07:28 Другая ... 039 | |
...
*** *** === В ответ на эти слова люди грохнули дружным хохотом, и в нем уже не было прежней напряженности – все знали эту притчу, весьма поучительную и веселую. Тем временем прозвучал чистый звук трубы, и орки, построившись в три шеренги, начали движение по направлению к людям. – Ну, с богом. Джон, по моей команде. – Понял. – Пошли, парни. Отряд людей двинулся навстречу орочьему, также придерживаясь построения в три шеренги, по десять в каждой. Двигались они вполне синхронно, хорошо держа равнение, да только у орков все же выходило на порядок лучше. Их строй двигался не так быстро, как людской, но выглядел как-то более монолитным. Это можно было бы списать на то, что люди были из разных дружин и до недавнего времени не были даже знакомы, но все дело в том, что орки также представляли собой «сборную солянку». Примерно шагов за тридцать Джон начал ускоряться, а строй изменяться, смещаясь к центру и трансформируясь, сэр Эрик стал сзади и чуть правее, левее гиганта также встал один из воинов, за ними встали трое, и так далее, пока не получился клин. К моменту, когда строй полностью трансформировался, люди бежали во весь опор, а Джон уже достиг первой шеренги орков. Еще на расстоянии шагов в пятнадцать Джон, пользуясь своим высоким ростом и тем, что никого не заденет, метнул свое копье в орков: это была не конная атака, так что для осуществления задуманного копье ему только мешало бы. Копье никого не поразило, так как завязло в выставленном щите, но он на это и не рассчитывал, тем не менее свою задачу этот бросок выполнил: прикрывшись щитом, орк выпустил Джона из поля своего зрения. Подбежав к строю, гигант легко, словно и не весил больше сотни килограммов, оттолкнулся от земли и взмыл вверх, отведя в сторону для удара руку, в которой уже сжимал меч. Первого орка он попросту сшиб своей массой, влетев в орочий строй, словно камень, выпущенный катапультой, падая вниз, он отвел щитом направленное в него копье и с силой вогнал клинок орку во второй шеренге, угодив тому в незащищенную шею, поверх щита. Разом перемахнув через поверженного противника, он ударил щит в щит орка в третьей шеренге, не имея возможности использовать завязший в упавшем орке меч, – рука, сжимавшая его, была отведена сильно назад, и воин уже было решил, что меч безнадежно завяз, когда почувствовал, что тот покидает тело противника, следуя за своим хозяином. Этого орка ему сшибить не удалось, но он смог его оттолкнуть, заставив вывалиться из строя… – Да-а-а. Такая победа горше поражения, – задумчиво обронил Габба. – Но это победа. Пусть сразит меня молния Гаруна, это победа! – зло бросил Всевластный, не отрывая взора от арены. Тем временем над трибунами начал нарастать гул недовольных голосов. Судьбой поверженных на арене гуров могли распоряжаться только зрители – сам гур не мог решать, кому жить, а кому умереть, – он должен был дождаться решения зрителей, и если их большинство не было подавляющим, то право окончательного решения принадлежало распорядителю игр, в данном случае Всевластному. Но оставшиеся на ногах двое и не думали обращаться ни к зрителям, ни к Всевластному. Один из них, выделяющийся особым ростом и сложением, был занят тем, что оттаскивал в сторону тех из своего отряда, кто был ранен и нуждался в помощи, второй, телосложением потщедушнее, деловито обходил поверженных противников и быстро, словно забойщик на скотобойне, вскрывал им глотки. При этом ни один из них не обращал внимания на то, что происходит на трибунах, а там уже вовсю закипали страсти. Взбешенные воины, вскочив со своих мест, разражались злобными выкриками, но своего места никто из них так и не покинул, так как их сдерживало то, что Всевластный взирал на происходящее с не меньшим гневом, но ничего не предпринимал. Наконец победители закончили со своими делами и, встав спина к спине, хотя это было и непросто, так как рост их отличался практически на голову, стали поворачиваться вокруг, взирая на беснующихся урукхай. – Я же тебе говорил, Джон, что это того стоит. – Да, сэр Эрик, с вами не соскучишься. Заполучить головную боль – это сколько угодно, потерять жизнь – запросто, но только не помереть со скуки. – Эт точно. *** ===
Враг у порога
Но все это рухнуло как карточный домик, поселив в душе смятение и тревогу, как только сквозь закрытую дверь ему доложили о том, что к нему прибыл аббат Адам. Казалось бы, что с того – ну прибыл инквизитор, так ведь он с ним заодно, – но все дело в том, что аббат никогда не навещал его дома, мало того – это Андрей навещал его в монастыре, или же они могли пересечься на другой территории. Сам инквизитор никогда не искал с ним встречи, если было что-то срочное: он мог прислать послание с просьбой о встрече, но ни разу не сказал, что есть что-то срочное. Несмотря на многое, что их связывало, отношения у них оставались натянутыми, и было только одно, что держало их в одной сцепке, – это падре Патрик, которого они оба искренне уважали и любили. Но сегодня аббат сам пришел в его дом, и это не могло означать ничего хорошего. Увидев инквизитора в зале, Андрей сразу же понял, что предчувствия его не обманули. Кивнув в знак приветствия и получив такой же кивок – на политесы, судя по всему, не было времени, – Андрей указал на кабинет и сам направился в ту сторону, показывая дорогу. – Что случилось? – едва дверь за ними закрылась, поинтересовался он. – Похоже, что начинается. – Ты получил какие-то сведения? – Можно сказать, что и так. Я получил послание от архиепископа Йоркского, в котором он требует, чтобы я прибыл в Йорк с отчетом. – Но чего в этом необычного? Сейчас конец мая, а ты каждый месяц отбываешь в Йорк с докладом. По-моему, все нормально. – Если бы я отправился туда через пару дней и самостоятельно, то да. Мне никогда не напоминали о том, что мне надлежит прибыть. – Но если это так необычно, то здесь вряд ли какая-то каверза. Архиепископ далеко не глуп и понимает, что все необычное может тебя насторожить. – Да, это так. Вот только все становится иначе, если у него попросту нет времени. – Ты получил какие-то сведения от своих осведомителей? Что-то затевается? – Мои осведомители не вхожи в кабинет Игнатия, они могут добыть сведения только в том случае, если эти сведения покинут его кабинет и станут достоянием хотя бы части членов ордена. Подозреваю, что там запахло жареным, и единственное, почему еще не всполошился Синод и не бросили клич о крестовом походе, это то, что я пока еще жив. Игнатий не может позволить, чтобы меня допросили. Из любой ситуации он способен вывернуться без особого труда, всему у него найдется объяснение, и ему несомненно поверят: подвергнуть пыткам инквизитора такого ранга, а уж тем более Игнатия, авторитет которого после суда над бывшим епископом Йоркским взлетел до небес, могут только по прямому обвинению, а это обвинение можно вырвать лишь у меня. – Во как. Но значит, пока ты здесь, вне его досягаемости, у нас, можно сказать, ничего не меняется. – Нет, не значит. Пойми, у него нет времени, а значит, кто-то очень плотно присел нам на хвост, но архиепископ нашел в его аргументах слабое место, и сейчас спешно проводится дополнительная проверка. Если это тот человек, о котором я думаю, то в скором времени у него будет недостающее, и Игнатий будет вынужден обратиться в Синод. – А почему он не может устроить молчание этого человека? – Потому что если это брат Горонфло, то эта лиса позаботилась о том, чтобы его смерть ничего не изменила, а Игнатий, убрав его, сразу же укажет на себя. – Погоди, уж не тот ли… – Именно тот. Лучший после меня дознаватель во всем епископстве. – Ну, не так уж он и хорош. Он пробыл около двух лет в Новаке, но как ни ненавидел меня, ни до чего не смог докопаться. – Потому-то он мне и уступает. Он прекрасно может сопоставлять события и делает практически неоспоримые выводы, он прекрасно работает с имеющейся информацией, но он не умеет работать с людьми и добывать эту самую информацию, в этом его слабость. Если бы меня направили в Новак и я пожелал бы копать под того, кто спас от костра падре Патрика, то можете не сомневаться, в Кроусмарше и по сей день не было бы барона. – Занятно. – Андрея ничуть не удивили слова аббата: работая в милиции, он не раз встречал следователей, подобных брату Горонфло, – у них было только самое поверхностное понятие об оперативной работе, но при этом они имели аналитический склад ума и прекрасно оперировали имеющимися данными. Они могли грамотно организовать работу оперов и участковых, осуществляющих оперативное сопровождение дела, компенсируя таким образом свою слабость в оперативной работе. – Послушай, а может, все гораздо проще? Может, наконец объявился император Гирдган, вот и завертелось? – Нет. Если бы на наших границах появилась армия орков, то я об этом уже знал бы. Конечно, императору уже пора бы и объявиться, но пока он не пришел. – Ладно. Убедил. Твои предложения. – Необходимо немедленно отселить кабальных сэра Джефа и сэра Рона в глубь баронства. Егерей перебросить на границу с маркграфством, и каждому из десятков придать моих людей. Я думаю что три десятка будут способны наглухо перекрыть границу. По пять егерей направить на горные тропы и на проходы в лесу у сэра Тэда. – То есть ты предлагаешь наглухо перекрыть все возможные места, через которые могут появиться посланцы Игнатия или отсюда сбежать люди? – Именно. Если люди узнают, что против баронства объявлен крестовый поход, то бунт неизбежен, а людей здесь проживает гораздо больше, чем ваша дружина. Даже если вы огнем и мечом подавите бунт, на два фронта у вас сил не хватит. Это еще при условии, что ваша дружина не взбунтуется: это ведь не просто война – их всех объявят поборниками сатаны. Да, с Церковью шутки плохи. Люди в этом мире были слишком религиозны – это в том, «прошлом», мире народ был уже не так набожен, а здесь слова священника стоили очень дорого. Конечно, в Кроусмарше священники постарались посеять зерна сомнения, но до того, чтобы они могли повести за собой свою паству, было еще очень далеко. На сегодняшний день Андрей и его сподвижники скорее сидели на котле, в котором кипело адское варево, готовое попросту разорвать этот самый котел. Верования людей, с одной стороны, – это весьма инертный материал, который очень медленно поддавался изменениям, а с другой – весьма взрывоопасный. – В дружине я уверен, насколько можно быть уверенным в подобной ситуации. Хотя все возможно. Что же касается крестьян, то тут ты прав: известие о крестовом походе, скорее всего, породит взрыв. Ладно, делать нечего. Принимаю твои предложения. Что-то еще? – Немедленно вызовите сюда семью своей супруги и купца со своими домочадцами. – Не думаю, что это хорошая идея. Так они могут просто обойтись епитимьей за то, что общались со мной, а если они окажутся здесь, то участь их будет незавидной. Я, конечно, собирался вызвать их сюда, но это на случай прихода орков… Если будет крестовый поход, то, думаю, им лучше будет держаться подальше от меня. – Ерунда. Их не трогают только потому, что Игнатий пока не хочет вспугнуть меня. Как только он поймет, что выманить меня не удастся, тут же последуют аресты и пытки. Если у них и есть шансы выжить, то только здесь. Не медлите.
– Молодой человек, – при этих словах Джеф слегка ухмыльнулся: а что тут скажешь – для этого древнего старика он по праву был именно молодым человеком, хотя давно уже не являлся таковым, – вы ничего не хотите объяснить мне на словах? – Простите, мэтр, но там все изложено. Я знаком с посланием, и добавить мне нечего. За воротами города нас ждут двадцать моих воинов, которые готовы сопроводить нас в баронство. Можете взять с собой всех своих людей, но только не теряйте времени на сборы вещей: милорд сказал, что все необходимое найдется в баронстве. – Но мы не можем вот так просто взять и сорваться неизвестно куда, – вмешался Рем, сын мэтра Вайли и брат Анны. – У нас есть несвернутые дела, обязательства, при всей срочности, о которой пишет наш зять, нам необходима минимум неделя. Что касается переезда отца, так тут и вовсе нужно основательно подготовиться. – Господин Рем, у вас есть полчаса, этого времени вполне достаточно, чтобы подготовить повозку мэтра, собрать вашу казну и отдать необходимые распоряжения вашим людям. Через полчаса мы должны выдвинуться. Если вы будете противиться, то я вынужден буду применить силу. Я и без того рискую, пока нахожусь вне земель баронства, уж не говоря о нахождении внутри стен Йорка. – Ну и как вы себе это представляете? – возмущенно вскинув подбородок и бросив негодующий взгляд на стоящего перед ним рыцаря, зло бросил Рем. – Очень просто. Со мной здесь только пять воинов, поэтому я в состоянии увезти только мэтра, вас и вашу семью, где припрятана ваша казна, я понятия не имею, вывезти насильно вашу дворню я не в состоянии, а чтобы они не подняли шума по поводу вашего похищения, я буду вынужден всех их перебить, – глядя прямо в глаза мэтру и его сыну, жестко произнес Джеф. Эти слова, а точнее, то, как они были произнесены, безошибочно сказали им о том, что этот человек выполнит свою угрозу, тем более что ничего штурмовать его людям не придется, потому что они уже были во дворе дома. – Все настолько серьезно? – дрожащим голосом спросил старик. – Да, мэтр. И лучше вам умереть в пути, будучи потом оплаканным вашими близкими, чем попасть в руки инквизиции. Прошу вас, поторопитесь, время уходит. – Хорошо, что мы должны делать? – Голос старика зазвучал твердо, и это порадовало Джефа, так как время уходило. – Немедленно прикажите вашим людям выдвигаться к западным воротам, но только не всем вместе, а по двое, по трое, – пусть идут разными улицами и ничего не берут с собой. Выйдя за ворота, они должны будут направиться на постоялый двор Бронкса, откуда мы их потом заберем. С вами поедем только я и мои люди. Пусть конюх подготовит вашу карету и будет готов вести ее туда, куда мы скажем. – Рем, действуй. – Но, отец… – Я справлюсь, сын. Наш зять – неглупый человек, и если он решил действовать так, а не иначе, то тому есть причины. Мы все узнаем в свое время. Не сомневайся, я доеду до Кроусмарша – хотя бы для того, чтобы задать пару вопросов нашему Андрэ. Давай. На тебе казна. Я займусь остальным.
– Понимаю вас, господин Белтон, но боюсь, что у вас нет выбора. Милорд просит у вас прощения за то, что втравил вас во все это, но уверяет, что у него не было иного выхода. – Но я не могу вот так все бросить. Да и почему я должен это делать? – У вас есть желание испытать на себе справедливость инквизиторского суда? – Какого суда? Во что твой господин меня еще втравил? – Он все вам объяснит в Кроусмарше. Поверьте, времени совсем нет. В любой момент за вами могут прийти. – Но у меня лавки полны товара… – Милорд сказал, чтобы вы забирали только имеющуюся у вас наличность и людей, которыми дорожите. И поторопитесь: нам еще нужно успеть вывезти вашу семью, а до Дувра путь неблизкий. – Сэр Рон, вы не могли бы объяснить мне все? У меня голова просто кругом. – Все объясню по пути. Сейчас времени нет. Забирайте наличность, что здесь, на остальные лавки нет времени. Раздайте поручения вашим людям, пусть отправляются в остальные лавки с подобными же распоряжениями, после чего направляются в Кроусмарш. – Вы думаете, что при моем бегстве все останутся мне верными? Да они прикарманят мои деньги, а еще, прикрываясь моим именем, начнут задешево распродавать мое имущество, после чего с деньгами сбегут. А если тут еще замешана и инквизиция, то у них все шансы остаться безнаказанными. – Жизнь – она дороже всех денег. Вам ли этого не знать? Мы теряем время. Кстати, пока вы тут рассуждаете, я и мои люди также рискуем своими головами. Сидели бы вы дома – все было бы проще, а так нам еще через два маркграфства придется пробираться. Торопитесь же.
О том, чтобы забрать казну из дому, не могло быть и речи, так как когда он в сопровождении Рона и пяти воинов появился на пороге своего дома, то там вовсю хозяйничали представители ордена инквизиции. Рон действовал сколь решительно, столь же и стремительно, благо среди инквизиторов не было воинов и все они полегли, практически не издав шума. Но только практически. Эндрю едва успел похватать своих в охапку и разместить их на лошадях, как на улице уже зазвучали тревожные выкрики, и беснующийся народ вовсю завопил о том, что представителей Святой инквизиции поубивали еретики. Благо пока эта весть достигла архиепископа, пока он своей властью отдал приказ перекрыть все ворота – они все же успели выскользнуть за городские стены в самый последний момент. Потом была погоня, отряд Рона уходил по-горячему, неся на хвосте не меньше сотни всадников. Пришлось устраивать засаду, чтобы стряхнуть погоню, которая, нужно заметить, практически вся полегла. Лишь те немногие, кто догадался повернуть назад, выжили, ну еще повезло и тем, кто вывалился из седла, получив только ранения, – времени проводить контроль у Рона не было, как, впрочем, и желания.
Только что его кабинет покинул сияющий, как новенький золотой, брат Горонфло, вернее, уже аббат: ему удалось-таки систематизировать все имеющиеся сведения, и этот труд безошибочно указывал на то, что аббат Адам погряз в ереси. Тяжко вздохнув, Игнатий подошел к секретеру и, пристроив перед собой писчие принадлежности, начал писать донесение Папе. Теперь оставалось только молиться, так как сомнений относительно крестового похода у него не было никаких. И он мысленно горячо молился, ибо верил, что Господь не может оставить искреннего своего слугу, все действия которого, правые и не совсем, были направлены верой в Господа и на благо паствы его.
Всадники, двигающиеся ему навстречу, остановились, и от них отделился только один. Маркграф остановил своих людей и также один направился в сторону одинокого всадника. – Приветствую вас, сэр Свенсон. – Вот так вот. Уже не милорд. – К чему лишние слова? Я перестал быть вашим вассалом с тех пор, как вы со своей дружиной выступили в этот поход. Если бы вы предоставили всем остальным возможность участвовать в этом, а сами остались дома, это могло бы еще означать, что вы стараетесь сдержать свою клятву сюзерена, но вы предпочли выступить в поход, лично возглавив свою дружину, даже не поручив эту честь вашему сыну. Так к чему эти высказывания? – Ну, выбора-то я был лишен. – Понимаю. Обстоятельства. Но тут уж ни вы, ни я не властны. – Мой сюзерен уполномочил меня передать вам требования нашей Святой Матери Церкви. Сложите оружие, допустите на свои земли дознавателей Святой инквизиции и святое воинство, покоритесь судьбе, раскайтесь в грехах и предстаньте перед беспристрастным судом Церкви… – Все, сэр Свенсон, дальше не продолжайте, – бесцеремонно прервал Андрей бывшего своего сюзерена. – Ни одного из пунктов требований этих святош я не выполню, даже не надейтесь. Я знаю, что вас здесь шесть тысяч, – честно признаться, удивлен, многовато, я думал, что поначалу отправят тысячи три, но, как видно, не учел того, что война между Францией и Англией все еще не закончилась, так что и армия довольно велика, и собрались вы весьма скоро. Папа и впрямь имеет большое влияние, если только одним словом прекратил эту войну. – Если вы не намерены выполнять требования Церкви, то почему тогда согласились на встречу? – Все просто. Вы, так же как и я, знаете о том, что грядет большая беда с юга, что даже если она не нагрянет в этом году, то может прийти в следующем. Да-да, я знаю о том, что Джеф регулярно докладывал вам обо мне и обо всем, что происходило вокруг меня. Знал с самого начала, так как предположить, что вы оставите без присмотра человека, к которому у вас было очень много вопросов, было бы верхом глупости. Знаю и о том, что вот уже три года вы не получаете от него сведений, а он всячески избегает встречи с вами и что вы все же сумели поговорить в прошлом году, где вы узнали, что отныне он мой вассал, ну и ваш, разумеется, только не напрямую. Этот идиот, что носит английскую корону… – Сэр Андрэ!!! – Голос маркграфа звучал как иерихонская труба, ну а как он должен был реагировать, если не так, как отреагировал? Да еще и за меч схватился. Андрей понял, что спорол чушь, а потому поспешил выставить перед собой руки в примирительном жесте и отчетливо проговорил: – Прошу прощения, сэр Свенсон. Полностью признаю, что говорить подобное не пристало, и искренне сожалею о вырвавшихся словах. – Меч, уже было с шелестом начавший покидать ножны, замер на половине и был вогнан обратно. Андрей мысленно вздохнул с облегчением. Идиот, только что едва не сорвал переговоры. Конечно, надежды на них было мало, но она теплилась. – Итак, мне известно, что войско возглавляет король Англии, так как пользуется полным доверием Папы и по неизвестной мне причине считается прекрасным полководцем. Вот только выступать в схватках на ристалищах и воевать – это несколько разные вещи. Почему, вы думаете, я вышел со своей дружиной, которая едва насчитывает пять сотен, а настоящих воинов не больше трех, в открытое поле, а не перебил вашу армию в изнурительных осадах? Пока вы осаждали бы два пограничных замка, в которых укрылись бы не больше сотни воинов, я исподволь, мелкими наскоками уничтожил бы все ваши силы. – Ерунда. Пока мы осаждали бы ваши замки, ваши крестьяне взбунтовались бы, и даже, возможно, еще взбунтуются. Что бы там ни говорили, но большинство ваших крестьян – добрые христиане и поддерживать еретика не станут. Чего вы им наплели? Только не говорите, что им известно о том, что против вас и них вышла в крестовый поход Святая Матерь Церковь. – И не буду. Вы правы. Правда, я не уверен, что они все же взбунтуются: ведь у них был не один год сытой и безбедной жизни. Даже мои кабальные живут не в пример лучше вольных арендаторов во всех человеческих землях. Я вышел, потому что знаю, что разгромлю вашу армию, и при этом мало кто уйдет отсюда живым. Вам известно о том оружии, что есть у меня, вы знаете и о том, что у меня сохранилось то самое оружие, на которое с таким подозрением взирала инквизиция, кроме того у меня за это время появилось еще кое-что. Например, выбить ваших тяжелых рыцарей для меня сейчас не проблема: год назад они могли сыграть решающую роль, сегодня – нет. Потому что ваш король, да-да, уже не мой, поведет армию в лобовую атаку. Даже после того, что я вам сейчас говорю, вы не сумеете убедить его поступить иначе, я это знаю, вы это знаете, – и никто не может чего-либо изменить. Но вот нужно ли мне это? Нет, не нужно. Я не хочу участвовать в уничтожении цвета человеческого воинства, перед тем как на людские земли придет беда. Орков будет много, очень много, и людям понадобится каждый воин. Не говорите об этом королю наедине. Скажите об этом представителям Церкви, не упоминайте им о том, что знали об этом раньше, просто передайте им МОИ слова, выложите это все же на военном совете – это вас обезопасит. – Я не смогу сообщить об этом на военном совете, но донесу ваши слова до архиепископа Игнатия. – И подпишете себе смертный приговор. Неужели вы думаете, что я мог вот так просто отгородиться от всего мира и втайне готовить дружину, оружие, собирать под свою руку крестьян и ремесленников без поддержки инквизиции? Нет, в открытую он мне не помогал, но он мне НЕ МЕШАЛ. Вы понимаете меня? – И зачем же ему это нужно? – Затем что уж он-то не сомневается в том, что имперские орки придут сюда. Мало того – он знает, что они придут, так как он отправлял в их земли лазутчика – вы должны были слышать о таком дознавателе, Адаме. Так вот он лично побывал в плену у орков и сумел оттуда вырваться, принеся вести о том, что в скором времени империя Закурт, а вернее, имперская армия придет сюда. – Почему-то мне слабо верится в сказанное вами. – А я и не настаиваю, чтобы вы мне поверили. Я просто сказал вам то, что мне известно. Верить мне или не верить – решать уже вам и военному совету крестоносцев, если вы донесете до них мои слова. Я умываю руки. Просто помните. Если ваша армия начнет наступление, здесь она и останется. Прощайте. Разговор был окончен, и каждый из них покинул маленький клочок земли между стоящими друг напротив друга не более чем в полукилометре армиями, пребывая в сомнениях. Маркграф Йоркский, и без того недовольный этим походом, сейчас пребывал в еще более плохом настроении, так как многое из того, что ему поведал барон Кроусмарш, было не лишено смысла. Андрей еще больше сомневался в том, что схватки и потерь удастся избежать. Маркграф был прав. Если только его людям станет известно о том, что на подходах к баронству не французская армия, которая якобы разбила англичан, а сейчас хочет поквитаться с тем, кто нанес им такое оскорбление, – а именно такую версию преподнесли жителям баронства, – то они с вероятностью девять к одному попросту взбунтуются. Сэр Свенсон все правильно понял, когда говорил ему об этом. Но и Андрей не лукавил, когда говорил о том, что, как ни велика армия крестоносцев, он сумеет ее разгромить, – в этом он уверился, когда ему стало окончательно ясно, что его дружина и дружины его вассалов готовы идти с ним до конца. Что же касается соотношения в двенадцать к одному, то это ни его людей, ни его самого не пугало, потому что сюрпризы крестоносцев ждали на каждом шагу. Это поле было выбрано заблаговременно и буквально напичкано неприятными сюрпризами. Андрей был безмерно благодарен сэру Барду, коменданту крепости Криста, где он служил на границе со степняками. Именно Бард показал и доказал на деле всю эффективность различных ловушек, волчьих ям, просто искусственных нор, замаскированных травой. Когда сэр Свенсон подъехал к шатру, где держал свой штаб командующий армией крестоносцев король Англии Джон Пятый, то заметил, что вокруг шатра и в самом шатре царило необычное оживление. Почему-то подумалось о том, что окружающих взволновало какое-то известие, успевшее поступить, пока он, выполняя приказ короля, ездил на эти переговоры. Когда он вошел в шатер, то, едва взглянув на взволнованные лица членов военного совета, сразу же понял, что его догадка была абсолютно верной. Присутствующие там выглядели по-разному: кто-то был крайне чем-то удивлен, кто-то просто недоумевал, кто-то был растерян, а были и те, в ком безошибочно читался страх. Весь вид маркграфа говорил о том, что он не понимает, что могло произойти за какой-то неполный час, пока его не было. Перед его отбытием все пребывали в полной уверенности, что схватки не избежать и что уже через несколько часов от дружины мятежного еретика не останется и следа, а святое воинство ступит на земли Кроусмарша, чтобы праведным словом и каленым железом выжечь ересь, поселившуюся в этих землях. Его и отправили-то только по настоянию архиепископа Игнатия, высшего представителя Церкви в этом походе, посчитавшего, что закон Божий требует предоставить еретикам возможность одуматься и добровольно предстать перед трибуналом инквизиции. Поэтому-то маркграф и недоумевал по поводу происходившего в шатре короля. Его появление было замечено не сразу, поэтому он успел, так сказать, насладиться представшим зрелищем. Но наконец взгляд короля остановился на посланце. – Сэр Свенсон, вы вернулись. Итак, что там еретик? – Ваше величество, он отверг наше предложение и, хотя не горит желанием драться, отступать не намерен. – Я этого ожидал. Ваше высокопреосвященство, как видите, еретик тверд в своем заблуждении. – К этому моменту все разговоры уже стихли, так что то, о чем говорили король и его посланник, слышали все хорошо. – Это было ожидаемо, – согласно кивнул архиепископ. – Но сейчас уже не является первоочередным. – Позвольте с вами не согласиться, – задумчиво покачав головой, проговорил король. – Я считаю, что оставлять за спиной столь сильный отряд, как дружина еретика… – Прошу прощения, ваше величество, но утверждать, что барон Кроусмарш и жители баронства еретики, мы не можем, пока их вина не доказана. Нам еще только предстоит выяснить, кто и в какой степени виновен. Этот крестовый поход вызван только тем, что барон отказался впустить на территорию баронства дознавателей инквизиции для проведения дознания, и задача святого воинства состоит именно в том, чтобы обеспечить возможность для работы Святой инквизиции, а не для уничтожения барона и его людей. Они пока не враги. Чем мотивировал свой отказ барон? – закончил Игнатий, обращаясь к маркграфу Йоркскому. – ОН СКАЗАЛ, что никогда не был еретиком и не противился учению Церкви и искренне верует в Господа нашего. ОН СКАЗАЛ, что, будучи на службе в степи, узнал о существовании на юге ОРОЧЬЕГО ГОСУДАРСТВА, которое намерено направить свою МНОГОТЫСЯЧНУЮ, НЕ УСТУПАЮЩУЮ НАШЕЙ, АРМИЮ на наши земли, дабы покорить нас и сделать из нас своих рабов. ОН СКАЗАЛ, что все его действия были направлены на то, чтобы подготовить оружие, способное остановить вторжение, и никаких иных помыслов у него и его людей нет. Говоря это, маркграф рассчитывал, что его слова, а в особенности те, на которых он делал намеренное ударение, произведут какой-то эффект, но был неприятно удивлен тем обстоятельством, что эффекта не было. Нет, были какие-то шушуканья, но – ни удивления, ни негодования. Сэр Свенсон попросту терялся в догадках: что же могло произойти, если его слова были восприняты практически равнодушно? Удивила его и реакция Игнатия, который, казалось, вообще не был удивлен сказанным. Неужели барон был прав и все это произошло с попустительства архиепископа? – Вот видите, ваше величество, – откинувшись на спинку походного складного кресла, проговорил инквизитор. К слову сказать, он был единственным, кто здесь сидел, заняв единственное кресло. – Еще час назад я мог бы согласиться с утверждением, что барон еретик, но в свете поступивших сведений, – он приподнял руку со свитком, с которого свисала красная восковая печать, могущая принадлежать только Папе, – я уже не могу быть столь однозначным. Маркграф, я надеюсь, вы не сильно утомились этой поездкой? – Нет, ваше высокопреосвященство. Я полон сил. – Значит, вы не откажетесь сопровождать меня. Мне необходимо лично переговорить с бароном. Вновь два небольших отряда под белыми вымпелами замерли друг против друга. Только на этот раз навстречу Андрею выехал не один всадник, а двое. Второго Андрей узнал без труда, так как тот мало изменился с момента их первой и последней встречи на площади Йорка во время суда над падре Патриком, – именно он председательствовал на том суде. – Барон, у нас мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Итак. То, чего мы все ждали, случилось. Да-да, маркграф, мне известно, что вы тоже могли быть в курсе этого. Достоверно мне, конечно, известно не было, но я знал, что в окружении барона у вас есть свой осведомитель, поэтому вероятность того, что вам уже давно известно об Империи орков, весьма высока. Давайте не будем играть хотя бы здесь и сейчас. – Он бросил взгляд на сэра Свенсона, и тот только молча кивнул, понурив взор. – Чуть больше часа назад я получил известие от Папы о том, что армия орков, снеся пограничные крепости, стремительно вышла к Саутгемптону. Далеко не все жители окрестностей смогли укрыться в городе. По имеющимся сведениям, все замки баронов, находящиеся южнее Саутгемптона, либо взяты, либо сожжены. – Не скажу, что сильно удивлен произошедшим, – сжав челюсти, процедил Андрей. Он, конечно, ожидал, что орки придут, он готовился к этому, но он не думал, что они будут столь стремительны. – Насколько я понимаю, ни о количестве, ни о том, где именно расположены орочьи гарнизоны, сведений нет. – Да, сведения далеко не полны. В личном послании мне Папа выразил надежду, что я сумею решить проблему на севере быстро и с минимальными потерями. Иными словами, Папа дал мне полную волю действий по скорейшему разрешению возникших в баронстве Кроусмарш трудностей. – И что вы намерены предпринять, ваше высокопреосвященство? – И я, и сэр Свенсон успели неплохо вас изучить, а посему уверен: то, что вы со своей дружиной вышли навстречу святому воинству, говорит только о полной вашей уверенности в том, что вы способны разбить эту армию. Я лично в этом сомневаюсь, но вот в чем я НЕ СОМНЕВАЮСЬ, так это в том, что вы способны нанести этому войску серьезные потери. В свете последних событий это неприемлемо. Вы, как и падре Патрик, смотрите иначе на вопросы веры, это очевидно, и только по этой причине уже являетесь еретиками: тут не нужен никакой суд или дознание, – но вы не враги рода человеческого. Людям грозит опасность, большая опасность, и вы способны оказать влияние на ход войны. Ваше оружие совместно с армией людей способно заметно склонить чашу весов в сторону нашего войска. – Вы хотите, чтобы после всего произошедшего мы надели плащи святого воинства и выступили в поход вместе с теми, кто жаждет нашей крови? – Это было бы замечательно, но это невозможно. Поэтому подобного предложения я и не собираюсь вам делать. Я предлагаю вам добровольно пустить на ваши земли дознавателей Святой инквизиции, каждого из которых будут сопровождать по десятку воинов ордена. Я предлагаю не препятствовать их работе и со своей стороны гарантирую справедливое расследование и суд. В свете последних событий я не сомневаюсь в том, что наказания будут не кардинальными. На людей в зависимости от их вины будет наложена епитимья – насколько строгая, не могу сказать, но могу сказать точно, что костров не будет. – Спорное утверждение. – Возможно. Но это единственный безболезненный выход из сложившейся ситуации. – Сколько будет дознавателей? – Учитывая серьезность обстановки в наших землях, мы можем выделить для этого только десять дознавателей. «Учитывая объем предстоящей работы, трудиться им придется не меньше пары лет, как бы не больше, – начал размышлять Андрей. – Какое-то ублюдочное решение, даже не половинчатое. Из разряда тех, когда хотят не получить положительный результат, а лишь обозначить активность, прямо как в нашей дражайшей российской милиции. Так что же ты задумал, хитрый лис Игнатий? Инквизиторская морда, ты и впрямь печешься о роде людском – своеобразно так, но все же заботишься и хочешь его сберечь. Отправишь десяток дознавателей, скорее всего, из тех, кто поплоше, сотню бойцов, а хорошие бойцы инквизиции все сплошь на юге, иными словами – возьми боже, что нам негоже, потому что ты знаешь, что никакое дознание я проводить не позволю и просто всех перебью, иначе они взбунтуют мне все население. Но с другой стороны, решение принято, армия в полном составе уходит на войну с орками, а нас оставляете на потом. А потом непременно будет разброд и шатание, и многие постулаты будут пересмотрены. Вот только, как мне кажется, для меня это не будет иметь никакого значения. Даже если я стану героем этой войны, конец у меня один – ну, может, и не костер: ведь есть же на службе у инквизиции и убийцы, подобные нашему аббату. Настоящий герой – мертвый герой. Могут потом и в святые возвести, а почему бы и нет? Ладно, худой мир лучше доброй ссоры, а там посмотрим». – Ваше высокопреосвященство, вы правы, судьбы людей мне небезразличны, и я признаю правоту ваших слов. Я готов смириться с принятым вами решением и принять на своих землях дознавателей Святой инквизиции, ибо считаю это самым разумным решением в свете последних событий. Когда на пороге общий враг, не место спорам и взаимным обвинениям. Но мои люди не присоединятся к святому воинству и не наденут плащей крестоносцев, не наденут они и плащей ордена инквизиции. Игнатий только удовлетворенно кивнул – это был максимум, на который он вообще мог надеяться. Они прекрасно поняли друг друга, понял все и маркграф, как бы все ни выглядело пристойно со стороны. Как собирался Игнатий убеждать дознавателей, для Андрея было загадкой, потому что, каких бы плохих дознавателей он ни собирался сюда посылать, идиотами они не были.
В авангарде армии следовали кочевники, воины племен, согласившихся на равный союз с Гирдганом и выставившие двадцать тысяч легкой конницы. Они уже имели большой опыт в плане обеспечения блокирования крепостей, дабы весть о набеге не распространилась в глубь территории, знакомы они были и с тем, что люди использовали голубей для отправки донесений: против этого у них имелись прирученные соколы. Так что некоторое время люди понятия не имели о том, что на их территорию вторгся враг, а в сторону степи потянулись караваны с полоном, сопровождаемые доблестными воинами степи, – армии пока попадались только разоренные поселения, да еще хорошо укрепленные замки, которые степняки только блокировали, предоставляя сомнительную честь их штурма армии союзников. Гирдган относился к этому спокойно, так как иного ожидать и не приходилось: со своей основной задачей степняки справлялись великолепно, а это было главным. Обо всем этом Глок узнал только сейчас, спустя трое суток после того, как пикта, в которой он служил, наконец смогла сломить сопротивление этих людишек и все же овладеть крепостью. Подумать только, неполные три сотни людей продержались почти трое суток против четырех тысяч орков, а ведь здесь были не дикие степняки, а регулярная армия Закурта. Конечно, здесь не было осадной артиллерии, применялись только полевые катапульты, но для этих глинобитных стен и этого должно было хватить с лихвой. О потерях говорить вообще не хотелось. Пал и его добрый друг, с которым он прошел не одну кампанию. О том, что Брон так и не выплатил ему проигрыш, думать не хотелось – хотелось просто разорвать каждого из оставшихся в живых. Только тридцать пять израненных защитников крепости смогли захватить орки. Люди сражались с отчаянием загнанного в угол зверя, даже не помышляя о сдаче. С таким отчаянным сопротивлением он сталкивался нечасто. Если каждая их крепостца будет обходиться армии Закурта такими же потерями, то победа достанется очень дорогой ценой.
Сэр Бард собрал у пролома основные силы сильно подточенного гарнизона. Выжить у него не было никакой надежды – было только острое желание продать свою жизнь за как можно более дорогую цену. Но в душе все же засела обида. Обида на то, что своим стойким сопротивлением он никак не мог помочь ни королевству, ни людям вообще, потому что лишь малая часть несметного полчища задержалась у стен его крепости, остальные просто проследовали мимо. Оставались голуби, которых он выпустил одной большой стаей в надежде на то, что ловчие соколы степняков просто не успеют угнаться за всеми птицами, несущими тревожную весть. Но это все было уже в прошлом, а тогда он готовился к последней схватке в своей долгой воинской жизни. Но, как видно, не судьба. Глухо застонав, он открыл единственный глаз – левый Бард потерял еще во время второго штурма, а единственный правый заплыл кровоподтеком настолько, что его небесно-голубого цвета уже нельзя было рассмотреть. Русые волосы были спутаны и сбиты в колтуны уже спекшейся кровью. Сквозь пелену он сумел разглядеть, что поблизости маячит высокая фигура орка. Заметив, что человек пришел в себя, вражеский солдат, именно солдат, а не воин, ухватил его за волосы и поволок за собой. Боли комендант не почувствовал – вероятно, ее заглушали другие, более болезненные ощущения. Путь был недолгим, и вскоре сэра Барда бросили у ног еще одного орка, после чего последовал доклад на рычаще-лающем языке, абсолютно непонятном рыцарю, но то, что это доклад, ухо большую часть прослужившего в армии человека уловило безошибочно. – Господин цербен, вот этот человек и есть их командир. – Это точно? – Да, господин цербен. Я лично видел, как он командовал, когда мы штурмовали пролом, он же и цербена Брона сразил. Доспехи с него уже потом стянули – хорошие были доспехи, офицерские. – Подними его. Тело охватила резкая боль, голову прострелило так, словно по ней только что ударили тяжелой дубинкой, хотя его никто не бил, в глазах поплыли разноцветные круги, причем их было так много, что из-за их мельтешения сэр Бард ничего не видел. Но совсем скоро острая боль сменилась пульсирующей, которая была так же сильна, но тем не менее количество кругов значительно уменьшилось и он сумел рассмотреть стоящего перед ним орка. Высокий, крепкий даже для орка, на морде множество мелких шрамов, самый большой слева на подбородке – вероятно, от меча, так как заметно, что треть клыка срезана как раз по направлению шрама. Не иначе как кто-то в свое время дал маху, ну и пожалел об этом, потому как в орке угадывался ветеран, прошедший горнило не одной схватки. Глок внимательно посмотрел на стоящего перед ним человека. Серьезно раненный, не способный самостоятельно стоять на своих ногах, с раненой правой рукой, повисшей плетью, и потому поддерживаемый под руки двумя воинами из цербы Брона. Один глаз отсутствует, пустая глазница упрятана под окровавленной повязкой с уже давно иссохшей почерневшей кровью, а значит, он был ранен еще до последней схватки у пролома, но даже в таком состоянии сумел не только руководить своими людьми, а повести их в последний бой и даже сразить Брона. Единственный глаз смотрел на него, источая ненависть, но не только. В это невозможно было поверить, но этот иссеченный кусок мяса словно примеривался к нему, чтобы нанести смертельный удар. Подобного от племени рабов никто не ожидал, и Глок в том числе. Даже та схватка на арене хотя и остудила многие горячие головы, но не заставила отнестись к людям с должным вниманием. Именно поэтому их пикта пошла на штурм с ходу и понесла большие потери. Сначала это были множественные ловушки, еще на подходе к стенам, потом их лучники, которые, казалось, не уступают степнякам, ну уж во всяком случае, были получше их, имперских, лучников. Потом сражение на стенах. Хорошо, хоть их гебер, командующий пиктой, не потерял голову от злобы и приказал развернуть катапульты. Легкие полевые орудия смогли за сутки пробить приличный пролом, в который затем устремились пехотные цербы. Первой шла церба Брона, потом – его, Глока. Защитники сражались с отчаянием, не поддающимся описанию. На самого Глока напала самка, держа наперевес копье, словно вилы. Конечно, она даже не смогла нанести никакого вреда ни ему, ни кому-либо другому. Товар уничтожать никто не стал, просто оглушив ее. Но сам факт! И ведь она была неодинока. Еще несколько самок пытались оказывать сопротивление с оружием в руках. И у всех этот взгляд, который выражал только одно – готовность убить. Еще раз окинув взглядом стоящего перед ним воина, Глок вдруг понял, что этот рабом не станет никогда. Скорее из него получится гур, который потом, так же как и тот недомерок, будет взирать с арены на зрителей с непередаваемым чувством превосходства. Ходили слухи, что, дабы заставить того человека и его товарищей сражаться в полную силу, Всевластный поклялся, что человек сможет делать с поверженными урукхай то, что пожелает. Именно по этой причине, исходя злобой, Всевластный молча взирал на то, как наглый человечишка добивал урукхай. Но этот не получит такого удовольствия, убийца Брона не получит даже шанса вновь взять в руки меч. А куда еще такого – только в гуры. Глок в последний раз бросил полный ненависти взгляд на человека и, оскалив клыки, провел ребром ладони по своему горлу, давая знак солдатам. Но вот предпринять они ничего не успели. Видя то, что человек даже не способен стоять на ногах, они его только поддерживали, не ожидая от него никакой подлости. Тот, видимо, правильно понял знак Глока, так как, метнув в последний раз полный ненависти взгляд на их командира и не имея возможности дотянуться до него, вдруг извернулся и вогнал большой палец своей здоровой руки в глаз орку, стоявшему справа от него. Орк взвыл от нестерпимой боли, схватившись за уже пустую глазницу, так как выдавленное глазное яблоко повисло на сухожилиях, покинув свое привычное место. Глок действовал стремительно. Выхватив меч, он с ходу рубанул человека, разрубив не защищенное доспехами тело от плеча до паха. Две половинки, еще недавно бывшие одним целым, извергая фонтаны крови, отделились друг от друга и упали в песок, уже успевший пропитаться кровью. Да что же за противник у них такой! Они что же, сплошь фанатики, не боящиеся ни смерти, ни богов?! Убийца его друга лежал распластанными кусками у его ног, но настроение было почему-то препоганейшим, и причина этого Глоку была непонятна. Смерть Брона? Они всегда были солдатами и уже привыкли к потерям. Лишенный глаза воин? Сам виноват: никогда нельзя недооценивать врага. Так отчего же так погано на душе?
===
Предательство
Когда отряд святого воинства был взят в оборот, инквизитор, заметив в их числе и новоявленного аббата, вдруг обратился с просьбой не трогать его, а сохранить ему жизнь. Впрочем, Андрей и не собирался убирать дознавателей, во всяком случае пока, так как архиепископ должен был получать от них донесения, поэтому хотя бы внешне все должно было выглядеть пристойно. Но вот сопровождавшим их жить было вовсе незачем, поэтому их всех уничтожили, дознавателей же определили на жительство в подземельях Кроусмарша. Однако по прошествии нескольких дней и после общения с арестантами аббат Адам вдруг заявил, что аббата Горонфло стоит привлечь к работе и что от живого инквизитора пользы будет гораздо больше, чем от его трупа. Что могло означать это желание? Аббат Горонфло открыто и яростно ненавидел барона Кроусмарша, в то время как всем было на него, мягко говоря, плевать, – именно он продолжал копать, и накопал немало – настолько немало, что из-за этих сведений был объявлен крестовый поход. Для чего этому хитромудрому нужен именно Горонфло, а не кто-то другой? Андрей знал, что они с инквизитором союзники скорее волею обстоятельств: не готовится ли этот хитрец уже сегодня к тому, что настанет момент, когда понадобится избавиться от Новака? Вполне в стиле Средневековья, и инквизиции в частности, а еще любых спецслужб, любых стран, во все времена. – Еще как уверен, господин барон. – А остальных? – Эти нужны только для того, для чего их и взяли. Впрочем, их можно ликвидировать уже сегодня, потому что ничего под диктовку они писать не станут – скорее примут мученическую смерть. Фанатики. – А аббат, стало быть, не фанатик? – Он глубоко верующий человек, как и я, но не фанатик. – И он готов стать на нашу сторону? – Нет, конечно. Сейчас с ним на эту тему беседовать бесполезно. Он, конечно, не фанатик, но и к сотрудничеству не готов, и с чувством долга у него все в порядке. Должно пройти время, появиться и стать ему доступной дополнительная информация, а уж потом он станет на нашу сторону. Никак не раньше. Но оно нам и не к спеху. – Если нет спешки, отчего же тогда вы заговорили на эту тему? – Потому что незачем содержать остальных, а аббату Горонфло необходимо создать условия получше, чтобы не озлобить окончательно, и потом перетянуть на свою сторону. Я понимаю, вы хотите жить в Кроусмарше и никуда не лезть, но только у вас это плохо получится. Вы ведь хотели не выделяться и в герои не стремились, оно как-то само получалось, так что и дальше будет получаться само. Поэтому о будущем нужно думать уже сейчас, а в будущем вам понадобятся такие люди, как я и аббат. – Что-то я не замечал, что вы – мой человек. – Вы поняли, что я имел в виду союзничество. Мы находимся на вашей земле, и окружают нас ваши подданные, так что в любом случае ваше слово стоит во главе. Хм. Что-то я разговорился. Так как? *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
*** --- Источники : https://author.today/work/13014 https://fantlab.ru/work347444 https://fantlab.ru/autor20915 https://bookscafe.net/read/kalbazov_konstantin-eretik-233382.html https://librebook.me/rycar__eretik/vol1/1 https://bookriver.ru/reader/konstantin-kalbazov-rytsar-eretik https://knigochet.com/read_82398_2 Слушать - https://slushkin.com/15048-audiokniga-eretik-konstantin-kalbazov.html https://audiokniga.one/5547-eretik.html *** *** *** *** *** *** Прикрепления: Картинка 1 Прикрепления: Картинка 2 Прикрепления: Картинка 3 Прикрепления: Картинка 4 Прикрепления: Картинка 5 Прикрепления: Картинка 6 Прикрепления: Картинка 7 Прикрепления: Картинка 8 *** ***
*** *** Прикрепления: Картинка 9 Прикрепления: Картинка 10 Прикрепления: Картинка 11 Прикрепления: Картинка 12 Прикрепления: Картинка 13 Прикрепления: Картинка 14 Прикрепления: Картинка 15 Прикрепления: Картинка 16 Прикрепления: Картинка 17 Прикрепления: Картинка 18 Прикрепления: Картинка 19 Прикрепления: Картинка 20 Прикрепления: Картинка 21 Прикрепления: Картинка 22 Прикрепления: Картинка 1 | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |