убийц и тяжело его ранить.

Но враги перебили Андрею руку, перебили ногу, ударили мечом по голове. Он упал, потеряв сознание. Враги сочли его мертвым, спустились во двор. Андрей между тем очнулся, пополз вниз по лестнице и спрятался в небольшой нише стены…

Сторожиха показала нам эту историческую нишу. Мы увидели засохший березовый веник, прислоненный к задней стенке ниши.

– Никак не успеваю записывать, – простонала Лариса Примерная.

– И не записывай! – огрызнулся на нее Миша. – Только слушать мешаешь.

Враги, видимо желая ограбить, вторично поднялись по лестнице и, не найдя трупа Андрея, испугались. При свете факелов по кровавым следам обнаружили они в нише раненого, выволокли его во двор и там добили. Тело несчастного шесть дней пролежало в огороде, пока его не похоронили.

Владимирские горожане жестоко расправились с убийцами: они поймали их, связали, положили в просмоленные гробы и бросили в озеро, которое называется поэтому Плавучим. А княгиню Улиту, подозреваемую в соучастии, утопили в другом озере. И с тех пор то озеро называется Поганым.

Бабушка так картинно рассказывала, с такой уверенностью водила нас по всем тем закоулкам, где шел смертный бой, точно жуткое убийство произошло не в 1174 году, а совсем недавно, и она сама видела обезображенный труп Андрея и хоронила его.

Мы притихли, подавленные этим рассказом, и направились смотреть две низкие полутемные, холодные и такие неуютные горницы дворцовых сеней со сводчатыми расписными потолками, с толстыми, чуть ли не метровой толщины, такими же расписными стенами, увидели замурованную дверь, которая когда-то вела в исчезнувший дворец Андрея. Потом мы вновь спустились во двор. Хватит с нас этих ужасов!..

Бабушка нам показала, где несколько лет назад велись раскопки.

Возле древней стены увидели мы траншеи глубиной свыше двух метров. На дне траншеи различались каменные плиты – мостовая двенадцатого века.

Сейчас и сени и башня перехода как бы вросли в землю. Чтобы войти внутрь, мы спустились на две ступеньки вниз. А раньше какими они казались высокими! Тут, несомненно, стояло ныне не существующее крыльцо. Конечно, оно было резное, из того же белого камня, с острым чешуйчатым деревянным верхом… А равнодушные к старине монахи, когда крыльцо начало разрушаться от времени, не стали его подновлять, а безжалостно снесли, так же как снесли сам дворец…

Бабушка, видя, что мы ее внимательно слушаем, вошла во вкус и принялась рассказывать о раскопках.

– Тут копали студенты и нашли разные железки, бусины, черепки, монеты и костяное шило.

– Это не шило, это чтобы писать на бересте! – воскликнул Миша.

Спросили мы бабушку о березовых книгах и о берестяных свитках, скатанных в трубочки.

Наш вопрос нисколько ее не удивил. Она тут же начала рассказывать, что произошло на Руси после убийства Андрея Боголюбского. Два года во владимирской земле была великая смута. Рязанские князья, воспользовавшись беспорядками, напали на Владимир, забрали разные драгоценности, в том числе и книги, и увезли к себе. Но потом, когда великокняжеский престол занял младший брат Андрея – Всеволод Большое Гнездо, – он заставил рязанцев вернуть все эти драгоценности. Но какие там были книги, березовые или другие, – этого бабушка не запомнила.

– А то костяное шило где? – спросил Гриша.

Бабушка ответила, что шило взял начальник над раскопками, Аркадий Данилович Курганов. Он сейчас в Суздале живет, только вы от него все равно никакого толку не добьетесь. Он-то, Аркадий Данилович, ведь совсем глухой.                   Читать   дальше    ...       

***

***    

    "За берёзовами книгами"     001  ....     

***    За берёзовами книгами 002

***    За берёзовами книгами 003 

***   За берёзовами книгами 004 

***      За берёзовами книгами 005 

***       За берёзовами книгами 006 

***      За берёзовами книгами 007

***          За берёзовами книгами 008  

***   За берёзовами книгами 009 

***   За берёзовами книгами 010

***    За берёзовами книгами 011

***      За берёзовами книгами 012

***                За берёзовами книгами 013 

***    За берёзовами книгами 014

***     За берёзовами книгами 015 

***    Источник: "За березовыми книгами.

  ***        Книги Сергея Голицына   

***   (Иллюстрации к повести Голицына "За берёзовами книгами"...)

***   *(  Из  собрания рисунков ....)

***

***

***

***

Просмотров: 681 | Добавил: iwanserencky | Теги: Книги Сергея Голицына, писатель, литература, текст, книга, чтение, Сергей Голицын, За берёзовыми книгами | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: