Валентин СОРОКИН

«ВЕРЮ И ЛЮБЛЮ!..»

Подборка стихотворений

ОБРАЩЕНИЕ  К ЧИТАТЕЛЮ

Надо так любить свою Родину и так готовить себя к жизни, к испытанию своей судьбы, которая дана тебе Богом, чтобы – если потребует трагедия Родины – встать на её защиту и умереть за неё. Без этого не будет никогда творческой удачи и масштаба ни у кого. Это самое главное и святое – любовь к Родине! Только это делает жизнь – Жизнью!

26 марта 2014

МОЛИТВА

Я молюсь тебе, Господи, и не перестаю молиться

Среди неуютной ночи, среди безутешного дня,

Ты помоги мне, Господи, подняться и

распрямиться

От бед и болезней, внезапно обрушенных

на меня.

Вспомню детство: бураны, дожди да скалы,

Да реки, клокочущие в таёжную тишь.

А мама смеётся: «Тебя опять солнышко утром

искало,

Вот умоешься и на вершину встречать его

полетишь!..»

А на вершине – ветер, изуродованные берёзы,

Лбы рукавом прикрывая, движутся через

мороз и чад,

И не их ли, не их ли, не их ли тяжёлые слёзы

Золотыми листьями в окошко моё стучат?

А мама за мною, седым, глазами

Следит, Богородица, в заоблачном серебре,

И не её ли,

не её ли, не её ли багряными

ягодами-слезами

Рябина тропу мою госпитальную осыпала

на заре?

Я лёг бы и упокоился на той позабытой вершине,

Но ведь есть, которая любит меня, и Господа

просит сберечь.

И хутора мои растворились в чилижнике и

крушине,

И над горным простором истаяла русская речь.

Теперь туда не спешат и не торопятся люди,

Долина обилья разграблена, брошена и пуста,

И боюсь я, боюсь я, Господи, вдруг рядом

с моим не будет

Ни одного чёрного,

идущего к звёздам креста!..

ПОЛЕ КУЛИКОВО

Облака идут-плывут на воле.

Звон мечей затих и стук подков.

Отдыхает Куликово поле

В синеве торжественных веков.

Лишь ковыль над ратью побеждённой

Движется, как вешняя вода.

И в другие времена рождённый,

Прибыл я поговорить сюда.

Присягаю и холму, и броду,

И дубраве, где от зорь темно...

Неужели русскому народу

Умереть в просторах суждено?

Я не зря стою, припоминаю,

О, ему действительно везло:

И чужие и свои мамаи

Кровь его расшвыривали зло.

И чужие и свои топтали

Ярость искромётную, дабы

Счастье не овеивало дали,

Месть не поднималась на дыбы.

Будто в наши долы и в лагуны,

В сёла горькие и в города

По тропе иуд втекают гунны,

Безнаказанно и навсегда.

И предел страданию людскому

Я пока не вижу впереди,

Коль тоска по Дмитрию Донскому

Тихо заворочалась в груди.

Под луною ничего не ново,

Слёзы вдов укажут путь волнам.

Помоги ты, Поле Куликово,

Выжить нам и выздороветь нам!

Первая - седая, седая:
" Березовский - это гений,
Настоящий либерал,
Семь иль восемь поколений
Он в России обокрал!"

Вторая - помоложе:
"Он - любимый из героев,
Жить нам будет веселей,
Если мы ему построим
На Рублёвке мавзолей!"

Третья - на костылях:
"Нет в России выше сана,
В мире он незаменим, -
Лишь Япончика с Хасаном
Мы положим рядом с ним!"

Три бабульки хором:
"Европейцы - тараканы,
В их карманах звон монет,
Наши воры - великаны,
Нету их - и Кипра нет!"

Мимо чиновник шёл:
"Вы уселись в центре самом,
Вот червонец вам - и в путь,
Березовского с Хасаном
Не забудьте помянуть!"

Бабушки - хором:
"А кто из них больше вор и бандит?"

Чиновник покачал головой и удалился.

И медленно пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

А. Блок

Это - цитирует Виктор Петелин, рисуя нам образ великого поэта. Книга его, первый том, «История русской литературы ХХ века», – яркий и мудрый, вдохновенный и зазывающий рассказ. Петелин - знающий глубоко творчество тех, о ком говорит. Петелин - видящий и слышащий то время, в котором жил и творил писатель. Книга Виктора Васильевича Петелина – живой и дружелюбный голос, наполняющий сердце читателя, твоё сердце, чёткими знаниями и способностью благодарно нести эти знания по жизни своей.
Вот – Анна Ахматова:

И та, что сегодня прощается с милым, –
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянёмся, клянёмся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!

ДРУГ МОЙ!..

Десятки лет истребляют наш народ войнами, клеветою, бесправием и нищетою, теперь же - новыми раскулачиваниям и новыми выселениями из отцовских и дедовских гнёзд под иговым туманом приватизации и суверенитета.

Разрушив многонациональную страну, антирусская пресса и антирусское чиновничество затеяли преступную свару вокруг русского народа: "Виноваты русские!..", "Гоните русских!", "Убивайте русских!.." Рыночные инопланетяне крест занесли над нами. Но там, где пролили расисты и христопродавцы русскую кровь, там - взбунтовались воды, взметнулся огонь и заворочались скалы, землетрясения, потопы и пожары окликнули их, грозно предупредили разорителей: "Остепенитесь, угорелые!"

Мы, старатели слова, теряя великую разноплеменную державу, сброшены с вершины вдохновения в адский котёл взаимных упреков, взаимных негодований, перехлёстов и непрощений, но разве перед нами не единственный путь - Божья Tpoпа к примирению?.. Покой - в истине и благородстве.

Убит Пушкин. Убит Лермонтов. Убит Гумилёв. Затравлен Блок. Затравлена Цветаева. Затравлен Есенин. Затравлен Маяковский. Уморен голодом Хлебников. Убит Павел Васильев, убит Борис Корнилов, убит Дмитрий Кедрин, убит Николай Клюев, колымской пургой заметена молодость Варлама Шаламова и Бориса Ручьева. Русскому таланту - заграда!..

Мы, рожденные в канун сороковых, напуганы расстрельными пулями, просвистевшими над юной головою сына Есенина Юры - и уничтожившими его, о чём, вырастая, мы узнавал из запрещённых тайн.

Кто русских сегодня пощадит, ну?.. Где Дмитрий Блынский? Где Павел Мелёхин? Где Вячеслав Богданов? Где Иван Харабаров? Где Борис Примеров? Где Николай Рубцов? В могиле. Под крестами.

Они - моё поколение. Они, как те наши предшественники, отобраны у русского народа и уничтожены цинизмом унижений, немотою безвестности, ядом водки, неизбежностью петли... Пленники внедрённого неуюта.

Книга "Крест поэта" - повесть, герои её - ограбленный, оклеветанный, истерзанный русский народ, друзья, склонённые над ранними могилами сверстников своих крылатых, которым зверозубые мерзавцы перерезали соловьиное горло.

Если я против кого-то сгустил гнев - простите! Прости меня, широкоглазая Россия, за дерзость вдруг заговорить о страшном обмане, напущенном на нас торговыми оккупантами. Скоро явится более сильный и скажет более отважно. А я... я не могу... мешает скорбь. Я всю жизнь храню имена собратьев моих, верностью и любовью озаривших родные дали.

Друг мой, не к злобе зову тебя, а к разуму и доброте, не к безвольному осуждению, а к достоинству и умению зову. Ещё не раз мы улыбнёмся встречному солнышку, помня, что Россия принадлежит нам.

Защити её!

15.11.97, предисловие к книге "Крест поэта"