*** О русском революционере лейтенанте Шмидте сегодня вспоминать не принято. Не каждый из нас сегодня сможет ответить — а кто такой этот лейтенант Шмидт, и героем какой революции он был?
Большинство из современников чаще всего при упоминании этой фамилии, вспоминают великого комбинатора Остапа Бендера — 35-го потомка лейтенанта Шмидта в «Золотом теленке». Многие могут вспомнить юмор команды КВН «Дети лейтенанта Шмидта». Еще реже вспоминается поэма «Лейтенант Шмидт» Бориса Пастернака и повесть «Чёрное море» Константина Паустовского, а также две оперы «Лейтенант Шмидт» композиторов Н. И. Платонова и Б. Л. Яровинского.
Но многие из нас помнят сцену в фильме «Доживём до понедельника» (1967 г.) гениального режиссера Станислава Ростоцкого. Судьба лейтенанта Шмидта становится предметом обсуждения на уроке истории, который ведёт учитель Илья Семёнович Мельников (Вячеслав Тихонов). Сцена по замыслу режиссера не окончена, и зритель так и не услышит ответа на поставленный учителем вопрос: «Какой смысл в поступке лейтенанта Шмидта и его гибели?». Но вместе с тем зритель узнает, что «смысл этот лейтенант Шмидт сам объяснил в своем последнем слове на военном суде. Так объяснил, что даже его конвоиры отставили свои винтовки в сторону. Потом их за это судили»… Для тех, кто не помнит этот эпизод:
Так в чем же действительно был смысл гибели лейтенанта Шмидта? Кем он был и за что его судили? А самое главное — что это было за слово такое — «последнее слово лейтенанта Шмидта», которым так восхищался главный герой Ростоцкого?
Справка: Лейтенант Шмидт (5 февраля 1867 — 6 марта 1906) — русский военно-морской офицер, революционер, самопровозглашённый командующий Черноморским флотом. Возглавил Севастопольское восстание 1905 года, захватил крейсер Очаков. Единственный морской офицер участвовавший в Революции 1905 г. на стороне социалистов-революционеров. Был расстрелян 6 марта 1906 года. По сути, лейтенант Шмидт был единственный русским офицером в 1905 году, изменивший присяге ради революции. Но вместе с тем, «в истории русской революции нет имен, овеянных такой чистотой, как его имя» — писал классик русской литературы Константин Паустовский.
Все началось с царского манифеста.
17 октября 1905 года Николай II подписал «Манифест о даровании свобод». Он провозглашал и предоставлял политические права и свободы, такие как: свобода совести, свобода слова, свобода собраний, свобода союзов и неприкосновенность личности. В историю он войдет, как «Октябрьский манифест». Дарование свобод была мерой вынужденной и считалось уступкой императора по отношению к 2 млн. бастующих практически во всех отраслях промышленности.
Конечно же, решение далось императору очень нелегко. И, как мы знаем из истории, эта уступка обошлась царю очень дорого. Из романа Валентина Пикуля «Нечистая сила» нам известны настроения тех дней:
«»Мы здесь не в бирюльки играем! — заявил Витте царю. — Речь идет о спасении престола. Быть Романовым или не быть! Если не уступим сейчас, все полетит к чертям собачьим…»
Царь уступил! Очевидец пишет, что «после подписания манифеста во дворце произошла бурная сцена — великие князья нападали на Николая II чуть не с кулаками, женская половина дворца истерически рыдала». А на улицах обнимались одураченные люди: «С конституцией тебя, Петя! Приходи вечерком на севрюжину с хреном… Выпьем, брат, за эру свободы. Споем что-либо мажорное».
Манифест от 17 октября сбил с толку многих. Толпы студентов, сняв фуражки, носили по улицам портреты Николая II, среди юных лиц курсисток развевалась ветром апостольская бородища Стасова; ликовал и великий маэстро Репин, широкими мазками кисти спеша запечатлеть эту сцену вихря, сцену могучей людской лавины, остановившей конки, сметавшей со своего пути городовых и жандармов, дворников и лотошников…»
В этот день — 17 октября, свобода воспринималась как счастье, как возможность творить что угодно. Ликовали люди и в Севастополе (как впрочем и по всей России). В центре города на площади собралась многотысячная толпа людей. И вот к толпе обращается голос никому еще неизвестного лейтенанта морского флота — П.П. Шмидта. Офицер призывает оберегать дарованную свободу, защищать ее, а вместе с тем он обращается к народу с призывом двинуться к тюрьмам с целью освободить томившихся там политических заключенных.
Что было дальше — представить не трудно. Толпа двинулась к городской тюрьме с вышеуказанным требованием, на что им было сказано, что «все должно быть в соответствии с законом. Никаких указаний сверху не поступало, и стало быть требования ваши незаконны».
В конечном итоге толпа выламывает ворота тюрьмы и нападает на часовых-надзирателей, пытаясь отобрать у них оружие. Те, в свою очередь, согласно уставу и положению применяют силу — начинают стрелять по особо активным. Итог — от 4 до 8 человек убитых и десятки раненных. Потом были похороны погибших, и знаменитая речь лейтенанта Шмидта, ставшая известной как «клятва Шмидта»:
«КЛЯНЁМСЯ В ТОМ, ЧТО МЫ НИКОГДА НЕ УСТУПИМ НИКОМУ НИ ОДНОЙ ПЯДИ ЗАВОЁВАННЫХ НАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ПРАВ».
В тот же день 20 октября Шмидт был арестован и заключён на флагманский эскадренный броненосец «Три святителя». Но уже 13 ноября был освобожден. Незадолго до его освобождения в Севастополе снова начались восстания. В городе было введено военное положение. Основные требования восставших были: созыв Учредительного собрания, установление 8-часового рабочего дня, освобождение политических заключенных, отмена смертной казни, снятие военного положения, уменьшение срока военной службы. Но управлять восставшими матросами и армией «невоенным революционерам» было просто невозможно.
Настоящим «красным революционерам» нужен был в Севастополе такой человек, к которому бы прислушались матросы и солдаты, армия и флот. И таким человеком по полярности был лейтенант Шмидт. Из мемуаров Л. Троцкого:
«Дух мятежа носился над русской землею. Какой-то огромный и таинственный процесс совершался в бесчисленных сердцах: разрывались узы страха; личность, едва успев сознать себя, растворялась в массе, масса растворялась в порыве… Страна не знала ни минуты покоя. Стачки рабочих, непрерывные митинги, уличные шествия, разгромы имений, забастовки полицейских и дворников и, наконец, волнения и восстания матросов и солдат.
Все разложилось и превратилось в хаос. И в то же время в этом хаосе пробуждалась потребность в новом порядке, и кристаллизовались его элементы…
…Вечер 13 ноября был решительным моментом в развитии событий: депутатская комиссия пригласила для военного руководства отставного флотского лейтенанта Шмидта, завоевавшего большую популярность во время октябрьских митингов. Он мужественно принял приглашение и с этого дня стал во главе движения.
К вечеру следующего дня Шмидт перебрался на крейсер «Очаков», где и оставался до последнего момента.
Выбросив на «Очакове» адмиральский флаг и дав сигнал: «командую флотом, Шмидт», с расчетом сразу привлечь этим к восстанию всю эскадру, он направил свой крейсер к «Пруту», чтобы освободить потемкинцев. Сопротивления никакого не было оказано.
«Очаков» принял матросов-каторжан на свой борт и объехал с ними всю эскадру. Со всех судов раздавалось приветственное «ура». Несколько из судов, в том числе броненосцы «Потемкин» и «Ростислав», подняли красное знамя; на последнем оно, впрочем, развевалось лишь несколько минут. *** ***
Взяв на себя руководство восстанием, Шмидт оповестил о своем образе действий следующим заявлением:
«Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт».
Против восставшего крейсера правительство немедленно начало военные действия. 15 ноября в 3 часа дня завязался морской бой, а в 4 часа 45 мин. царский флот уже одержал полную победу. Восстание было подавлено.
Судебный процесс и последнее слово лейтенанта Шмидта
Властям предстояло спешно решить судьбу взятых под арест мятежников. Севастопольская тюрьма, гауптвахта, специально переоборудованные матросские казармы были переполнены. Спустя сутки после восстания на гауптвахту доставили и П.П. Шмидта.
Николай II настаивал на скорейшем завершении следствия по делу Шмидта, поэтому было решено события на мятежном крейсере выделить в отдельное делопроизводство.
5 февраля 1906 года ему исполнилось 39 лет, в этот день его перевезли на очаковскую гауптвахту. Сюда же доставили из Севастополя и других подсудимых.
1 февраля начался процесс по делу. Перед военно-морским судом предстал 41 человек. В зал военного собрания публика не допускалась, даже для родственников суд оставался закрытым. Обвинение потребовало признать подсудимых виновными в покушении на свержение государственного строя вооруженным путем.
Дважды на суде довелось выступить П.П. Шмидту. Очевидец вспоминал, что «и судьи, и защитники, и товарищи Шмидта по Голгофе слушали его с замиранием и со слезами». Когда Шмидт произносил свое последнее слово, конвоиры отставили ружья (за что впоследствии были преданы суду):
«Когда я вступил на палубу «Очакова», то, конечно, с полной ясностью понимал всю беспомощность этого крейсера, безбронного, с машиной, которая едва могла дать 8 узлов ходу, и без артиллерии, т.к. имелось всего две рукоятки от 6-дюймовых орудий, остальные орудия действовать не могли. Я понимал всю беспомощность крейсера, неспособность даже к самообороне, а не только к наступательным действиям, неспособного даже уйти от опасности…
Но я знал, что не дальше как завтра, будет начата бойня, будет открыт артиллерийский огонь по казармам, знал, что это страшное злодеяние уже подготовлено, что беда неминуемо стрясется и унесет много неповинных жизней, и это сознание не позволяло мне покинуть ту горсть безоружных людей, которая была на «Очакове» и которая геройски готова была, хотя бы пассивно, одним поднятием красного флага, протестовать против ожидавшегося массового убийства. Команда знала от меня, что первым условием моего участия в деле было не пролить ни капли крови, и команда сама не хотела крови. Что же давало нам убеждение в необходимости, в полезности нашего протеста, что делало нас восторженными и верующими, когда все кругом было так безнадежно и бессильно?
Как мог я, болезненный и слабый человек, лишенный трое предыдущих суток сна, не только оставаться сильным духом и верующим, но поднять дух и укрепить веру в других? В чем была наша сила, идущая, как казалось, в разрез со здравым смыслом?
Сила эта была в глубоком, проникавшем все мое существо и тогда и теперь сознании, что с нами Бог, что с нами русский народ. Да, с нами русский народ, весь, всею своей стомиллионной громадой!
Он, истощенный, изнемогающий, голодный, изрубцованный казацкими нагайками, он, этот народ, с засеченными стариками и детскими трупами, как страшный призрак нечеловеческих страданий, простирал ко мне руки и звал… Мне говорят о статьях закона, о военном положении и т.д. Я не знаю, не хочу, не могу оценивать все происходящее статьями закона. Я знаю один закон — закон долга перед родиной, которую вот уже три года заливает русской кровью. Заливает малочисленная преступная группа людей, захватившая власть и отделившая государя от своего народа. Они из своих хищных расчетов уложили больше ста тысяч трупов в войне с Японией, они же теперь из-за тех же расчетов начинают войну с Россией.
Где же измена?
Кто государственный преступник?
Сегодня в их глазах преступен я, как и весь русский народ, который, пробудясь, осмелился стать на дороге их истребительной резни. Но завтра в глазах грядущего суда преступниками будут объявлены они».
18 февраля 1906 года суд над очаковцами закончился вынесением обвинительного приговора. Петр Петрович Шмидт был приговорен к повешению «как непосредственно учинивший посягательство и руководивший действиями других мятежников». Вместе с ним приговорили к повешению еще троих мятежников. 27 человек осудили на каторгу и ссылку, десятерых оправдали.
П.П. Шмидт в своей последней речи говорил:
«Я встречу приговор ваш без горечи, и ни на минуту не шевельнется во мне упрек вам. Я знаю, что вы, гг. судьи, страдаете не меньше нас, вы так же, как и мы, жертвы переживаемых потрясений народных».
На кассационной жалобе по делу очаковцев адмирал Чухнин поставил резолюцию: «По высочайше предоставленной мне власти кассационную жалобу защитника подсудимых оставляю без последствий и приговор суда утверждаю. Назначенную осужденному Шмидту смертную казнь заменяю расстрелянием».
Казнь и завещание лейтенанта Шмидта
Ранним утром 6 марта к плавучей тюрьме «Прут» подошел катер, который должен был отвезти приговоренных на Березань — небольшой остров близ входа в Днепровско-Бугский лиман. Для осуществления казни из Севастополя пришла канонерская лодка «Терец». Сорок восемь матросов под командованием лейтенанта Михаила Ставраки, бывшего однокашника Шмидта по Морскому училищу, сошли на берег. Завершались приготовления к расстрелу: были расставлены команды из благонадежных частей очаковского гарнизона, прибыли должностные лица, вскоре привезли осужденных. Их подвели к специально вкопанным в землю столбам, глаз не завязывали и саванов не надевали, учитывая личную просьбу. Разрешили попрощаться. О последних мгновениях поэт Б. Пастернак напишет словами из письма самого Шмидта:
Поставленный у пропасти
Слепою властью буквы,
Я не узнаю робости,
И не смутится дух мой.
Я знаю, что столб, у которого
Я стану, будет гранью
Двух разных эпох истории,
И радуюсь избранью.
Раздался барабанный бой и команда «Пли!». Гром выстрелов смешался с криком чаек, поднявшихся над берегом. Когда все было кончено, место казни заровняли.
Спустя одиннадцать лет, в мае 1917 года, прах казненных был перевезен в Севастополь и помещен в Покровском соборе. А в ноябре 1923 года Севастопольский городской совет решил перезахоронить очаковцев в соответствии с просьбой П.П. Шмидта, высказанной в письме от 26 декабря 1905 года:
«Если когда-нибудь в будущем город даст деньги на памятник, то положить скалу, вырезать на ней мою клятву. На скале бросить якорь (корабельный, настоящий) не сломанный, как это принято делать на памятниках, а целый якорь, и воткнуть в скалу флагшток с красным флагом из жести. Я поднял знамя революции русского флота, оставшегося верным народу, и пусть этот флаг свободы развевается на моей могиле».
Этот скромный памятник и сейчас стоит на кладбище Коммунаров, храня покой погребенных.
В статье использованы материалы сл. источников: «На рубеже эпох. Севастополь в 1905-1916 годах». Е.Б.Алтабаева, В.В.Коваленко; сайт Википедия; док. фильм «Лейтенант Шмидт» 1968 г.; док. фильм «Лейтенант Шмидт. Назначенный герой», 2014 г. https://ok.ru/profile/579042239767/statuses/67019091072279 ***
Шмидт, Пётр Петрович (5 (17) февраля 1867, Одесса — 6 (19) марта 1906, остров Березань) — революционный деятель, один из руководителей Севастопольского восстания 1905 года, известен также как лейтенантШмидт.
В 1880—1886 годах Шмидт учился в Петербургском морском училище. Окончив Морское училище, был произведён по экзамену в мичманы и назначен на Балтийский флот.
Команда крейсера «Очаков» за две недели до восстания 1905 г. и лейтенант Шмидт (в верхнем правом углу)
В начале Революции 1905 года организовал в Севастополе «Союз офицеров — друзей народа», затем участвовал в создании «Одесского общества взаимопомощи моряков торгового флота». Ведя пропаганду среди матросов и офицеров, Шмидт называл себя внепартийным социалистом.
Пётр Петрович Шмидт
18 (31) октября Шмидт возглавил толпу народа, окружившую городскую тюрьму, требуя освободить заключённых.
20 октября (2 ноября) 1905 года на похоронах восьми человек, погибших в ходе беспорядков, произнёс речь, ставшую известной как «клятва Шмидта»: «Клянёмся в том, что мы никогда не уступим никому ни одной пяди завоёванных нами человеческих прав». В тот же день Шмидт был арестован.
Вечером 13 ноября депутатская комиссия, состоявшая из матросов и солдат, делегированных от разных родов оружия, в том числе от семи судов, пригласила для военного руководства отставного флотского лейтенанта Шмидта, завоевавшего большую популярность во время октябрьских митингов. «Он мужественно принял приглашение и с этого дня стал во главе движения».
14 (27) ноября возглавил мятеж на крейсере «Очаков» и других судах Черноморского флота. Шмидт объявил себя командующим Черноморским флотом, дав сигнал: «Командую флотом. Шмидт». В тот же день он отправил телеграмму Николаю II: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт».
Выбросив на «Очакове» адмиральский флаг и дав сигнал: «командую флотом, Шмидт», с расчетом сразу привлечь этим к восстанию всю эскадру, он направил свой крейсер к «Пруту», чтобы освободить потемкинцев. Сопротивления никакого не было оказано. «Очаков» принял матросов-каторжан на борт и обошел с ними всю эскадру. Со всех судов раздавалось приветственное «ура». Несколько из судов, в том числе броненосцы «Потемкин» и «Ростислав», подняли красное знамя; на последнем оно, впрочем, развевалось лишь несколько минут.
15 ноября в 9 час. утра на «Очакове» был поднят красный флаг. Против восставшего крейсера правительство немедленно начало военные действия. 15 ноября в 3 часа дня начался морской бой, а в 4 часа 45 мин. царский флот уже одержал полную победу. Шмидт вместе с другими руководителями восстания был арестован. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D0%BC%D0%B8%D0%B4%D1%82,_%D0%9F%D1%91%D1%82%D1%80_%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
***
