Вернемся немного назад, к первым Рюриковичам. Ибо своих героев надо знать в лицо.

Итак, согласно норманской теории, которая опирается на летопись киевского монаха Нестора «Повесть временных лет», в 6370 лета от Сотворения мира, в 862 году по-нашему, несколько восточно-славянских племен (кривичи и словене) и фино-угры (чудь и весь) ради процветания и прекращения распрей обратились к скандинавским варягам с предложением занять княжеский престол, повелевать и править ими даром, что у них и свои князья свои имелись и даже целые города, а вот править собой не могли, не умели. Не беда, что у скандинавских варягов и у самих-то никакого государства отродясь не было, но упустить такое небывалое в мировой истории «предложение» было бы глупо. И Рюрик со своей семьей, друзьями и дружиной явился править и вести к процветанию местные наивные племена.

Вот и Нестор в своей Повести сообщает, что «варяги из заморья обложили данью чудь, ильменских словен, мерю и кривичей, а хазары – полян, северян, вятичей». Ну то есть, если править, означает собирать дань, то как бы оно дело нехитрое. Но не все племена, видимо, были столь склонны к мазохизму, как чудь и кривичи. Вот, к примеру, по соседству с ними жили-были древляне – племя непокорное, за что, видать, киевский черноризец и ругает их в своей Повести последними словами, дескать, «древляне живяху звѣриньскимъ образомъ, живуще скотьски: убиваху другъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды дѣвиця». В лесах, среди деревьев, аки звери, живут, говорит. А между тем у древлян и князья свои были и города, и городища и даже столица своя – город Изкоростень.

И вот эти нехорошие древляне никаких Рюриков не звали и никого не хотели добровольно себе на выю сажать, а потому пришлось в 883 году вещему Олегу (наставнику малолетнего Игоря Рюриковича) воевать с древлянами, а победив их в упорной борьбе, обложить данью. Но как только вещий Олег живописно «принял смерть от коня своего» в 913 году, древляне тут же взбунтовались и «заратишася» (затворились) от Игоря. Пришлось молодому князю Игорю идти и вновь покорять древлян, вновь включать их в периметр своих владений. И победил он их и наложил на них дань гораздо больше Олеговой.
Вообще правящее сословие, которое и называется Русью, в то время этнически отличалось от основной массы населения. При варяге Игоре важные решения принимались старшей дружиной – боярами или княжьими мужами – и это почти без исключения варяги. Младшие дружинники назывались гриднями (от скандинавского слова «грит» - дворня). Поэтому судите сами как могли относиться к подчиненным народам - не родне, не к соотечественникам, не к единоверцам - такие эффективные менеджеры? Ну вот… А военными успехами князь Игорь и вовсе не мог похвастать. Мирный договор с Византией после неудачного военного похода на Царьград, когда он потерял почти весь флот, оказался менее выгоден, чем Игорь рассчитывал, и казна скудела на глазах. Посему захотелось князю Игорю собирать дань большую, чем было установлено, ибо лишь она давала ему товар для торговли с Византией – мед, меха, воск и прочее. Часть положенной дани – «повоз» - привозили ему из подчиненных областей наместники. Но основную часть Игорь предпочитал собирал сам. Эта статья доходов называлась «полюдье». И не всегда сбор дани на местах проходил гладко. И вот уж не зная где бы еще разжиться не опасным военным образом, князь Игорь «стал он замышлять пойти на древлян, желая взять с них еще большую дань».

Дальше было вот что. «В год 6453 (945). В тот год сказала дружина Игорю: "Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам". И послушал их Игорь – пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, – поразмыслив, сказал своей дружине: "Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще". И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: "Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит". И послали к нему, говоря: "Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань". И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало".
Напоминает кое-что из 90-х, не правда ли? В общем, хоть размеры дани определялись договором между князем и племенным старшиной, Игоря это мало волновало. Алчность его не знала предела. Князь Игорь забыл, что умеренность есть добродетель власти и пошел собирать и без того большую дань во второй раз. Древляне были недовольны, поэтому дружинники «насиляше им». Но и этого ненасытному князю показалось мало – и он явился с полпути за данью пограбить свой народ в третий раз, причем от жадности взял с собой мало людей, чтобы не делиться со всеми. Ну а зачем выкупать, то, что тебе нужно сверх дани, если можно просто прийти и забрать силой. Древляне же собрали вече, на котором решили восстать против ненасытного волка. Древлянский князь Мал выступил навстречу Игорю и легко победил его, ибо дружина того была малочисленна. Самого князя-беспредельщика разъяренные древляне казнили, привязав к двум согнутым березам так, что когда стволы распрямились, Игоря разорвало надвое. Дикари-с, как писал Нестор.

Так закончилось это довольно бесцветное правление. Второй киевский князь почти не расширил свои владения, утратил равноправие в отношениях с Византией, не мог удерживать под контролем собственных подданных. Он был завистлив, безрассудно жаден, к тому же, судя по всему, не шибко пользовался авторитетом у собственной дружины, иначе не зависел бы от ее настроения. В результате нарушения баланса между аппетитами монарха и реальными возможностями, а также долготерпением податного населения всё закончилось бедой. За тысячу лет до того, как последний российский монарх был убит взбунтовавшимися подданными, та же участь постигла первого русского монарха – князя Игоря. С цареубийства началась история российской монархии, цареубийством она и закончилась.

Но, друзья, это ведь еще не конец истории. У нее есть не менее кровавое продолжение. Лишившись монарха столь позорным образом, молодое русское государство оказалось на грани катастрофы. И тут вышла на историческую сцену и плеснула масла в огонь никто иная как супруга неуемного варяжского князя княгиня Ольга.
До сих пор достоверно неизвестно каких кровей была Ольга, но одна из летописей называет ее дочерью вещего Олега, который и поженил свою дочь с сыном Рюрика. По другим летописям она – болгарская княжна. Третьи представляют ее простой славянской девушкой из незнатной псковской семьи, которая как-то перевезла юного князя Игоря на лодке через реку, после чего юный княже, как водится, влюбился в прекрасную и целомудренную лодочницу без памяти, после чего уже никого не хотел видет своей женой, окромя нее. Сами решайте какая версия правдоподобнее.
Когда княже бесславно погиб на березах, его прямому наследнику - сыну Святославу – было всего три года, а потому бразды правления взяла в свои руки княгиня Ольга. Бояре, сняв шапки, промолвили сумрачно: "Мужайся, княгиня..." (Композитор Бородин по этому случаю целую оперу написал трагическую в четырех частях с прологом). Дружина, которая несколько дней назад толкала князя на повторное ограбление древлян, присягнула в верности Ольге, видя по мрачному взгляду и изменившемуся лицу княгини, что она преисполнена решимости отомстить за князя, а значит, добычи на их век хватит.

А тут и случай представился. По обычаям Средневековья, бытующим тогда чуть ли не на всей территории Евразии, победитель обычно брал в жены или наложницы жену (или целый гарем) побежденного правителя. Древляне, как дети своего времени, долго не думали и отправили в Киев посольство с предложением бракосочетания их князя Мала к киевской княжне. Надо сказать, время для сватовства они выбрали не очень удачное – дама только что овдовела. Но с другой стороны, куй железо пока горячо. А то там и воевода Свенельд рядом с троном трется, да и вообще свято место пусто не бывает.

Прибыли древляне на ладье в количестве двадцати человек. «И призвала их Ольга к себе, и сказала им: «Гости добрые пришли». И ответили древляне: «Пришли, княгиня». И сказала им Ольга: «Так говорите же, зачем пришли сюда?» Ответили же древляне: «Послала нас Деревская земля с такими словами: «Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья хорошие, потому что берегут Деревскую землю, – пойди замуж за князя нашего за Мала». Ольга им ответила: «Любезна мне речь ваша, – мужа моего мне уже не воскресить; но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; ныне же идите к своей ладье и ложитесь в ладью, величаясь, а утром я пошлю за вами, а вы говорите: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье», – и вознесут вас в ладье».
Когда древляне ушли назад в свою лодку, Ольга приказала на заднем дворе выкопать большую глубокую яму и на другое утро, послала за гостями, велев сказать: «Ольга зовет вас на великую честь». Древляне ответили: «Не едем ни на конях, ни на возах, несите нас прямо в ладье». Их подняли и понесли – и бросили вместе с ладьей в глубокую яму. Тогда Ольга в ярости наклонилась над ямой и спросила послов: «Довольны ли вы честью?»

Древляне ответили ей, что эта честь хуже игоревой смерти: «О горе нам! Мы убили Игоря, но через это не только не приобрели ничего хорошего, но получили еще более злую смерть!»

И приказала Ольга засыпать послов землею прямо живыми.
Вы думаете сделав это, Ольга успокоилась? Увы.

Ольга тут же отправила гонцов к древлянам с требованием прислать ей новое посольство – более многочисленное и более знатное, чем первое. Обнадеженные удачным исходом сватовства древляне с великой радостью послали ей новое посольство, в которое вошли пятьдесят их знатнейших мужей. Когда послы пришли, Ольга велела приготовить им баньку, дескать, пусть благородные мужи отдохнут и помоются с долгой дороги. Когда древляне стали мыться, то приставленные слуги по приказу Ольги крепко заложили затворенные окна и двери, обложили баню соломой с хворостом и подожгли. Так в бане живьем и сгорели древлянские старейшины вместе со своими слугами.

Вы думаете, что после этого Ольга успокоилась? Куда там!… Напротив, Ольга стала собираться в дорогу. И послала вперед себя гонца древлянам, что едет-де княгиня для бракосочетания с их князем. И приказала наварить к ее приезду меду и всякого питья и пищи в том месте, где был убит ее прежний муж, чтоб отслужить по нему похоронную тризну - похоронный пир по языческому обычаю. Древляне, вне себя от счастья, еще знать не знали и ведать не ведали, что случилось с их двумя посольствами, а потому приготовили все в изобилии. А Ольга отправилась к ним с огромным войском, словно приготовилась к войне, а не к бракосочетанию. Когда же она приблизилась к столице древлян городу Изкоростень, горожане вышли к ней в праздничных одеждах, с хлеб-солью и низко поклонились матушке-княгине. Ольга велела древлянам насыпать высокий курган на месте гибели своего мужа, взошла на него и совершила поминовение по языческому обычаю.

А потом повелела древлянам есть, пить и веселиться, а своим людям приказала, чтоб они прислуживали древлянам, но не упивались и были наготове. Древляне поинтересовались у Ольги, а где же наши люди, что мы посылали к тебе? «Идут за мной – ответила она им. – Пейте-пейте!» Когда же древляне захмелели от выпитого, то княгиня приказала своим ратникам перерезать их всех до одного. В тот день Ольгою было убито более пяти тысяч древлян.
Вы думаете, что уж после этого Ольга точно успокоилась? Пять с лишним тысяч жизней древлян за жизнь одного жадного и недалекого варяжского мудака вроде бы более чем с лихвой покрывают любые счёты, даже самые параноидальные. Однако, нет – главная жестокость еще впереди. И какая жестокость! История так и сохранила эти "деяния", как «четыре мести княгини Ольги».

На следующий год (целый год прошел, а она не успокоилась!) Ольга собрала большое войско и вместе с малолетним сыном Святославом отправилась на войну с древлянами. Те уже понимали, что к чему, и вышли ей навстречу с немалой воинской силой. Сойдясь вместе, обе стороны ожесточенно бились, пока киевляне не одолели древлян, которых погнали до их Изкоростеня, предавая смерти. Побежденные древляне укрылись за стенами города, и Ольга целый год неотступно осаждала его. Видя, что город не взять ни измором ни приступом, «мудрая» княгиня придумала очередную ~~подлость~~ хитрость… Она отправила к древлянам гонца со словами: «До чего хотите досидеться? Ведь все ваши города уже сдались мне и согласились на дань и уже возделывают свои нивы и земли; а вы, отказываясь платить дань, собираетесь умереть с голода». Словно все это время речь шла не о мести, а о дани. Древляне же удивились и ответили: «Да мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего». Сказала же им Ольга, что-де «я уже мстила за обиду своего мужа, когда приходили вы к Киеву, и во второй раз, а в третий – когда устроила тризну по своем муже. Больше уже не хочу мстить, – хочу только взять с вас небольшую дань и, заключив с вами мир, уйду прочь». Древляне же спросили: «Что хочешь от нас? Мы рады дать тебе мед и меха». Она же сказала: «Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья. Я ведь не хочу возложить на вас тяжкой дани, как муж мой, поэтому-то и прошу у вас мало».

Что бы вы подумали, если бы вам такой вариант предложили? Голуби какие-то, воробьи... Вот и древляне, ничего не поняв, пожали плечами, обрадовались даже и в очередной раз поверили ей, не сообразив, что парой у лютого волка может быть только такая же лютая волчица. И собрав от каждого двора по три голубя и по три воробья, послали птичек к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: «Идите в город, а я завтра отступлю от него». Вообще, когда княгиня Ольга говорит "завтра" - уже мурашки по спине. Древляне же, напротив, с облегчением вернулись в город, ни о чем не подозревая. Да и какому нормальному человеку могло прийти в голову то, что задумала эта «мудрая» княгиня. Ольга же, раздав своим воинам – кому по голубю, кому по воробью - приказала привязать к лапкам птиц тлеющий трут.

И, когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. То-то наверное было зрелище! Городские птицы - голуби и воробьи – тут же полетели в свои гнезда в городе: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи, и так загорелись – где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы, и не было двора, где бы не горело, и нельзя было погасить, так как сразу загорелись все дворы. И это пламя отражалось в мрачных глазах княгини Ольги.

И побежали люди с криками из пылающего города, и приказала Ольга воинам своим хватать их и убивать. И сожгла город дотла, выживших старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство, а остальных чудом уцелевших заставила платить дань.

И только теперь успокоилась.
Не знаю как вам, но по мне это какая-то нечеловеческая, запредельная жестокость даже если она и в самом деле так сильно любила этого мудака Игоря. Но и это еще не все… Как, спросите вы, неужели будет что-то еще? Да, будет… Будет вишенка на торте.
Вся эта история с привкусом античности вполне могла бы остаться в истории как один из многих примеров звериной жестокости, свойственной женщинам определенного склада. Но героиня этой истории наоборот была возвеличена и поставлена на сияющий пьедестал нравственности и морали. Христианской нравственности.
Спустя примерно 140 лет после ее смерти киевский летописец Нестор с упоением опишет её жизненный путь так: «Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи; так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи».

Да как же это возможно, спросите вы, после всего, что узнали? А вот возможно, еще как возможно. Видите ли, наша первая монархиня после всего случившегося съездила в Царь-град и, обаяв византийского императора своей красотой и мудростью, приняла от него христианство задолго до общего крещения Руси. И на этом основании «засветилась жемчугом в грязи», стала святой, равноапостольной Русской православной церкви... даром что десятки тысяч человек в своей стране угробила, так сказать, успокаивая нервы. Разве ж это чудо? Вот как умудряются совместить несовместимое наши церковные иерархи – беспримерную жестокость первой христианки на Руси с мирной и совестливою христианской нравственностью – вот где настоящие чудеса изворотливости и гибкости церковной морали.
Ну, может, это стародавнее отношение, времена, дескать такие были, скажете вы. И ошибётесь. Вот современное отношение РПЦ к этому историческому персонажу: «Святая Ольга жила, умерла и погребена была как христианка. Блаженная княгиня Ольга прославила Бога всеми делами своими добрыми, и Бог прославил ее».

Как вам такое начало нашей родной истории, господа? Как по мне, так с такими князьями никакого татаро-монгольского ига не надо…
Хороших варяжских управленцев наши предки пригласили на свою голову?

Источник : ( Здесь смотреть - Позвали на свою голову.... )

: Элла Гор (cherry_20003) написал в otrageniya
2021-10-10 18:46:00 Сейчас запись на 78 месте в рейтинге 357

Страшные факты о князе Игоре и княгине Ольге

Продолжаем цикл «Утраченная история».

Комментарии :

gianes

Как все в Европе в те времена, побеждали сильнейшие. Атаман банду организовал и в перед — крестьян грабить. Но есть гипотеза, к которой я склоняюсь. Что Варяги не национальность а профессия. Ребята ухари, ушкуйники которые по Волге плавали и иногда захаживали в южные территории. Варяг от слова вор. Или ворог. Северный диалект.

***

cherry_20003

Что же это, кривичи воров себе позвали на княжение?...

***

sllan

Какая-то глупая сказка человека с нездоровой фантазией, я думаю.
Зачем горожане держали воробьев с голубями? Разве они в гнезда полетят с горящими тряпками?
Ну и города какие-то в сферическом вакууме. Разве для меда и мехов нужны города? Чем они вообще там занимались, мед друг с друга собирали?

***

ultravert_n

Это у тебя воробьи никуда бы не полетели, потому что ты не равноапостольный. Сравнил тоже.

***

sllan

Все же я думаю, что фальсификаторы исказили и в оригинале были пчелы. Тогда все встает на свои места. Ольга взяла вместо меда пчел, по три с каждого улья и привязала пчелам горящие угли. У древлян загорелись все шкурки и они поняли свою неправоту и крестились.
А то странно: разводили воробьев, а дань платили медом.

cherry_20003

Изменен: 10 октября 2021, 19:33:13

Все вопросы к киевскому летописцу Нестору — это в стенах Киевско-Печерской лавры придумывалась русская история...

Ну города не в современном понимании, конечно. Нечто огороженное, за стенами которого можно укрыться от нападения. Мед, меха из окрестных лесов и лугов, конечно.

***

sllan

Дикие люди

***

ultravert_n

Хотели бомбить Воронеж, но оказалось, что его ещё не придумали, поэтому местные равноапостольные разбомбили Искоростень.

***

cherry_20003

Изкоростень с нехорошими язычниками, которых ни разу не жалко Нестору...

***

ultravert_n

Очень плохих людей победила Ольга, ага. Уж Нестор в людях разбирался.

petrus_paulus

Я, конечно, очень извиняюсь, но "Князь Игорь" Бородина о совершенно других событиях...

***

sllan

А о каких?

***

cherry_20003

Да? О каких? Я смотрела ее в детстве в "Большом", и на меня произвела впечатление именно эта сцена. Так и стоит перед глазами. Бояре стоят полукругом на заднем фоне и хором произносят: "Мужайся, княгиня..."
Мне казалось, что они принесли весть о гибели князя Игоря... с такими лицами, такими словами и под такую трагическую музыку о чем еще можно сообщать княгине, кроме как о смерти князя?

***

Ольга (княгиня киевская) — Википедия

Княги́ня О́льга (др.-сканд. Helga), в крещении — Еле́на — княгиня, правившая Киевской Русью с 945 до 960 года в качестве регента при малолетнем сыне Святославе, после гибели её мужа... киевского князя Игоря Рюриковича. Первая из правителей Руси, которая приняла христианство, святая равноапостольная Русской православной церкви; её память празднуется 11 (24) июля шестеричным богослужением и в Соборах Киевских, Псковских и Волынских святых.

Спустя примерно 140 лет после её смерти древнерусский летописец так выразил отношение к первой правительнице Руси, принявшей крещение:

Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи; так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи.

***

Летописи не сообщают год рождения Ольги, однако поздняя Степенная книга утверждает, что скончалась она в возрасте около 80 лет, что относит дату её рождения к концу IX века. Приблизительную дату её рождения сообщает поздний «Архангелогородский летописец», который сообщает, что Ольге на момент брака было 10 лет. На основании этого много учёных (М. Карамзин, Л. Морозова, Л. Войтович) высчитали дату её рождения — 893 год. Проложное житие княгини утверждает о её возрасте на момент смерти — 75 лет. Таким образом, Ольга родилась в 894 году. Правда, эту дату ставит под сомнение дата рождения старшего сына Ольги, Святослава (около 938—943), так как Ольге на момент рождения сына должно было бы быть 45-50 лет, что кажется невероятным.

Смотря на тот факт, что Святослав Игоревич был старшим сыном Ольги, Борис Рыбаков, принимая за дату рождения князя 942 год, посчитал крайней поздней точкой рождения Ольги 927—928 год. Подобного мнения (925—928 год) придерживался и Андрей Богданов в своей книге «Княгиня Ольга. Святая воительница». Алексей Карпов в своей монографии «Княгиня Ольга» делает Ольгу старше, утверждая, что княгиня родилась около 920 года. Следовательно, вернее выглядит дата около 925, нежели 890 год, так как и сама Ольга в летописях за 946—955 года представляется молодой и энергичной, а старшего сына рождает около 940 года.

Согласно самой ранней древнерусской летописи «Повесть временных лет», Ольга была родом из Пскова (др.-рус. Плесковъ, Пльсковъ). Житие святой великой княгини Ольги уточняет, что родилась она в деревне Выбуты Псковской земли, в 12 км от Пскова выше по реке Великой. Имена родителей Ольги не сохранились, по Житию они были незнатного рода, «ѿ ѩꙁыка варѧжска». Варяжское происхождение подтверждается её именем, имеющим соответствие в древнескандинавском как Helga. Византийский император Константин Багрянородный, лично принимавший княгиню Ольгу, именует её Элга. Присутствие предположительно скандинавов в тех местах отмечено рядом археологических находок, возможно датируемых первой половиной X века.

Типографская летопись (конец XV века) и более поздний Пискарёвский летописец передают слух, будто Ольга была дочерью Вещего Олега, который стал править Русью как опекун малолетнего Игоря, сына Рюрика: «Нѣцыи жє глаголютъ, ѩко ѻльгова дщєри бѣ ѻльга». Олег же поженил Игоря и Ольгу.

Так называемая Иоакимовская летопись, достоверность которой ставится историками под сомнение, сообщает о знатном славянском происхождении Ольги. Если верить этому источнику, то получается, что князь Олег переименовал Прекрасу в своё имя (Ольга — женский вариант имени Олег).

Версию о болгарском происхождении Ольги, широко распространённую в болгарской историографии, выдвинул в 1888 г. архимандрит Леонид и поддержал Д. И. Иловайский; из новейших исследователей эту гипотезу принимал А. Л. Никитин. Основанием для этой гипотезы послужило сообщение «Нового Владимирского Летописца», рукописного сборника XVI века, обнаруженного архимандритом Леонидом, настоятелем Троице-Сергиевой лавры, в 1887 году и представляющего собой поздний список «Повести временных лет»: «Игорѧ жє ожєни [Ѻльгъ] въ Българѣхъ, поѧтъ жє за нєго кнѧжну Ѻльгу». При такой трактовке в летописном топониме Плесков опознаётся не Псков, а Плиска — болгарская столица того времени. Названия обоих городов действительно совпадают в древнеславянской транскрипции некоторых текстов, и это могло стать причиной ошибки автора «Нового Владимирского Летописца», поскольку в его время написание Плесков для обозначения Пскова давно вышло из употребления.

На поздних местных преданиях о некой «княгине Елене» основываются утверждения львовского историка Игоря Мицько о происхождении Ольги из прикарпатского Плеснеска

Биография

Крещение Ольги и церковное...

Первоисточники

***

Игорь (летописная хронология — ок. 878—945) — киевский князь (по летописи 912—945 годы), муж княгини Ольги и отец Святослава Игоревича, согласно летописной традиции начиная с «Повести временных лет» — сын Рюрика.

Первый древнерусский князь, известный по современным ему византийским (греч. 'Ιγγωρ) и западным (лат. Inger) источникам.

Согласно «Повести временных лет» (начало XII века), основатель древнерусской княжеской династии Рюрик умер в 879 году, передав власть и попечение над малолетним Игорем своему родичу Олегу. Когда (882) Олег покинул Новгород и подошёл к Киеву, где правили варяги Аскольд и Дир, он хитростью выманил киевских князей из города и приказал убить их именем Игоря, которого летопись называет ещё младенцем: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода. А это сын Рюрика».

В русско-византийском договоре 911 года Олег назван «великим князем русским», то есть в документальном источнике он считался не регентом при Игоре, а полновластным правителем.

В 903 году Игорю привели жену из Пскова, Ольгу, которой было 13 лет, а Игорю — 25. Учитывая то, что сын Игоря и Ольги Святослав родился в 942 году (Ольге было 52 года), даты выглядят крайне сомнительно. Отправившись в поход на Византию (907), Олег оставил Игоря наместником в Киеве. После смерти Олега в 912 Игорь стал правителем Киевской Руси. Даты смерти Олега и, соответственно, начала правления Игоря, условны.

В 914 году Игорь завоевал древлян и возложил на них дань больше Олеговой. В 915 году, двигаясь на помощь Византии против болгар, на Руси впервые появились печенеги. Игорь предпочёл не препятствовать им, но в 920 году сам провёл против них военный поход.

Далее исследователи отмечают пробел во всех списках Начальной летописи, совпадающий с началом княжения Игоря: «одинаково крупный перерыв на втором десятке Х-го века» до 940-х годов. После «этого времени летописная сеть всех сводов вообще совпадает». Следующее летописное известие об Игоре — его поход на Царьград 941—944 годов. С этого времени свидетельства об Игоре впервые появляются в византийских и западноевропейских источниках. Таким образом, он стал первым русским князем, названным по имени в иностранных источниках.

Древнерусские летописи в рассказе о походе 941 года восходят к переводам Продолжателя Амартола, но также содержат следы народного предания, едва сохранившегося ко времени написания летописей.

Продолжатель Феофана так начинает рассказ о походе:
«11 июня четырнадцатого индикта [ 941 года ] на десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы…».

Лиутпранд Кремонский, посол короля Италии Беренгара II в Византию в 949 году, замечает о более чем тысяче кораблей у «короля русов Ингере». В морском бою огромный русский флот был частично уничтожен греческим огнём. После набегов на византийские земли и ряда поражений Игорь в сентябре 941 вернулся домой. Русский летописец передаёт слова уцелевших воинов: «Будто молнию небесную имеют у себя греки и, пуская её, пожгли нас; оттого и не одолели их». О впечатлении, произведённом этим набегом на византийцев, свидетельствует следующий факт: имя Игоря стало единственным из русских имён, попавшим в византийский энциклопедический словарь X века, известный как Суда.

В 942 году жена Игоря княгиня Ольга родила Святослава, ставшего через три года князем под опекой матери.

По летописи в 944 году (историки считают доказанным 943), Игорь собрал новое войско из варягов, руси (соплеменники Игоря), славян (поляне, ильменские словене, кривичи и тиверцы) и печенегов и двинулся на Византию конницей по суше, а большую часть войска отправил по морю. Предупреждённый заранее византийский император Роман I Лакапин выслал послов с богатыми дарами навстречу Игорю, уже достигшему Дуная. Одновременно Роман выслал дары печенегам. После совета с дружиной Игорь, удовлетворённый данью, повернул назад. Продолжатель Феофана сообщает о подобном событии в апреле 943, только противниками византийцев, заключившими мир и повернувшими назад без сражения, были названы «турки». «Турками» византийцы обычно именовали венгров, но иногда широко применяли название ко всем кочевым народам с севера, то есть могли подразумевать и печенегов. Месяц апрель Константин Багрянородный упоминал в связи с началом навигации русов.

В следующем 944 году, Игорь заключил военно-торговый договор с Византией. В договоре упоминаются имена племянников Игоря, его жены княгини Ольги и сына Святослава. Летописец, описывая утверждение договора в Киеве, сообщил о церкви, в которой приносили клятву варяги-христиане.

Осенью 945 года Игорь по требованию дружины, недовольной своим содержанием, отправился за данью к древлянам. Древляне не числились в составе войска, потерпевшего разгром в Византии. Возможно, поэтому Игорь решил поправить положение за их счёт. Игорь произвольно увеличил величину дани прежних лет, при её сборе дружинники творили насилие над жителями. На пути домой Игорь принял неожиданное решение:

«Поразмыслив, сказал своей дружине: „Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу ещё“. И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: „Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит“ […] и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени.»

Спустя 25 лет в письме Святославу византийский император Иоанн Цимисхий напомнил о судьбе князя Игоря, именуя его Ингером. В изложении Льва Диакона император сообщал о том, что Игорь отправился в поход на неких германцев, был захвачен ими в плен, привязан к верхушкам деревьев и разорван надвое.

По преданию, изложенному в летописи, вдова Игоря, княгиня Ольга, жестоко отомстила древлянам. Она хитростью уничтожила их старейшин, перебила много простого народа, сожгла Искоростень и возложила на них тяжёлую дань. Княгиня Ольга при поддержке дружины и бояр Игоря стала править Русью, пока подрастал маленький Святослав, сын Игоря.

В раннем памятнике древнерусской словесности, «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона Киевского (ранее 1050 года) генеалогия русских князей прослеживается только начиная с Игоря. Не упомянуты князья до Игоря и в «Слове о полку Игореве». Всего спустя около 100 лет после гибели Игоря Иларион назвал его «древним Игорем». Игоря в ряду других прославленных князей поминает автор «Задонщины», поэтического творения конца XIV века:

«Той бо вещий Боян, воскладая свои златыя персты на живыя струны, пояше славу русскыим князем: первому князю Рюрику, Игорю Рюриковичу и Святославу Ярославичу, Ярославу Володимеровичу…»

Источник : Википедия

***