***

*** 

Когда Андрей выходил на улицу, Анна, как и подобает примерной жене, подала ему плащ и помогла его застегнуть. Это напомнило Андрею, как каждое утро его провожала на службу его жена, оставшаяся в той, другой жизни. Она провожала его не только утром, но и ночью, если объявляли тревогу или вызывали на происшествие, а потом не могла уснуть до утра. Это было настолько родным и до боли знакомым, что, еще не отдавая себе отчета, он склонился к ней и поцеловал в губы, – но вместо мягких и податливых губ своей бывшей, впрочем, не бывшей, а первой, жены прикоснулся к плотно сжатым холодным губам Анны. Всегда, выходя из дома, даже будучи в скверном настроении – а у кого оно будет хорошим, если тебя подняли и среди ночи гонят выполнять свои служебные обязанности, – он уносил с собой толику той теплоты, которой одаривала его супруга, и настроение от этого хоть немного, но приподнималось. Здесь эффект был обратный. Настроение ухнуло ниже плинтуса, и он, разочарованно вздохнув, вышел за порог.

Пришла пора заняться выполнением обещания, данного Эндрю. Впрочем, ему это так же было необходимо, как и кузнецам. Нужно налаживать процесс изготовления арбалетов, причем в обоих их вариантах. Люди теперь были, нужно только грамотно их использовать.

Как выяснилось, далеко не все, кого планировали использовать в «промышленности», горели желанием заниматься этим, тем более когда стало ясным, что свободными мастерами им стать не светило. Андрей, конечно, не настаивал на том, чтобы все без исключения шли в подмастерья в кузню Грэга, но и выбор у них был невелик. Либо туда, либо на землю или в углежоги – этим пока выбор и ограничивался. Можно было бы, конечно, заняться и чем-либо другим – в конце концов, никто ни на чем не настаивал, вот только жить на что-то нужно было: никто никого просто так кормить не намеревался.

Кузнецы могли заняться своим делом самостоятельно, вот только зарабатывать у них здесь не получилось бы: если они не выдержали конкуренции в другом месте, то здесь, где Грэг уже начал вовсю использовать поточную систему, им противопоставить ему было и вовсе нечего.

Андрей даже подозревал, что многие просто уйдут, но те решили остаться, что не могло его не порадовать. Одна семья кузнеца решила попробовать себя на земле, его примеру последовали и двое парней из приюта, чему несказанно обрадовался Маран.

Практически весь день Андрей провел в конторке Грэга, где они совместно разрабатывали поточную систему для производства арбалетов. Этого оружия нужно было произвести много – от затеи вооружить мужчин поселка Андрей так и не отказался. Сделать из крестьян и ремесленников полноценных бойцов нечего было и пытаться, но подготовить из них сносных стрелков ему вполне по силам. Единственная загвоздка заключалась в том, что для этого попросту не было времени: сейчас вовсю шла осенняя посевная, – но к зиме время появится, и можно будет приступить к занятиям.

Грэг не сидел сложа руки и успел уже прикинуть, как будет организован поток, но Андрей разочаровал его, так как каждый из подростков будет задействован для занятий у Шатуна Тэда. Кузнец высказал сомнение по поводу этого, так как знал, что многие родители будут против обучения их чад воинскому искусству, но Андрей объяснил, что одним из условий для переселенцев было именно то, что они не будут возражать против обучения их сыновей. Надо ли говорить, что сами мальчишки были в восторге от такой постановки вопроса?

Сейчас, в отличие от взрослых, у каждого подростка уже были пехотные варианты арбалетов, отличающиеся только тем, что по мощности были несколько слабее обычных, рассчитанных на взрослых. Тем не менее даже в таком виде они были способны пробить любую броню с расстояния в двадцать шагов, а при стрельбе в упор пробивали и щит, и доспех. Усилить же их до мощности обычного арбалета было просто: добавлялась дополнительная пластина на плечи арбалета, и оружие тут же приводилось к нормальному бою.

Не забыл Андрей и о своем детище. Новый токарный станок вчерне был уже готов, точнее сказать, станина и приводы были уже готовы и опробованы вхолостую. Остальные детали пока готовы не были, но Грэг заверил, что проблем не предвидится.

Когда с этими вопросами было покончено, Андрей вновь попал в заботливые руки Джефа. Стоит ли говорить, что домой он вернулся выжатым как лимон.

Усталого и вымотанного, дома его встретила Анна. Видя состояние супруга, она заботливо помогла ему разоблачиться и избавиться от доспехов. Помогла ему умыться, при этом проявляя столько заботы, что Андрей мысленно порадовался тому факту, что Джеф, по своему обыкновению, отделал его, как бог черепаху. Ее руки, едва касаясь синяков и ссадин, сами по себе приносили облегчение. Андрей вдруг почувствовал, что ему приятна забота супруги, даже мелькнула мысль, что холодная отчужденность наконец отступила.

Наблюдая за тем, как Анна заботится об уставшем муже, мэтр Вайли не смог сдержать довольной улыбки. Его дочь менялась на глазах. Еще недавно в ее взгляде он наблюдал только боль и тоску, теперь же в нем явственно читалась теплота, она буквально искрилась любовью. Что-то изменилось и в Андрэ, так как до этого он весьма холодно относился к Анне, и этой холодности мэтр никак не мог объяснить, если только не тем, что тот был практически вынужден жениться на его дочери. Но, кажется, теперь началась оттепель, так как во взгляде Новака он увидел тепло. Он даже пожалел о том, что должен их оставить, но уезжать ему было необходимо: погода портилась с каждым днем, и самочувствие его могло ухудшиться. Он не хотел, чтобы счастье дочери было нарушено волнением из-за него, он не хотел невольно встать между ними, когда в их отношениях наметился положительный сдвиг.

Рано утром мэтр Вайли уехал в сопровождении Джефа и еще шести его подопечных. Счастливый старик не заметил того, что пробежавшая было между Анной и Андреем искра столь же быстро погасла, как и появилась. Ему хотелось верить в лучшее, а потому желание хорошего застило глаза старику.

Искра была, и причем у обоих, однако ночь вновь все расставила на свои места. Анна опять была холодна, от той нежности, с которой она встретила своего мужа, не осталось и следа, она даже не попыталась обнять его. Андрей был настолько разочарован, что просто откинулся от супруги и, отвернувшись, пролежал всю ночь на другой половине кровати, так и не сумев заставить себя заснуть. Он попросту растерялся как мальчишка-девственник. У него был достаточно богатый опыт в этих делах. Мало того, у него был и опыт общения с местными женщинами. Конечно, он не тащил каждую в постель, но сальные шуточки они воспринимали вполне благосклонно и не оставались в долгу. Но встречались и те, к кому с подобным лучше было и не приближаться. Кстати, такие были и в их селе. Средневековый менталитет, чтоб ему. И как тут разрулить ситуацию, да так, чтобы поделикатнее, он не знал, и бессонная ночь ответа не принесла.

Анна также притихла на краю постели и также не сомкнула глаз. Утром она всячески старалась вести себя бодро и непринужденно, чтобы отец ничего не заподозрил.

«Ничего не понимаю. Ведь был огонь. Была страсть. Было все это – или я вовсе не разбираюсь в людях. Нет, я, конечно, не Казанова, но вот только не может женщина упорно добиваться мужчины, а потом быть столь безразличной. А может, у нее просто развито чувство собственничества? Вот мое – и все. Не замай. А если так, то почему на ее лице нет чувства удовлетворения? Ведь она добилась того, чего хотела. Она, конечно, изображает, что все хорошо, но, как говаривал великий режиссер Станиславский, «не верю!». Игра не сказать что посредственная, но только мэтр и не замечает. Да черт их, баб, разберет!»

Это был последний раз, когда Андрей пытался быть с ней близок. Что делать дальше, он попросту не знал. Он был готов ко многому, но только не к тому, что его жена окажется фригидной. Может, это и объясняло то, что она до сих пор оставалась старой девой?

*** 

===

Глава 14

Дружина

– Ты уверен?

– Так же, как в том, что меня зовут Жан.

– И когда нам ждать их в гости?

– Завтра с рассветом, пока люди еще не разбрелись по делам.

– Что же, они не знают, что здесь два десятка бойцов?

– Знают. Да только они также знают и то, что это просто мясо. – Так в этом мире называли новобранцев, и в таком статусе им предстояло пребывать до той поры, пока они не пройдут сквозь горнило схватки, только после этого их, возможно, назовут солдатами, да и то еще не факт – все зависит от боя и от того, как они поведут себя в деле. Вот Андрея, например, Джеф никогда не называл мясом. В его глазах Андрей пользовался уважением с того памятного поединка с сэром Ричардом.

– Но тут есть и ветераны.

– У них тоже. Это дезертиры.

– Все?

– Нет, конечно, но из полных пяти десятков – лихих не меньше полутора. Что будем делать?

Время близилось к полудню. Андрей находился у лесопилки, наблюдая за тем, насколько хорошо справляются со своей работой присланные маркграфом кабальные. Мужики довольно быстро освоились с несложным агрегатом и, запоров пару бревен, начали выдавать вполне хорошую продукцию. Штабеля досок росли с каждым днем, вскоре ожидалась баржа с рудой – назад она должна была пойти с продукцией, приготовленной кузнецами для лавки Эндрю, основным же грузом должны были стать первые доски.

Была середина октября. Почти месяц беспрерывных дождей сменился по-летнему жаркой погодой, которая должна была простоять до начала ноября, с первых же чисел последнего осеннего месяца ударят морозы и пойдут обильные снегопады. Но уже сейчас купеческие караваны прекратили движение по тракту, и должно было это продлиться еще до середины ноября, когда выпадет достаточно снега и установится санный путь.

Все готовились к зиме. Банда разбойничков, видимо, тоже. Пока стояло лето, им не было особой необходимости думать над тем, где преклонить голову. Можно под открытым небом, а если дождь, то шалаш вполне сможет спрятать от непогоды. Зимой ситуация менялась радикально. Для того чтобы выжить, им необходимо тепло, а значит, нужно подмять под себя какое-нибудь село или хутор, которые бы предоставили им и жилье, и прокорм.

– Но как они себе представляют – взять под крыло наше село? Ведь эта земля принадлежит маркграфу. И потом, я еще понимаю, если бы они замахнулись на какой-нибудь хутор, но село?

– А они и не собираются его использовать как базу. Слишком большое и приметное. Глубже в лесу у них есть место, где они устроили себе берлогу. Небольшой хутор, но места всем хватает. Нас они хотят просто пограбить. У нас ведь есть что взять – кроме продовольствия здесь многим можно поживиться, а людей не так-то и много: если порубить показательно наше мясо, то остальные сломаются и сами все отдадут.

– Ты-то откуда все знаешь, как будто сам атаман разбойничков?

– Так от самого атамана и знаю. Он со своим помощником отдельно от остальных у костерка сидел и кашу рубал, ну а я подкрался к ним и слышал весь их разговор.

– Это же насколько близко нужно было подкрасться, чтобы услышать все? Они, уж наверное, не кричали как оглашенные.

– Нет, конечно, да только вы забыли, что я охотник с орочьей стороны.

– И не страшно было?

– Страх – это дело такое… Не боится только умалишенный. Конечно, страх был, куда без него, да только не такой, от которого кровь в жилах стынет и ноги не идут. Зато все теперь мы про них знаем – и сколько их, и что собираются делать, и где хутор.

– А про хутор откуда знаешь? Они что же, говорили о том, где он находится?

– Чтобы охотник не нашел по следам полусотни кабанов – откуда они пришли?!

– Ясно. Ну что, пошли к Джефу и Шатуну. Две головы хорошо, но четыре лучше.

Военный совет, если его можно так назвать, собрался в обеденном зале дома Андрея. Оба ветерана выглядели озадаченными, но не сказать что растерянными. Выслушав рассказ Жана, Джеф набрал из кувшина в кружку эля и, сделав большой глоток, проговорил:

– Ну что же, ничего необычного в этом нет. Разве только то, что они собрались ограбить кабальных милорда. Либо они самоубийцы, либо попросту не знают, что в поселке кабальные.

– И в чем разница? – ничего не понимая, поинтересовался Андрей.

– Все просто, господин Андрэ. Ограбив кабальных милорда, они навлекут на себя его нешуточный гнев.

– Можно подумать, что ограбление свободных арендаторов приведет его в восторг.

– Нет, конечно. Это будет неприятно. Он конечно же пошлет погоню, которая, возможно, уничтожит разбойников, а возможно, и нет. Но кабальные… Это собственность милорда, и ограбить их – все одно что ограбить самого милорда. Тогда он не просто пошлет на их розыск отряд, не-э-эт. Тогда он начнет облаву и не успокоится, пока не уничтожит всю шайку. Разница чувствуется?

– Да уж. И что же, они сумасшедшие?

– Нет. Скорее всего, они не знают о том, что здесь кабальные. Кабальные и вольные арендаторы никогда не живут в одном селе, или почти никогда. В любом случае это не имеет значения.

– Почему?

– Вы удивляете нас, – хмыкнув, внес свою лепту Тэд, однако это было все, что он сказал, дальше его собеседники должны были додумывать и делать выводы сами. Пауза несколько затянулась, и Джеф продолжил вместо ветерана:

– Тэд хочет сказать, что именно по этой причине вы и обзавелись полутора десятками бездельников и пятью воинами. Пришло время отрабатывать хлеб.

– Реальных бойцов, как ты верно заметил, у нас только пять, есть еще один охотник, имеющий опыт схваток с орками в лесу, ну и я, если меня сочтут наравне с воинами. Вот и все наши силы.

– Парням пора узнать вкус крови. Иначе они до скончания века будут просто мясом.

– Там полтора десятка ветеранов, помнишь?

– Конечно, помню. Парни могут тренироваться до изнеможения, исходить по́том до исступления, но все это ничто, если они не вступят в реальный бой. Схватка с разбойниками, не таким уж и сильным противником, – это то, что нужно для оттачивания навыков.

– Где-то я это уже слышал. Только, помнится, тогда я чуть Богу душу не отдал.

– Ну не отдал же, – пожав плечами, возразил Джеф.

– Джеф, их заведомо больше. Даже если мы соберем все наличные силы, то нас получится только двадцать пять бойцов против пятидесяти.

– Все так, но большинство из них не прошло и частично тех тренировок, что наше мясо. У нас все шансы побить их.

– И что ты предлагаешь? Выйти на дорогу и встретить их в строю?

– Было бы неплохо, да только это разбойники, и с ними нужно действовать их же методами. Из засады. Жан, ты сможешь подобрать местечко, которого им никак не миновать?

– Без проблем. Они идут с юга, значит, им не миновать Клычева оврага, а это неприятное препятствие с крутыми краями. Есть переход, после которого имеется поляна. Потом вновь идет лес. Идти в обход далеко, так что, думаю, они попрутся напролом.

– Далеко от нас?

– Час ходу.

– Это по охотничьим меркам? – бросил Тэд.

– Да.

– Полтора, – удовлетворенно подвел итог ветеран, что подразумевало высокую скорость, с которой передвигались охотники в лесу. В ответ Жан лишь кивнул, но было видно, что ему приятно сравнение.

– Стоп. Почему нам не встретить их здесь, из-за стен? Для чего нужно затевать бой в ночном лесу? – вновь возмутился Андрей. – Мы легко перебьем их всех, не понеся никаких потерь.

– Господин Андрэ, люди кормят нас, содержат, и все это ради своей безопасности. Какой от нас прок, если полсотни разбойников подойдут вплотную к поселку? Нас не поймут. Вас не поймут. И это будет дурным примером для других шаек, а они все должны знать, что погибнут, едва только задумав навредить этому поселку. Если же просто отбить нападение, это скажет им, что мы слабы и неспособны сами напасть.

– Джеф дело говорит. – Тэд был, как всегда, лаконичен.

Сборы отряда, откровенно говоря, Андрея не вдохновили. Ветераны собирались спокойно и деловито, ничем не выказывая волнения. Глядя на них, новобранцы также старались изо всех сил показать свое спокойствие и хладнокровие. Вот только было одно отличие. Ветераны действительно были деловиты и собранны, а мясо лишь старалось всеми силами показать это. Однако даже неопытный наблюдатель заметил бы, что в них нет и капли спокойствия. Хотя они старались все делать без спешки и суеты, выглядело это несколько комично. Повязав пояс с мечом, кто-то вдруг вспоминал, что забыл надеть кольчугу, другой, вроде уже полностью подготовившись, вдруг вспоминал, что не надел поддоспешник, третий, четвертый, пятый. Каждый из них что-либо забывал или делал невпопад, кто-то откровенно был пришибленным – вроде бы полностью облачившись и будучи готовым к выходу, он попросту не знал, чем ему заняться и куда идти, и топтался с явным выражением неуверенности на лице.

Стоя на крыльце своего дома, Андрей обратил внимание на одного из новобранцев, который шел от своего дома, постоянно оглядываясь на глядящую ему вслед супругу с младенцем на руках. На его лице явственно читалась тоска и немой вопрос, адресованный к самому себе: а нужно ли было ему это, если он вдруг погибнет – кто позаботится о его семье? Тяжелой походкой он все же вошел на двор Андрея, где все еще продолжала сборы дружина. Ветераны уже давно собрались и спокойно сидели на завалинке, ведя ленивую беседу и с превосходством поглядывая на молодняк. Тяжело вздохнув, парень вновь посмотрел на свою супругу, которую было еще видно. На миг на его лице отобразилась нежность, сменившаяся решимостью, парень словно переключился, проверил и оправил амуницию, как перед тренировками, и твердой походкой что-то для себя решившего человека направился к ветеранам – этому островку спокойствия в том тихом бедламе, что творился на подворье.

Андрей присмотрелся к остальным новобранцам, что имели семьи, и заметил, что те, в отличие от своих холостых сослуживцев, уже были готовы к выступлению. На их лицах легко читались и растерянность, и страх, но вот только в них была и решимость идти до конца.

– Да-а, то еще воинство, – ухмыльнувшись, проговорил подошедший Джеф.

– Ничего, это пройдет. Все же первый бой.

– Я не об этом. Это все как раз привычно. Я о тех, кто оставил дома семьи.

– А что не так?

– Не должен воин в бою оглядываться назад: ведь вместо шага вперед он может сделать его назад, – сокрушенно покачав головой, проговорил ветеран.

– Джеф, мы уже говорили с тобой об этом. Посмотри – молодняк носится как в одно место ужаленные, хотя и стараются изобразить степенность, а семейные уже собрались. Не знаешь почему?

– И почему же?

– Да потому что они знают, что идут защищать свои семьи. Если кто и побежит с поля первым, то это будут точно не они. Сам-то что чувствуешь – ведь у тебя здесь остается Агнесса, с твоим ребенком под сердцем?

– Не знаю. Я как-то не успел стать семейным по-настоящему. Для меня все как обычно. Вот если бы я любил ее или знал бы, что значит быть отцом, – тогда, возможно, все и было бы по-другому, а так… Нет. Никакой разницы.

– Ничего. Еще почувствуешь.

– Я вижу, вы все же последовали моему совету и не взяли с собой вашего оружия, – перевел разговор в другое русло ветеран.

– Дай только Господь не пожалеть об этом.

– Все в его руках, ну и в ваших. Не думайте об этом. Это правильное решение. Я, конечно, видел, чего стоит ваше оружие, но только, на мой взгляд, нельзя всегда полагаться только на него. Это оружие слабых, а слабым вы не являетесь. Тогда, на дороге, его применение было оправдано, сейчас нет. Берегите заряды.

– Слушай, Джеф, вот мне интересно – если меня грохнут, то на кой мне беречь патроны?

– Ну вас не так-то и просто убить. Вы говорите, да не заговаривайтесь. И прошу заметить, что я не имею в виду длань Господню: не надо себя недооценивать – вы превратились в настоящего противника, и это уже оценили другие. Сэр Артур, например. Он-то не предложил вам схватку на мечах, а ведь опытный боец был. Вот так-то.

– Возможно, ты и прав.

В это время на крыльцо вышла Анна, и Джеф, проявляя такт, направился к воинам, тут же начав раздавать команды, внося порядок в метания мяса.

Приблизившись к мужу, Анна посмотрела в его глаза, всем своим существом источая любовь. Зажав своими маленькими ладонями его лицо, она приблизилась и поцеловала мужа. Боже, что это был за поцелуй! В нем была любовь, страсть, нежность. В нем было все, чего он был лишен в моменты близости. Вот объяснил бы ему хоть кто-нибудь, что происходит между ними, – Андрей озолотил бы его.

Отношения у него с женой складывались непросто. После свадьбы они были вместе едва три или четыре раза. Ну не мог он быть с ней: она была холодна как лед и вздрагивала практически от каждого его прикосновения так, что у Андрея складывалось впечатление, что она делает это от отвращения к предстоящему. Он ничего не понимал. Он оставил ее в покое и ждал, когда эта отчужденность сменится хоть чем-нибудь другим. Самое поразительное было в том, что он всегда видел в ее взгляде любовь и обожание, с которыми она смотрела на него, в ее действиях – искреннюю заботу и участие. Но вот как только… так сразу… Бред. Он уже не раз порывался поговорить с ней об их отношениях, но каждый раз не решался, боясь сделать еще хуже. Новак каждый раз откладывал разговор: «Поговорю об этом завтра». Это «завтра» переносилось каждый раз на следующий день и продолжалось до сих пор. Анна ему по-настоящему нравилась, но как к ней подступиться, чтобы она не восприняла его как какое-то чудовище? Он был нормальным русским мужиком, и так уж вышло, что, сам того не желая, тоже оставался с супругой холоден. Нет, она нравилась ему, но ее холодность оказывала сильное обратное влияние на его отношение.

Самое отвратное то, что она тоже чувствовала это, и это не самым лучшим образом отражалось на ней. Анна сильно сдала. Если учесть, в каком состоянии она приехала сюда, то картина была вовсе неприглядная – она еще больше осунулась, ее некогда легкая походка превратилась в шаркающую, с лица, казалось, навсегда сошел румянец. Ну чего ей еще надо?! Он женился на ней. По другим бабам не бегал – благо прожил достаточно, чтобы доминировать над своими гормонами. А то, что был холоден с ней, так он-то в чем виноват – нервы, чай, у него не железные, да и не знал он, как к ней подступиться. Была бы она столь же раскованна в общении, как другие женщины, ему было бы куда проще начать разговор, но она вела себя несколько скованно, что ли.

И все же, несмотря ни на что, Анна постепенно становилась для него дорогим человеком. Вот поди разберись в этом лабиринте чувств! Бросив очередной взгляд на жену, он вновь дал себе зарок, в который уже раз: «Вот вернусь из похода…»

Скатившись с крыльца, он подал команду на выдвижение, благо Джефу и Тэду удалось-таки навести порядок в заметно нервничающем воинстве.

У ворот их провожал Маран, который оставался в селе за старшего. Староста заметно нервничал, теребя в руках арбалет. Андрей приказал выдать из арсенала арбалеты всем мужчинам, дабы те могли постоять за себя перед разбойниками.

– Все, Маран. Ворота на запор, и организуй дежурство. С полуночи выводи всех из домов. У вас около сотни арбалетов – сила серьезная. Знаю, что стрелки из вас те еще, ну да немного потренироваться у вас время есть, а пацаны – так те уже вполне прилично владеют ими.

– Не думаю, что это нам понадобится.

– Ты настолько в нас уверен? Чего же тогда нервничаешь!

– Да вот думаю: кто из них вернется, а кто в сырую землю ляжет? Жалко их: ведь и семейные есть.

– А за меня не волнуешься?

– Нет.

– Это еще почему?

– Вы неумехой полным были, да и то вас Господь сберег, а сейчас-то вам и вовсе ничто не грозит, – уверенно заявил староста.

Андрей поразился, с какой уверенностью все рассуждают об его избранности. Вот молодцы просто! Ему бы еще точно знать, что с ним ничего не станется, – гораздо лучше себя чувствовал бы, а пока по телу регулярно пробегал мандраж.

Переход, как и предполагал Тэд, занял около полутора часов. Ну в этом не было ничего удивительного. Воин в полном вооружении не так легок в передвижении, нежели охотники. Однако Андрей отметил тот факт, что его бойцы передвигались по лесу почти бесшумно и не оставляли за собой практически никаких следов.

Конечно, опытный охотник обнаружил бы их следы, но то – опытный. Все же недаром Новак настоял на том, чтобы в процесс тренировок были включены походы в леса в составе охотничьей команды Жана. Тот хотя и противился этому, но науку в бойцов вколачивал с неменьшим рвением, чем другие наставники, хотя и не понимал, для чего это нужно воинам. Андрей решил подготовить из своих рекрутов универсальных бойцов, чтобы, как говорится, и в строю, и как диверсанты из засады, – в общем, такой своеобразный средневековый спецназ.

Место, представшее перед ними, было просто идеальным для засады. Лесной массив прорезала глубокая балка, по дну которой вился небольшой ручей. Стены оврага были практически отвесными, и подняться по ним не было никакой возможности. По краю обрыва росла довольно высокая, уже пожелтевшая трава, в которой легко могли спрятаться стрелки. На склонах и дне оврага растительность полностью отсутствовала, если не считать разрозненных мелких деревьев, которые никоим образом не препятствовали обзору. На десятки километров в обе стороны не было никакого перехода через эту балку. Здесь переход был, и им частенько пользовалось различное зверье, а больше и пользоваться было некому: места необжитые. Как раз напротив этого прохода со звериной тропой полукругом располагалась поляна, окруженная лесом с густым подлеском. Если разбойники решат все же напасть, то им идти только тут, иначе к рассвету никак не поспеть.

– Идеальное место, – довольно проговорил Андрей. – В этой траве можно легко спрятать наших бойцов, маскировочные костюмы их прекрасно спрячут. – Андрей имел в виду маскировочные комбинезоны, сшитые по его эскизам, которые надевались поверх доспехов; движений они не стесняли и вместе с тем прекрасно маскировали даже днем. – Пропустим дозор, когда они подадут сигнал своим, что все в порядке, и пройдут к лесу, – там наши охотники их и накроют. Основная масса отряда спустится в балку, и, когда последний окажется внизу, мы и ударим. Не думаю, что они будут переправляться по частям: это ведь не дружинники, – да и опасаться им фактически нечего. А из этой котловины мы уж никого не выпустим. Наверх им не уйти, постреляем всех как курят, влево или вправо – то же самое, здесь поворотов нет, так что всех положим. Стреляй – не хочу, как на стрельбище.

– Все так – если действовать днем, то позиция лучше не придумаешь.

– Они появятся, скорее всего, когда луна будет хорошо освещать сам овраг, это как раз будет примерно за два часа до рассвета, иначе они рискуют переломать себе ноги в кромешной тьме. А в этом случае нам света вполне достанет, – все так же уверенно проговорил Андрей.

– Да, так все, – вздохнув, проговорил Джеф. – Но мы будем делать по-другому.

– Объясни, Джеф.

– То, что предлагаете вы, конечно, принесет нам победу, но не принесет пользы.

– Что-то я не понимаю. Если мы победим, то почему ты не видишь пользы?

– Потому что парням нужна схватка. Да, может, у нас будут раненые, и даже убитые, но парни должны сойтись грудь в грудь, если мы не хотим получить два десятка стрелков, которых будет способна вырезать одна тройка воинов. Это тоже тренировка. Им это необходимо, да и вам тоже.

– Джеф, это ведь не игра, чтобы на ходу усложнять правила, для того чтобы было интереснее.

– Я знаю. Но нужно поступить именно так.

– Джеф прав. – Как всегда лаконичный, Тэд таким образом поставил точку в этом споре, и Андрей все же сдался. Конечно, это неправильно – рисковать людьми там, где можно было обойтись без риска, но Новак также понимал, что парням нужно пройти по этому пути, – ведь ветераны были правы: противник как нельзя лучше подходил для приобретения боевого опыта, хотя среди них и были ветераны.

– Ладно. Предлагай, Джеф.

– На ту сторону пошлем охотников. Болты ударят из леса, когда они пройдут половину пути по поляне. У кого нервы послабее – побегут к оврагу, там их возьмут в луки охотники, которые займут позиции на его краю, пропустив шайку. Мы же после первого залпа ударим в мечи, благо на второй залп времени не останется – слишком близко они будут. Работать молодняк будет двойками, прикрывая друг друга. Ветераны пойдут в одиночку. Вот в принципе и весь план.

– Есть изъяны. Если они не побегут, то при залпе мы теряем четыре выстрела. Стрельбу открываем поздно, перезарядка невозможна в принципе, а при самом удачном залпе мы сможем снять десяток врагов, не больше. Потом идем врукопашную на вдвое превосходящего противника.

– Во-первых, они побегут. Не все, конечно, но не меньше десятка. Во-вторых, если стрелять с большей дистанции, то они тут же бросятся в овраг, и тогда мы или упустим часть из них, что скорее всего, или опять получаем уничтожение противника на расстоянии, чего хотим избежать. Что касается потери четырех выстрелов, то охотники вполне в состоянии поддержать наш залп с той стороны оврага: тут такое начнется, что они не заметят удара в спину.

– Сделаем, – убежденно проговорил Жан.

– Только, горе-охотник, ограничься одним залпом. Не хватало еще получить гостинец и от вас.

– Хорошо, – беспечно пожав плечами, согласился охотник.

Расстановка по местам заняла не так много времени, и уже через пять минут на скрытой еще во тьме поляне не осталось и следа от находившихся здесь людей. Жан сам по себе за прошедшее время неплохо обучил бойцов премудростям маскировки и поведения в лесу, предложенное же Андреем маскировочное одеяние еще больше способствовало незаметности прячущихся. Изготовить камуфляж местным мастерам было пока не с руки, но выкрасить в цвет хаки полотно – это пожалуйста. Затем на комбинезон из такого материала пришивались лоскуты неброских цветов: желтого, зеленого, коричневого, и получился продукт, которым Жан в первую очередь потребовал обеспечить его и его людей. Так что, задумай Андрей устроить засаду днем, – с маскировкой вопросов особых не возникло бы даже при условии, что листва по большей части уже облетела.

Старая поговорка гласит: «Хуже нет, чем ждать и догонять». Хотя… Когда догоняешь, мысли все сосредоточены только на преследовании, в эти минуты ты попросту ни о чем другом думать не в состоянии. Хуже, когда приходится ждать. Тем более – ждать в засаде. Нет, конечно, поначалу ты занят, просчитываешь варианты развития тех или иных событий по возможным сценариям. Но вскоре эти мысли, не подстегиваемые выходом накопившейся энергии, начинают крутиться все более и более вяло, ввергая тебя попросту в отупение, а потом вдруг наступает момент, когда ты уже не думаешь о предстоящем, мысли сами собой начинают скакать с одного на другое, пока не зацепятся за что-нибудь одно, злободневное для тебя. Это никоим образом не относится к тем, кто обладает аналитическим складом ума или достаточно высокой выдержкой. Они-то себя в подобной ситуации чувствуют нормально, а вторые так и вовсе способны получать удовольствие в предвкушении предстоящей добычи. Но Андрей относился к тому типу людей, которые предпочитали всегда находиться в движении.

Вот и сейчас мысли сами собой соскользнули на больную тему, не позволяя сосредоточиться ни на чем другом. Он опять думал об их отношениях с Анной. Ее поведение для него было неразрешимой загадкой. То она его любила – и он это прекрасно видел и чувствовал. То вдруг становилась холодной, и далеко не только в постели. Бывало, она, проявляя о нем заботу, светилась теплотой, словно оттаивала и проступала та Анна, которую он успел узнать, но стоило ему попытаться обнять жену, как она тут же отдалялась, словно на нее выливали ушат холодной воды, и превращалась в… В бревно, одним словом.

Ему тем паче было это неприятно, что она ему начинала нравиться. Да что там начинала – он уже подолгу и помногу думал о ней, невольно сравнивая ее со своей супругой, оставшейся там, на другой планете или в другой реальности, и находя между ними очень много общего. Нет, не во внешности, а в характере. Глядя на нее, он уже знал, какая из нее выйдет мать, – а мать должна была получиться хорошая. И скорее всего, так и будет, если он наконец сумеет растопить этот айсберг. Именно айсберг, так как та видимая часть, что представала перед ним, не проливала света на происходящее. Что же было под водой? Какой старый или новый скелет прячется в ее шкафу? Изнасилование отпадало сразу – уж что-что, но к нему она пришла невинной. Да и вообще нельзя было сказать, что она чурается или ненавидит мужчин, – это почему-то распространялось только на него. Но ведь она сама добивалась этого брака!

От охвативших мыслей его отвлекла Луна, как, не думая долго, местные жители окрестили ночной спутник, – дневной назывался Венера. Почему так? Кто знает. Отличительной чертой местных спутников была низкая орбита и, как следствие, просто колоссальные размеры, раза в четыре больше спутника земного, а может, они и в самом деле были больше. Так вот и выходило, что когда наступало полнолуние, то в ясную погоду можно было спокойно читать газету с самым мелким шрифтом – в общем, в полнолуние ночи можно было сравнить с белыми ночами Санкт-Петербурга, за тем лишь исключением, что в отбрасываемых предметами тенях мрак был непроглядный. В ночном лесу глаза можно было поломать от контраста освещения. Хорошо, хоть полнолуния здесь не так часты. С чем это связано, Андрей не знал, так как астрономией не интересовался, а значит, и вспомнить ничего не мог.

Сейчас луна приближалась к своему закату и зависла над оврагом, прекрасно освещая его на большом участке. Это был именно тот момент, о котором говорил Андрей, и если разбойники хотели с комфортом перейти овраг, то сейчас было самое время. Но проходили минуты, а лихие все не появлялись. Андрей уже решил было, что что-то пошло не так, когда на противоположной стороне оврага появились трое.

Сначала это были тени, потом стали четко видны человеческие силуэты, которые замерли на месте, после чего подали сигнал, и к ним вышли несколько десятков человек. Судя по всему, вся банда. Несколько лучников вышли вперед и встали в одну линию, разведчики же нырнули в овраг, чтобы через некоторое время появиться на этой стороне. Пока шло все, как и задумывалось.

Перебравшись на эту сторону, передовой дозор быстро продвинулся к лесу, наскоро осмотрелся и, не обнаружив ничего подозрительного, подал атаману знак. В ночной тиши раздался крик охотящейся совы: не ожидай Андрей подачи сигнала – ни за что не догадался бы, что звуки эти издает человек. Убедившись, что ватага начала переправу, разведчики стали углубляться в лес.

Андрей едва различил звуки короткой схватки, да и схватки ли? Недолгая возня, звук упавшего тела, предсмертный, едва различимый хрип. Он едва смог различить эти звуки, находясь в непосредственной близости, – что говорить о тех, кто сейчас спускался в овраг, если учесть, что большинство вели себя так шумно, что их было прекрасно слышно даже отсюда: скрипела кожа, позвякивал металл, осыпалась под ногами земля, слышались даже одиночные приглушенные ругательства и сопение. Несколько десятков неподготовленных людей попросту не в состоянии передвигаться бесшумно, а уж ночью-то и подавно.

Неожиданности начались после того, как стало ясно, что одна часть не собирается переправляться вместе со всеми. Около десятка человек, вооруженные луками, остались на противоположной стороне, не иначе как прикрывая основной отряд. Расчет засадников был на то, что разбойники попрут сплошной толпой после того, как пройдет разведка. Видя это, Андрей выматерился одними губами. Вот всегда так – думаешь одно, а на поверку выходит совсем другое.

Основная масса отряда наконец оказалась на этой стороне оврага и, пройдя половину пути до леса, вдруг остановилась. Один из разбойников махнул рукой, и лучники на той стороне стали спускаться на дно оврага.

Предварительная договоренность была в том, что никто не начинает стрельбу до той поры, пока не выстрелит арбалет Джефа. Хоть и недолюбливал арбалеты лучник, но от выгоды использования этого оружия отказываться не желал. Взведенное и готовое к бою оружие можно было держать в таком состоянии сколь угодно долго, что никак невозможно при использовании лука. Оставался вопрос, как решит поступить ветеран. Сейчас на поляне находилось около четырех десятков разбойников, десяток был в овраге, стало быть, скоро прийти на помощь основной группе не сможет. Жан должен догадаться поскорее занять позицию. То, что его не было видно, ни о чем не говорило: плохим бы он был охотником, если бы не сумел быть незаметным. Значит, если открыть огонь сейчас, то, во-первых, в рукопашной сойдется уже меньше народу, во-вторых, охотники получат десяток мишеней в самых выгодных для них условиях.

Наконец, когда по времени лучники должны были спуститься на дно оврага, раздался хлопок арбалетной тетивы, вслед за ним раздались еще два десятка хлопков, звучавших как вдогонку, так и внахлест друг другу. Не думая долго, Андрей также выстрелил. Они не имели возможности разобрать цели, а потому он решил стрелять в стоявшего несколько в стороне разбойника, судя по всему облаченного в доспехи, справедливо полагая, что основная масса будет стрелять в толпу. Он не ошибся, вот только еще двое решили стрелять именно в этого воина, и тот сотрясался всем телом, пока в него один за другим впивались бронебойные наконечники трех болтов.

Едва спустив тетиву, Андрей выхватил меч и бросился к противнику, уже на бегу перебрасывая щит из-за спины в боевое положение. От леса к опешившим разбойникам неслись остальные его воины. Часть разбойников сразу же обратилась в бегство, внося сумятицу и увлекая за собой тех, кто вроде и не собирался бежать. Видя бегущих с трех сторон нападающих, эти бросились, как и предсказывал Джеф, в сторону оврага, откуда часть сознания Андрея ясно различала хлопки тетив луков и крики раненых в овраге, но поддавшиеся панике около десятка разбойников, словно не замечая этого, рвались в ловушку, – впрочем, они действительно ничего не слышали: страх окончательно застил им разум.

Около десятка, или даже чуть больше, не растерялись, а тут же сбились в одну кучу, ощетинившись оружием. В этой группе чувствовалась слаженность тренированных бойцов. Остальные метались в растерянности, словно всполошенные куры в курятнике.

Андрей бежал молча, впрочем, как и остальные его бойцы. Как все же время изменчиво – то оно безбожно тянется, то несется со скоростью взбесившегося скакуна. До начала схватки время тянулось как бесконечно растягивающаяся резина, но, как только прозвучал первый выстрел, оно понеслось вперед скачками. Андрей наблюдал происходящее как калейдоскоп разрозненных картинок. Вот только что он был в кустах, а вот он уже рядом с каким-то бородатым мужиком, растерянно крутящим головой, не в силах понять, что происходит. Поздно. Один круговой удар поверх щита – и мужик валится на землю со вскрытой глоткой, обдавая своего убийцу горячим потоком темной крови. Кто-то из несущихся рядом с резким хеканьем сваливает еще одного. Мгновение – и Андрей перед импровизированным строем, составленным бывалыми ветеранами. На этих нападать нахрапом нельзя, этих вскрывать нужно умеючи, не то можно увернуться от одного, от другого – и получить удар от третьего. Андрей замедляет бег, ища лазейку в наскоро построенной обороне. Вот он ее обнаруживает, а вот ее уже нет. Как, впрочем, нет и подобия строя в этом месте, так как на воинов обрушивается труп, словно выпущенный из пращи камень, летя плашмя, по странной траектории, снизу вверх. Словно мяч, запущенный футболистом, он сносит с ног сразу троих, и в образовавшуюся брешь влетает чудовище величиной с гору. Махнув немаленьким щитом, он снес с ног еще двоих, взмах меча отправляет к праотцам еще одного, тот старается прикрыться щитом, но удар такой чудовищной силы можно остановить, только сломав меч, если нет – то он сокрушит любую преграду. Меч выдержал, противник – нет, изломанной куклой рухнув к ногам своего убийцы. В следующее мгновение Андрей уже и сам вломился в образовавшуюся брешь, наскоро полоснув по горлу уже начавшего подниматься сбитого метким броском ветерана. И тут подоспели остальные, началась форменная свалка и избиение.

Уже совсем скоро на поляне не осталось ни одного из разбойников. В овраге также все было кончено. Охотники еще посматривали на дно оврага, но стрельба в бешеном ритме уже закончилась. Жан и его охотники отбросили в сторону луки и вооружились арбалетами, внимательно осматривая дно оврага и выцеливая оставшихся в живых. Вот один из них, заметив какое-то движение, всадил в овраг болт и тут же быстро перезарядился. Жан также оценил преимущества арбалета; конечно же он знал об этом и раньше, да вот только те неказистые изделия, что имелись в ходу здесь, было неудобно использовать в лесу, и скорострельность у них была та еще. Новые изделия Грэга выгодно отличались от них, и поэтому он вооружил своих охотников этим оружием, чтобы использовать тогда, когда вопрос не стоял о скорострельности: лук все же давал возможность сделать в два раза больше выстрелов.

Даже если в овраге кто и остался в живых, сейчас они были под прицелом, и уйти у них не было никакой возможности. Поэтому Андрей сосредоточился на том, что происходило на поляне. А здесь уже ничего не происходило. Все было кончено, контроль проведен. Впрочем, нет, вон Тэд, отвесив подзатыльник одному из бойцов, подтолкнул его к лежащему телу, и тот, нагнувшись, быстро полоснул ножом по горлу уже явно мертвого разбойника. Но хотя разбойник и был мертв, бойца тут же вырвало, он едва только и успел отвернуться в сторону. Повсюду на поляне висел кислый запах свежей крови – слито ее было на этом участке предостаточно. Андрея охватило непреодолимое желание уйти отсюда, чтобы наконец избавиться от этого запаха. Но он был командиром, а потому не мог себе позволить этой роскоши, так как, хотя на него специально никто и не смотрел, он постоянно был под прицелом чьего-нибудь цепкого взгляда, а потому ему ничего не оставалось, как стоять на месте, излучая уверенность и спокойствие. С каким бы удовольствием он сейчас сам проблевался! Но это потом, когда никто не будет видеть.

Кто-то за его спиной глубоко задышал, а потом, обреченно вздохнув, «бекнул» с такой силой, что Андрей даже слегка вздрогнул. Обернувшись, он увидел переломившегося пополам и изрыгающего на траву содержимое своего желудка Якова. Эта гора мышц, еще минуту назад сокрушавшая все вокруг себя, теперь, осознав, что натворила, не выдержала представшей картины.

Яков, прибыв в поселок, улыбаясь во все тридцать два зуба, предстал перед Андреем и заявил, что оставаться в Йорке он больше не мог. Не мог каждый день смотреть в лица тех, кто потешался за его спиной, опасаясь делать это ему в лицо. Женушка постаралась – ославила так, что хоть в петлю. Даже работа, которую он любил, не приносила того удовольствия, что было раньше. Как ни странно, но именно когда его избавили от непутевой жены, смешки за спиной стали чаще и ехиднее, чем все то время, пока супруга усиленно наставляла ему рога. В общем, испугался Яков, что в конце концов не выдержит и превратится в душегуба, пройдя по дорожке до плахи. А потому решил податься куда-нибудь подальше от ставшего ненавистным Йорка и его жителей.

Но Андрей не представлял себе, где он сможет найти применение этому гиганту. Нет, от своих слов он не отказывался и, когда обещал помочь Якову, именно это и имел в виду, но от работы в кузне тот отказался, становиться пахарем тоже не пожелал. Когда Андрей уже стал теряться в догадках, как ему использовать каменотеса, Яков заявил, что с удовольствием попробовал бы себя в качестве дружинника. От этих слов Андрей мысленно выматерился. Выгонять кого бы то ни было он не хотел, так как парни все как один старались, выкладываясь на тренировках без остатка, увеличивать численность отряда тоже не желал: все же содержание дружины вылетало в копеечку – далеко не каждый рыцарь, имеющий собственную землю, содержал столько воинов.

Андрей решил поступить дипломатично. Он поручил этого громилу Джефу. Пусть тот проведет отбор по своим критериям, и если он даст – а он даст, Андрей в этом не сомневался – отрицательную оценку, то и говорить будет не о чем. Яков, конечно, был силен как бык-трехлетка, но сила ни о чем не говорила: она-то как раз и не является основополагающей в воинском деле.

Новак был сильно удивлен, когда Джеф вынес свой вердикт. Яков подходил по всем критериям, и более того – если он, Андрей, не желает брать дополнительного бойца в дружину, то Джеф подберет кандидатуру на отсев.

– Что, настолько хорош?

– Пока в нем только избыток силы и есть кое-какая сноровка в кулачных боях, но то, что из него можно сделать, – это будет машина для убийства. Реакция, гибкость, просто поверить не могу, что этот парень долгое время был простым каменотесом. Он очень быстро нагонит остальных, я в этом уверен. Впервые взяв в руки арбалет, он всадил болт точно в центр мишени.

– Ну ты сам говорил, что из наших арбалетов и дети хорошо будут стрелять, – что они, впрочем, и делают.

– Ага. Но не на расстоянии в две сотни ярдов.

– Случайность.

– Пять раз подряд. Сомневаюсь.

Джеф, как всегда, не ошибся: сегодняшняя схватка тому подтверждение, – а то, что воина вырвало… Это нормальная реакция пока еще не очерствевшего душой человека. Пройдет время, и он научится держать себя в руках и воспринимать это как-то в третьем лице, глядя на происходящее как бы со стороны, словно и не имеешь к этому отношения, иначе либо сойдешь с ума, либо превратишься в психопата, которому нравится убивать.

Однако Яков разошелся – откуда что и берется, – если учесть, что в последний раз они ели никак не меньше чем шесть часов назад. Опасаясь, что дурной пример окажется заразительным, Андрей поспешил отойти в сторону. Джефа искать не пришлось – тот сам предстал перед командиром.

– Не так плохо, господин Андрэ. У нас убитых нет, трое раненых – один, правда, серьезно, нарвался на главаря, но Тэд подоспел вовремя, не дал добить.

– Серьезный противник?

– Тот еще волчара был. Но наш Шатун тоже не подарок, мечом биться против секиры – то еще удовольствие, а наш медведь владеет этим топориком на славу.

– В овраге нужно контроль провести, вон воинство Жана до сих пор держит его под прицелом.

– Сделаем.

– Только новобранцев не отправляй. Это не открытая схватка. И пусть возьмут кого-нибудь живым, если есть. Поговорить надо.

– Не дурак. Пошлю Рона с товарищами. – Джеф имел в виду трех воинов сэра Артура, решивших остаться на службе у Андрея.

Проследив за тем, как трое ветеранов один за другим исчезли за обрезом края оврага, Новак вновь заговорил с Джефом.

– Ты видел, что творил наш громила? – поинтересовался у Джефа Андрей.

– Яков-то? Видел. Честно признаться, такому прорыву построения я их не учил.

– Только он был за спиной, и я не понял, что именно он сделал. Он просто не успел бы бросить тело и снова схватиться за оружие.

– А он и не выпускал из рук оружия. Он метнул труп ногой. Ох и не представляю, как вы решились тогда против него без оружия выйти.

– Помнится, кто-то был недоволен тем моим нечестным ударом…

– А я и сейчас говорю, что удар был нечестным, но ведь я признал, что иного выхода у вас не было, – улыбаясь, проговорил Джеф.

Живых в овраге из шестнадцати человек оставалось только трое. Все не имели ни одной раны. Раненые волей-неволей выдавали себя стонами и непроизвольными движениями – их добивали охотники, находясь на выгодной позиции, – эти же притаились в надежде подгадать момент и сбежать. Двоих прирезали на месте, третьего – молоденького, не старше восемнадцати, – представили пред ясны очи командира.

Как показал пленный, банда действительно обосновалась на хуторе в лесу. Хозяин хутора сам пригласил к себе ветеранов-дезертиров, повстречав их на одном из постоялых дворов. Задумка была проста. Хуторянин был знаком с одним купчиной, нечистым на руку, который обязался принимать награбленное в лучшем виде, – нужно было только организовать добычу этого товара на большой дороге. Хозяин хутора уже хотел было рискнуть и сойтись с какой-нибудь шайкой, но, на удачу, повстречал этих дезертиров.

Те довольно быстро избавились от конкурентов на дороге, тех, кто пожелал присоединиться к ним, оставили, и банда разрослась до таких размеров, что можно было не только на серьезные караваны нападать, но и потрошить небольшие замки. Правда, для этого толпу душегубов нужно было поднатаскать, но этим решили заняться зимой, так как в заснеженном лесу можно было оставить такой след до логова, что и полный идиот дошел бы туда. Поэтому на зиму решили поутихнуть, а чтобы не было скучно, в крепком амбаре сидело с десяток баб. В общем, хорошо обосновались. А до того нужно было пополнить запасы продовольствия, теплой одежды и много чего еще. Для этой цели как нельзя лучше подходил новый поселок, образовавшийся в лесу, немного на отшибе от дороги. Старые села слишком велики, мелкие хутора небогаты, а это село как раз отвечало всем требованиям. К тому же там имелась небольшая дружина, почти сплошь из новобранцев: можно было взять достаточное количество оружия и доспехов.

– Рон, отведи это дерьмо в сторону и прикончи. Да не сам. Сторна возьми, а то тот чуть без памяти не упал, как кровь увидел, – пусть привыкает.

Андрей мысленно восхитился хладнокровием ветерана: в пылу схватки тот успевал заметить очень много, что самому Андрею было пока не под силу, несмотря на особые способности мозга. Тут нужно было не только помнить все, но и крутить головой на триста шестьдесят градусов, подмечая все происходящее, – такое приходит только с годами, после множества схваток.

– Понял. – Рон схватил брыкающегося и хнычущего парнишку и поволок в сторону, громко позвав несчастного Сторна, которому сейчас предстояло выполнить грязную работу. Андрея даже передернуло, когда он представил себе предстоящую картину. Одно дело – убивать в бою, когда в крови бушует адреналин и враг сам может убить тебя. Совсем другое – вот так вот, как барана. Увидев реакцию Андрея, Джеф, тяжко вздохнув, обратился к командиру:

– По-хорошему, вам бы тоже не помешало попрактиковаться. Какой-то вы слишком правильный. В бою все в порядке, но как только дело доходит до контроля…

– Это уже убийство.

– Это жизнь. Нельзя оставлять за спиной врагов.

– А как же Рон с товарищами?

– Тут другое дело. Поле боя осталось за нами вчистую, и нам ничто не грозило. Окажись неподалеку еще какие силы – и я не сомневался бы, и они это прекрасно знают, сами поступили бы так же.

– Здесь поле тоже за нами.

– Они разбойники, и в лучшем случае их повесили бы, в худшем – или четвертовали или на кол посадили. Так что мы и себя от проблем избавили охранять его, еще и ему легкую смерть подарили.

– Это если у Сторна рука не дрогнет.

– Это да. Помогать ему никто не станет.

Позже они узнали, что и рука, и нервы Сторна подвели, и парень умер не так уж и легко, но трясущемуся дружинному никто не стал помогать, а когда наконец все было кончено, Рон еще и накостылял незадачливому бойцу.

– Однако и планы у хуторянина, не находишь?

– Планы большие, да только дурак он. Вот десятник дезертиров был не дурак. Скорее всего, он хотел создать свой отряд наемников – разбойники долго не живут, а вот такие хорошо организованные, каких хотел сделать он, и подавно. На них бы устроили настоящую облаву. Кому понравится, что разбойники могут взять замок. Один, от силы два замка – и на них начали бы охоту все бароны и рыцари в округе.

– Так чего же он хотел?

– Взять оружие, получить логово, чтобы подготовить отряд, а там разделаться со всеми свидетелями и выйти из леса честными наемниками. Кроме хуторянина и его семьи, никто не смог бы показать на него, с купчиной дела имел хозяин хутора. Бойцы сами не дураки языком лязгать. Все шито-крыто.

– Значит, хуторянин сам привлек свою смерть?

– Это так. Да только я же говорю, дурак он. Что будем делать?

– Ты о хуторе?

– О нем.

– Не думаю, что на этом все закончится. Попробовал раз – попробует и еще, а нам такое соседство ни к чему. Не думаю, что маркграф осерчает на нас.

– Не осерчает. Если доказательства будут.

– А десять баб в амбаре?

– Так заявит хуторянин, что его заставили.

– Не смеши. Дыба всем язык развяжет. Возьмем его и домочадцев, отправим в Йорк. Там разберутся. А оставлять это осиное гнездо под боком? Нет, увольте.

– Ну что же, не скажу, что вы неправы. Так и сделаем.

***

* * *

Луна уже склонилась к своему закату, намереваясь покинуть лик земной до следующей ночи. Она, конечно, давала достаточно света, но тот был бледным и неживым. Мертвым каким-то, отдающим стылостью потустороннего мира. Недаром все истории с оборотнями, привидениями и всякой нечистью связывали именно с полнолунием. Анна не любила полной луны – та простым своим присутствием на небосклоне вносила необъяснимую тревогу в ее сердце. Вот и сегодня полнолуние, и ее супруг, тот, без кого она просто не представляла для себя жизни, ушел в ночь, чтобы сразиться с врагом. Да, ей говорили, что это только шайка разбойников, а Андрэ прекрасный боец, хотя только недавно взял в руки меч, однако его победы говорят сами за себя. Но вот луна… Анна не находила себе покоя.

Предрассветные сумерки она встретила с некоторым облегчением. Хотя бы это проклятое волчье солнышко не льет на землю свой неестественный, неживой, холодный свет.

Закутавшись в теплую шаль, она направилась к воротам, где, как она знала, находился староста Маран. Ждать в неизвестности она больше не могла. Вслед за ней скользнула безмолвная тень оруженосца мужа. Мальчик был в полном расстройстве чувств, так как полагал, что господин возьмет его с собой: ведь все рыцари берут с собой на войну своих оруженосцев, это все знают. Но на просьбу мальчика Андрэ только взъерошил ему волосы и с самым серьезным видом приказал охранять госпожу, так как он теперь последняя преграда между врагом и госпожой Анной. Не сказать, что мальчик был в восторге, но к поручению отнесся весьма серьезно.

 Читать дальше ... 

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

Источники : 

 https://author.today/work/12930

https://libcat.ru/knigi/fantastika-i-fjentezi/boevaya-fantastika/257924-konstantin-kalbanov-carstvo-nebesnoe.html

Слушать -  https://knigavuhe.org/book/carstvo-nebesnoe/?ysclid=m5md97k4oo210232985

https://archive.org/details/igor_severjanin_emailna_07

***

***

***

***

***

Прикрепления: Картинка 1

Прикрепления: Картинка 2

Прикрепления: Картинка 3 

Прикрепления: Картинка 4