Главная » 2022 » Декабрь » 22 » Свинцовый закат. Роман Глушков. 09
23:28
Свинцовый закат. Роман Глушков. 09

---

Глава 13
 
– А, это опять ты, Вера. Ну, привет! Что ж, заходи, коли пришла, – уныло бросил я синеглазой девочке, исправно явившейся ко мне после того, как ее дорогой дядя Костя вырубил меня лошадиной дозой снотворного. – О чем интересном сегодня поболтаем? Однако разве мама не учила тебя, что нельзя разговаривать с пьяными взрослыми?
 – Вам теперь известно, как меня зовут, Леонид Иванович, – заметила Верданди спокойным рассудительным голосом и улыбнулась, пожалуй, впервые за все время нашего странного знакомства. – Это здорово! Значит, вы встретились с дядей Костей и он вам все о нас рассказал. Скажите честно, вы ему верите?
 – А то, что я тебе скажу, останется между нами? – на всякий случай полюбопытствовал я. – В смысле, если он сегодня все-таки заснет и ты придешь к нему, я могу быть уверен, что ты не выдашь дяде Косте все, о чем мы с тобой секретничали?
 – Я вас не понимаю, Леонид Иванович, – ответила девочка. – Вы поклялись, что поможете ему…
 – Уже помогаю, если ты этого вдруг еще не заметила, – уточнил я. – И буду помогать, поскольку таков у нас с ним договор. Так что можешь больше мне об этом не напоминать… И я не хочу тебя обманывать, Вера, пусть даже ты обидишься на меня за такие слова. Нет, я не верю дяде Косте. И тебе тоже не верю. Просто потому что твой друг психически не вполне здоров, а ты – всего лишь сновидение. Прости, но такой уж Леонид Иванович мнительный человек. Я выполняю свою клятву только ради обещанной мне дядей Костей награды. И все. В ее существовании я убежден больше, чем в перемещениях во времени и прочей подобной мистике. Еще раз извини, красавица, за прямоту, но лучше мне быть с тобой откровенным, чем ходить вокруг да около, согласна?
 – Мне жаль, Леонид Иванович, что вы так считаете, – печально вздохнула синеглазка. – Действительно жаль. Вы думаете, что я – призрак, но это неправда, уверяю вас! И когда вы доберетесь с дядей Костей до стадиона «Авангард», вы поймете, что заблуждались.
 – Искренне хочу на это надеяться, – сказал я. – И буду рад, если окажусь не прав. Но сейчас иначе не могу. Ты ведь была в Зоне и отлично понимаешь, что это за место. Слишком много странного в вашей истории, чтобы такой скептик, как я, уверовал в нее с одних лишь слов.
 – Удачи вам, Леонид Иванович, – молвила на прощание Верданди. – И я очень надеюсь, что мы с вами скоро свидимся. Теперь, когда вы с дядей Костей, я за него спокойна. И за вас тоже. Прощайте.
 И, как обычно, ушла в никуда, растворившись во сне, будто в густом тумане, за завесу которого мне было не проникнуть при всем желании…
 Других снов в эту ночь мне не приснилось, хотя спал я, вроде бы, не слишком крепко. Перед глазами все время маячила какая-то сизая муть, из-за нее доносились далекие невнятные голоса, и лишь однажды этот монотонный гул разорвал пронзительный душераздирающий вопль. Дрыхни я обычным сном, наверняка подскочил бы в холодном поту после такого крика, неважно, приснился он мне или прозвучал наяву. Но накачанный снотворным, я пережил лишь мерзкое ощущение, какое обычно возникает у человека, когда рядом с ним начинает завывать тревожная сирена, и продолжил спать дальше. Вопль же то усиливался, то опять притихал и тянулся не умолкая минуты две или три. Даже во сне я подивился тому, какие вместительные легкие были у этого кричащего существа, которое кто-то либо резал заживо на куски, либо топил в серной кислоте. Иного повода так орать лично у меня наверняка не нашлось бы.
 Крик смолк, и я вновь остался один на один с бухтящими за туманной завесой голосами. Но ненадолго. Вскоре меня ни с того ни с сего опять начала колотить дрожь, да такая сильная, что поневоле пришлось проснуться. После чего сразу выяснилось, что никакая это не дрожь, а очередное рукоприкладство Кальтера, решившего устроить мне побудку «с пристрастием». Впрочем, теперь его грубость была вполне обоснованной. Заставить меня сейчас подняться по тревоге более гуманным способом вряд ли являлось возможным.
 – Проснулся? – полушепотом полюбопытствовал майор и, удостоверившись, что это так, добавил: – Хорошо, а то я уже хотел нашатырь доставать. На-ка взбодрись.
 Я безропотно взял протянутую мне кружку, в которой, судя по знакомому сладковатому запаху, был обычный энергетик – обожаемая многими сталкерами кофеиновая гадость, какую можно купить в Баре. За те полминуты, что я вкушал заботливо поднесенное угощение, удалось определить, что над Зоной занимается рассвет. Однако имея в виду обещание компаньона не будить меня без веской причины, следовало догадываться, что такая причина все же нашлась. Угроза была еще не явная, поскольку в этом случае Тимофеич вел бы себя беспокойнее, но такая, которую мы уже не могли игнорировать.
 Голова после вчерашнего не болела, что, в общем-то, неудивительно. Развезти с выпитого натощак стакана коньяка меня еще могло, но страдать от такой смехотворной дозы алкоголя похмельем – увольте! Проколотое осколком разорвавшегося «Абакана» бедро ныло, но не более. Лихорадка, что непременно колотила бы меня, начни рана гноиться, отсутствовала – стало быть, медицинскую помощь я себе вчера оказал своевременно. Это радует. А вот все остальное – не очень. Надежда на то, что нам удастся дотянуть до вечера, затаившись в убежище, как мыши в норе, испарилась, едва я продрал спросонок глаза. Кальтер однозначно не станет поднимать тревогу понапрасну. И если он это все-таки сделал, значит, о праздном времяпрепровождении в ожидании вечернего чуда придется забыть.

– Проблемы, Тимофеич? – таким же громким шепотом поинтересовался я у пристроившегося у окна с биноклем компаньона. На голове и плечах у него была накинута легкая снайперская сетка-камуфляж; судя по ее однотонности с уникальным куприяновским комбинезоном, она входила в штатную экипировку майора.
 – У заводи столпотворение, – отозвался Кальтер. – Наши раскольники и их новое божество – Искатель. Ты вздрагивал во сне, когда полчаса назад он кричал на пристани – видимо, тебе тоже удалось его услышать.
 – Так вот кто, оказывается, это был! И чего он разорался ни свет ни заря?
 – Похоже, горюет по Скульптору, – высказал предположение компаньон. – Вопил бы в другом месте, тогда ладно, но раньше-то Искатель помалкивал. А тут вышел на берег и сразу в крик. Хочешь сказать, случайное совпадение?
 – А на кой ляд он вообще поперся спозаранку к реке? Наверняка не жерлицы проверять.
 – Видимо, между апостолами существует нечто вроде телепатической связи, и они время от времени отслеживали перемещения друг друга. Но сегодня ночью горящий дылда потерял бесноватого карлика. Однако пожирателя аномалий не зря прозвали Искателем. Вот он в конце концов и нашел то, что мы пытались от него скрыть. И если его чутье действительно настолько хорошо, рано или поздно он и до нас доберется… Не высовывайся. Нечего вдвоем у окон отираться. Если обстановка изменится, я тебя сразу извещу. А пока на-ка изучи свежую прессу, которую я тут случайно в тумбочке нашел. Такое определенно стоит прочесть.
 Я взял протянутую Тимофеичем пожелтевшую от старости и растрепанную по краям газету «Трибуна энергетика», датированную ноябрем аж восемьдесят пятого года прошлого столетия. Компаньон предусмотрительно сложил ее так, чтобы заинтересовавшая его статья сразу же бросилась мне в глаза. Называлась она «Выстрелы в Корогоде» и печаталась под рубрикой «Трезвость – норма жизни». Вернее, это была даже не статья, а небольшая заметка, набранная мелким шрифтом и не сопровожденная фотографиями. Обыкновенная заметка, описывающая, судя по заголовку, криминальный инцидент, разразившийся во время какой-то пьянки. Чем эта история сумела привлечь внимание Кальтера, я понял лишь когда лично ознакомился с ней. После чего не удержался и высказал свое мнение о прочитанном, уложившееся всего в одно слово: «Охренеть!»
 «…В то время, как все граждане Советского Союза с большим воодушевлением восприняли Указ Президиума Верховного Совета СССР „Об усилении борьбы с пьянством“, остались еще отдельные несознательные элементы, чьи проступки порочат репутацию как самих правонарушителей, так и тех трудовых коллективов, в которых они работают.
 Не нужно далеко ходить за примером. Неделю назад, в день празднования шестьдесят восьмой годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции, находившийся на служебном посту сторож лесопилки Корогодского леспромхоза Кузьма Ф. допустил вопиющее нарушение трудовой дисциплины. После обильного возлияния принесенными из дому спиртными напитками собственного приготовления гражданин Ф. впал в невменяемое состояние и устроил беспорядочную стрельбу из табельного оружия. Прибывшим на место происшествия солдатам караульной роты находящегося поблизости военного объекта удалось угомонить правонарушителя и отобрать у него ружье. По счастливой случайности никто не пострадал. Кузьма Ф. объясняет свое хулиганское поведение тем, что на вверенную ему территорию вторглась орда не то демонов, не то чудовищ, от которых сторож якобы и пытался отстреливаться. В ходе проведенного служебного расследования «борец с нечистой силой» клялся, что его правоту могут подтвердить двое незнакомых ему военнослужащих. По его словам, они присутствовали на лесопилке в момент инцидента, а потом скрылись в неизвестном направлении. Гражданин Ф. не опознал в представленном ему персонале вышеупомянутого военного объекта своих бывших собутыльников, однако продолжал настаивать, что они пришли на лесопилку именно оттуда.
 Комментарии, как говорится, излишни. По мнению участкового врача-нарколога Т.С. Грищенко, количество выпитого Кузьмой Ф. в тот день самогона и солидный стаж любителя горячительных напитков, которым может похвастаться этот работник леспромхоза, и вылились для него в итоге в широко известный алкогольный психоз Delirium tremens, он же белая горячка. Страшно даже представить, какими тяжкими последствиями могло обернуться это происшествие, случись оно в людном месте, а не на пустующей в праздничный день лесопилке…»
 – Полностью с тобой согласен, – поддержал мой лаконичный отзыв о заметке Кальтер. – Как видишь, в Зоне случаются гораздо более удивительные причуды со временем, чем та, о какой я тебе рассказывал.
 – Значит, это был не мираж? – удивился я. – Получается, что на несколько минут мы с тобой вернулись в тот самый год, когда я только-только научился ходить и лопотать «мама-папа»?
 – А я закончил школу и поступил в военное училище, – добавил Тимофеич. – Впечатляет, не так ли? А ты еще не верил в историю с таймботом и гостями из будущего, хотя она намного правдоподобнее той, что с нами вчера случилась… Кстати, я слышал, ты что-то бормотал во сне. К тебе приходила Вера?
 – Да, приходила, – сознался я, но, разумеется, не во всем. – За тем, чтобы пожелать нам удачи и сказать, что теперь, когда я тебе помогаю, она за нас спокойна.
 – Это хорошие новости. – Глаза Кальтера оживленно блеснули. – Доброе знамение нам сейчас совсем не помешает… – Он вновь прильнул к биноклю. – Вон, и толпа с берега проваливает. Во дворы двинула, явно не по нашим следам. И все равно неплохо бы выяснить, куда Искатель повел свою паству. И почему раскольники выглядят так, словно за ночь прошли годичный курс тренировок по бодибилдингу и сожрали целую тонну стероидов. Даже комбинезоны по швам разошлись, а шеи шире голов раздулись. Прямо не люди, а герои комиксов какие-то.
 Утратив вчера по милости Скульптора свое основное оружие, я был вынужден взяться за резервное – перешедший мне по наследству от Бульбы шестнадцатизарядный пистолет «Вальтер». Не самая подходящая пушка для борьбы с мутантами, да и против человека в усиленном сталкерском комбинезоне она эффективна лишь на короткой дистанции. «Глок» Кальтера в этом плане тоже мало чем отличался от «Вальтера», поэтому не было смысла просить у Тимофеича его пистолет взамен моего. Впрочем, на безрыбье, как известно, и плавленый сырок – царская закусь, и мне не стоило привередничать из-за маломощного оружия там, где раздобыть ему достойную замену было попросту негде.
 Примерно через час над Зоной окончательно рассвело, и настроение у меня немного приподнялось. Время в томительном ожидании тянулось медленно, как стекающая по сосне смола, но я готов был стерпеть это неудобство, лишь бы такой штиль продержался до вечера. Вопреки расхожему выражению, на самом деле от тоски еще никто не умирал. А вот от избытка приключений только на моей памяти приказало долго жить множество непоседливых искателей артефактов. «И вечный бой! Покой нам только снится…» Сколько рисковых сталкеров выбивали на своих щитах такой девиз, понятия не имея, что на самом деле автор этих строк, поэт Блок, мечтал в своем стихотворении совершенно об иной жизни. А мне в последние пару суток покой даже не снился, так что сегодня я ничуть не возражал против того, чтобы помаяться денек от безделья, наблюдая в окна за пустынными окрестностями.
 Между кинотеатром «Прометей» и стадионом «Авангард» пролегал полукилометровой ширины парк, над разросшимися деревьями коего возвышалось колесо обозрения. Увешанная ярко-желтыми кабинками, его стальная конструкция всегда напоминала мне модель искусственного солнца, брошенную на ранней стадии сборки. С тех пор, как я впервые узрел воочию этот громадный диск, он фактически стал олицетворять для меня герб нынешней Припяти: символ остановившегося в мертвом городе времени, застывший на четверть века закат. Или, если взирать на «чертово колесо» с трибун стадиона, – восход.
 Но с какой стороны на это «светило» ни взгляни, радости от его созерцания в душе не зарождалось даже мимолетной. Куда приятнее таращиться на обычное солнце, которое когда-то снисходило до посещения наших проклятых мест. Крохи тепла, которыми оно при этом нас одаривало, были словно глотки воды для пересекающего пустыню изможденного путника. Скупая, но ценная по здешним меркам награда, и ее, так или иначе, всегда хватало каждому. Воистину, солнце являлось для сталкеров тем самым Золотым Шаром, о котором писал классик, рассказывая о другой Зоне, расположенной в другом времени и далеко от этих мест. И наш Шар, что немаловажно, изо дня в день исполнял для нас последнее желание легендарного сталкера Рэд Шухова: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!» И ведь действительно так! Никто – ни долговцы, ни наемники, ни отмороженные бандиты – не обижался на солнце, даже когда оно показывалось из-за туч всего на несколько мгновений. Потому что в нашей Зоне для счастья было вполне достаточно даже такой малости.
 В это утро восход был на диво погож и, черт побери, вполне достоин стать последним восходом в моей жизни, если мне все-таки не посчастливится дожить до следующего. А шансы на это сильно уменьшились, когда свита убравшегося с берега Искателя вновь явилась пред наши очи. И явилась уже без единой надежды на то, что уйдет восвояси, не заглянув к нам на огонек.
 Я как раз украдкой следил за северными подступами к кинотеатру, когда оставшийся в аппаратной Кальтер вызвал меня по ПДА коротким условным сигналом. Прибежав на зов, я по молчаливому указанию компаньона пробрался к нему под маскировочную сетку и занял позицию у того же окна. И только затем осмелился приподнять голову над подоконником и выглянуть наружу. После чего вздрогнул от неожиданности – настолько ошарашила меня своей жуткой неестественностью увиденная картина.
 Девять раскольников не таясь стояли в полный рост перед главным входом в «Прометей», растянувшись вдоль улицы в короткую неровную цепь. Даже беглого взгляда хватало, чтобы понять, насколько изменились они с той поры, как я в последний раз видел их на берегу траншеи Скульптора. Черепа, равно как и Искателя, среди гостей не наблюдалось, зато я обнаружил в их ряду Сим-сима и еще нескольких «буянов», чьи имена еще не забыл. Некогда худой и жилистый, ныне калмык раздался вширь до немыслимых для него габаритов. Вероятно, он еще и подрос, но на фоне чудовищной гипертрофии его мускульной массы прибавление в росте было уже не так заметно. Это касалось и остальных раскольников, каждый из которых также поправился как минимум на полцентнера, причем раздулся во всех без исключения частях тела, включая лицевые мышцы. Даже имея запас эластичности, сталкерские комбинезоны на подручных Искателя расползались по швам, а головы, казалось, сидели вместо шей на толстых чурбаках. Все это выглядело вдвойне удивительно, учитывая дистрофическое телосложение самого апостола, превратившего своих жертв в ходячую рекламу протеиновых добавок для культуристов.

Еще одна деталь, которую я просто не мог не заметить: у всех девятерых тяжеловесов отсутствовало оружие. Однако причина распрощаться с ним у них была веская. Пальцы каждого раскольника отныне напоминали палки краковской колбасы, а в горсти могло уместиться, наверное, полведра крупы. Держать в таких ладонях огнестрельное оружие было, мягко говоря, неудобно, а вот обрезки толстых труб и автомобильные полуоси – запросто. Но руки громил были пусты, в то время как прямо под ногами у них валялось столько всяческого хлама, что при желании эта банда могла вооружиться буквально не сходя с места. Могла – и не вооружалась. Хотя судя по выражениям распухших и ставших похожими на демонические маски лиц, раскольники были еще вполне разумными… Вот только людьми ли?
 – На берегу их было пятнадцать плюс Искатель, – шепнул Кальтер. – Как думаешь, где остальные?
 – Возможно, обходят с флангов вне пределов нашей видимости, – предположил я. – Хотя на севере никакого движения не было… Только не врублюсь, зачем им все эти маневры? Не проще ли Искателю приблизиться к кинотеатру и шарахнуть по нам вспышкой так, как он шарахнул по «буянам»?
 – Могу поспорить, что тварь нас боится! – уверенно заключил майор. – Она достаточно разумна, и после того, как мы грохнули ее собрата, Искатель стал относиться к нам как к серьезным противникам. Поэтому и не желает переть на рожон. Передвигается он не так резво, как Скульптор, зато может спрятаться в лесу даже за небольшим деревом. Понимаешь, что задумал этот прохвост?
 – Хочет выгнать нас из кинотеатра в парк, где ему будет проще подобраться к нам на расстояние огненного плевка?
 – Совершенно верно. Но не забывай, что мы судим о поступках Искателя с позиции нашей логики и не знаем обо всех его талантах. Почему он решил пожертвовать зараз многими фигурами? Если они пойдут на штурм, мы перестреляем две трети из них еще на подступах, а тех, что не подорвутся потом на гранатах при входе, добьем в фойе. Опять же с нашей точки зрения. Но, чую, никакая это не ошибка, а четко спланированная акция.
 – Может, апостол блефует? Надеется, что едва мы увидим его свиту, так сразу дернем от нее на север, в парк, пока она нас не заметила?
 – Может, и так, – согласился Тимофеич, но без особого энтузиазма. – Однако блеф – это опять же слишком по-человечески, ненадежно, а нам противостоит существо, которое мыслит иными категориями. Вряд ли оно станет полагаться на авось. Скульптор был непомерно силен и оттого дрался бесхитростно и прямолинейно. Отчего и пострадал. Искатель слабее его, но на порядок хитрее. Его ты уже на «Кукарачу» не возьмешь. К таким врагам нужен иной подход.
 – Какой?..
 Ответить компаньон не успел, потому что в этот момент от группы раскольников отделились двое и направились ко входу в «Прометей». Двигались они для своих внушительных габаритов довольно резво, причем с каждым шагом разгонялись все сильнее, будто бежали наперегонки. Остальные семеро громил остались стоять на месте, словно дожидаясь своей очереди выйти на старт.
 Это могла быть обыкновенная провокация, направленная на то, чтобы мы обнаружили себя. Но поскольку раскольники рано или поздно все равно сунутся в кинотеатр, значит, таиться нам больше не имело смысла.
 – Огонь! – скомандовал Кальтер, после чего отбросил маскировочную сеть, схватил стоявшую под рукой винтовку и выпустил в каждого бегуна по две пули. Громилы неслись вперед по прямой, быстро приближались, и попасть в них майору было несложно. У того врага, что наступал с моего фланга, в мгновение ока исчезла левая височная доля черепа и оказалось прострелено навылет плечо. Бежавший прямо на Тимофеича «буян» получил одну пулю точно в лоб, а другую – в шею. Я тоже собрался внести свою лепту в уничтожение этой парочки, но, завидев, с каким похвальным результатом отстрелялся компаньон, решил поберечь патроны до следующей вражеской атаки.
 Однако вместо того чтобы грохнуться и покатиться по земле, «спринтеры» лишь покачнулись и, не снижая темпа, помчались дальше. Оба наполовину обезглавленные, но не испытывающие в связи с этим совершенно никаких неудобств. Я и прежде подозревал, что приближенным к Монолиту мозги, в принципе, уже не нужны, и вот получил этому неоспоримое доказательство.
 Кальтер, естественно, не пал духом и вновь попытался если не прикончить, то хотя бы обездвижить живучих бегунов. Упершись для устойчивости плечом в простенок, я ухватил «Вальтер» обеими руками и тоже взялся шпиговать свинцом того противника, которого было сподручнее держать на мушке. Из десятка сделанных мной выстрелов половина угодила в цель, но из них лишь два нанесли раскольнику повреждения. Первый попал ему в бедро, а второй откромсал от его уже надкушенной головы еще один кусок. Теперь она была полностью лишена верхней части вместе с глазами и мозгом, отчего вкупе с уцелевшими ушами стала походить на конфетную вазочку с ручками. И эта, мать ее, ходячая вазочка продолжала напрочь игнорировать наши пули, неумолимо приближаясь к «Прометею», как торпеда к борту не успевшего уклониться линкора.
 Обладателю более точного оружия и глазомера, Тимофеичу повезло больше, чем мне. Быстро смекнув насчет чудесной неистребимости «буянов», он сосредоточил огонь на ногах своей цели и сумел в результате перебить противнику сначала одно колено, а затем, когда тот споткнулся, и второе. Какой бы дерзкий вызов ни бросали жертвы Искателя природе своей феноменальной живучестью, пренебречь законами анатомии им было не под силу. Так что пропетая мной вчера на берегу песенка о разучившемся бегать покалеченном таракане в равной степени касалась и переродившихся в монстров раскольников.
 Обезноженный Кальтером громила распростерся на траве в дюжине шагов от кинотеатра и, загребая руками, сразу же пополз вперед изо всех оставшихся сил. Целеустремленный сукин сын, чтоб его разорвало! А мой безголовый ушастый жмурик, наплевав на простреленное бедро, как несся, так с разбегу и ворвался в фойе. Где моментально угодил в ловушку майора, о чем нас известил взрыв гранаты и ударивший из оконных проемов фонтан обломков и пыли. Вместе с ними наружу вылетела нижняя половина вражеского туловища, которая приземлилась прямо на пути ползущего ко входу второго камикадзе.
 Приземлилась и сразу рассыпалась в прах, оставив вместо себя лишь горку серого пепла! А вслед за этим подобная участь постигла и ползуна. Он забился в конвульсии, захрипел и за считаные секунды покрылся с головы до ног кровоточащими язвами. После чего столь же быстро обратился в пепел, как будто угодил в эпицентр ядерного взрыва. Трава под каждой из кучек посерела, и серость эта взялась прямо на глазах расползаться во все стороны, словно пущенный по земле пал. Не было, однако, заметно ни дыма, ни огня, хотя при той скорости, с какой разрастались горелые пятна, возле «Прометея» должен был уже полыхать настоящий пожар. А две проплешины вскоре слились в одну, которая продолжила увеличиваться в размерах, метр за метром приближаясь к фасаду кинотеатра.
 – «Пепельница»! – воскликнул я, узнав аномалию, что еще позавчера встречала сталкеров на южной окраине Припяти, но к моменту нашего прибытия успела исчезнуть. – Если она дойдет до здания, ему хана! И нам тоже! Стоит только задеть эту дрянь даже кончиком пальца, и она превратит тебя в порошок за пару часов!
 – В кинозал! – скомандовал Кальтер, но, подскочив к лестнице, тут же отшатнулся назад, словно кто плеснул в него оттуда кипятком. – Поздно, черт!..
 Бросившись за компаньоном и чуть было не врезавшись в него, я глянул вниз и тоже заметил, что пол фойе уже почти весь покрыт серым дерьмом, которое начинало взбираться к потолку по колоннам и стенам. Валяющийся на полу хлам оседал и растворялся в «пепельнице» подобно таящему на сковороде маслу, и за ним грозил вот-вот последовать сам «Прометей». Аномалия шутя пожирала кирпичи, бетон и арматуру, и как только основание здания будет подточено, оно развалится еще до того, как губительная серость доберется до второго этажа.
 – Назад! – оперативно поменял тактику майор, толкая меня к ведущей на крышу кинозала двери. – Придется прыгать!
 Не имея возражений, я метнулся к запасному выходу и едва не сорвался в дыру, разверзшуюся в полу прямо передо мной. К счастью, она оказалась небольшой, и перепрыгнуть ее не составило труда ни мне, ни Тимофеичу. Основную опасность для нас представляли края провала – сереющие и осыпающиеся. Взрыв разметал останки громилы по всему фойе, породив таким образом десятки мелких быстро растущих «пепельниц», поэтому ей и удалось так быстро отвоевать у нас первый этаж.
 Глянув на бегу в окна, мы заметили, что наружная аномалия уже накрыла все пространство перед входом в «Прометей», а семеро раскольников, разбившись на две неодинаковые группы, двинули обходить ее справа и слева. Чтобы не очутиться аккурат у них перед носом, нам требовалось пробежать поверху зрительного зала до его противоположного края и только там соскочить на землю. Это, естественно, не ускользнет от глаз врагов, чей маневр действительно не оставлял нам выбора, вынуждая отступать в парк.
 Фасад «Прометея» обрушился, когда мы выбежали на плоскую крышу кинотеатра. Изъеденные «пепельницей» фойе и аппаратная превратились в руины спустя несколько мгновений. Позади нас вздыбился столб пыли, а обломки развалившейся половины здания преградили путь раскольникам, задержав их еще – пусть ненадолго, но очень кстати. Мы же относительно благополучно – мелкий испуг не в счет – достигли края крыши, где обнаружили остатки ржавой пожарной лестницы, не замеченной мной ранее при наблюдении из окон за северными подступами.
 Лестница была обломана примерно на середине, но она все равно здорово помогла нам, позволив спрыгнуть с крыши намного ниже, чем это предполагалось делать. Ступив на землю, Кальтер хлопнул меня по плечу и указал в сторону здания горисполкома, гостиницы «Полесье» и дворца культуры «Энергетик». После того как завал отрезал нас от преследователей, у меня тоже мелькнула мысль, что негоже идти у врага на поводу и лучше вместо парка рвануть по какому-нибудь другому маршруту. Наиболее практичный вариант – в центр. Во-первых, там было где затеряться. И, во-вторых, только убегая на запад, мы не отдалялись от стадиона «Авангард», а, наоборот, пусть ненамного, но сокращали с ним дистанцию. Было уже очевидно, что скучать нам до вечера все равно не придется, поэтому лучше мало-помалу начать двигаться к намеченной точке – той самой путеводной звезде Кальтера, ради которой он отправился в это самоубийственное паломничество по зову своей Веры. А я – своей, вот только моя Вера, увы, так и не сумела за время нашего пути избавить меня от предательского груза сомнений.

Завеса пыли, что окутывала продолжающий рушиться кинотеатр, становилась все больше и плотнее. Пользуясь ее прикрытием, мы сломя головы понеслись вдоль улицы Курчатова к центральной площади Припяти – ловить ускользающее от нас везение. Худшего начала для этого судьбоносного дня было просто не придумать…
 – Ну и встряли мы с тобой, старик, – сказал я, тяжко дыша после того, как, дав энергичный спурт, мы с компаньоном (или, может, пора называть его единоверцем?) ушли в отрыв и остановились перевести дыхание за углом горисполкома. – Похоже, апостол не просто завербовал банду Черепа на службу Монолита, но еще и превратил каждого из них в настоящую ходячую бомбу. Насосался аномальной энергии и теперь начиняет ею всех кого не лень! Видимо, от этого раскольников так распирает. Страшно подумать, каких еще фаршированных уток нажарил нам Искатель…
 – Надеюсь, ты заметил, как их надо обездвиживать, – напомнил Кальтер и, сняв с пояса кобуру, передал мне свой «Глок» вместе с запасными магазинами. – Вот, держи. Если доводилось практиковаться в стрельбе по-македонски, значит, так тебе будет сподручнее перешибать «буянам» лодыжки. Только смотри, с патронами поэкономнее, а то есть у тебя отвратительная привычка плеваться ими, как семечками. А теперь поспешим. Раз уж заварилась такая каша, давай найдем поблизости какой-нибудь Фермопильский проход, где можно устроить раскольникам кровавую баню. Нет у тебя случайно такого на примете?
 – Фермопильский проход, говоришь?.. – Я окинул взором окрестности и остановил его на семиэтажном корпусе гостиницы, расположенной по соседству с администрацией. – Есть одна мыслишка. Не скажу, насколько она светлая, но…
 – Ты что, рехнулся – соваться в такое огромное здание? – перебил меня майор, перехватив мой взгляд. – А если Искатель под ним «пепельницу» устроит? Даже не думай!
 – Погоди, старик, ты недослушал. – Я с опаской выглянул из-за угла, проверяя, не приближаются ли враги. Нет, похоже, пылевая завеса над разваливающимся кинотеатром позволила нам отыграть у них неплохую фору. Подобный тайм-аут в нашем положении мог по праву считаться маленькой промежуточной победой. – Никто под «Полесьем» «пепельниц» устраивать не будет – уверен на девяносто процентов. За пределами Припяти Скульптор чего только не вытворял, но в городе начал охотиться за мной более или менее аккуратно, все равно что продавец посудной лавки за мухой. Искатель был напуган смертью Скульптора и потому зашел чуть дальше, но и он вряд ли дерзнет уничтожить из-за нас многоэтажную гостиницу. Думаю, его и за кинотеатр по головке не погладят, тем более что план с нашей поимкой не выгорел. Не знаю, почему, но апостолы стараются не разрушать Припять. Ради чего всех мутантов перед расправой отсюда и выгоняют. А иначе, сам посуди, тут уже после первого Великого Очищения камня на камне не осталось бы.
 – Ладно, убедил, – пошел на попятную Тимофеич. – А теперь давай покороче и ближе к делу.
 – Мы ночевали здесь в позапрошлом рейде и успели обследовать «Полесье», поэтому информация верная. В гостинице две лестничные шахты – основная и пожарная. Первая полностью обрушена и снизу загромождена обломками. На запасной лестнице тоже не хватает нескольких пролетов. Но кто-то до нас успел перекинуть через них доски, так что попасть на верхний этаж тем путем можно. К тому же в отличие от главного выхода пожарный не слишком широк и больше подходит на роль Фермопил.
 – Пути отхода? – лаконично, по-военному потребовал уточнения майор.
 – У тебя есть компактная спусковая лебедка, – ответил я, успев продумать и этот нюанс. – На ней мы спустимся по шахте главной лестницы до завала – он возвышается до уровня третьего этажа. А потом через окно выберемся на крышу одноэтажного ресторана, пристроенного с той стороны здания, после чего – либо в парк, либо – в «Энергетик», либо куда еще…
 Наше оперативное совещание прервал очередной протяжный вопль Искателя, явно выплескивающего свой гнев из-за неудачно проведенной облавы. Пыль над «Прометеем» быстро оседала – видимо, «пепельница» прекратила расти, и часть кинотеатра все-таки уцелела. Кальтер в последний раз оглянулся на восток, буркнул мне «твоя взяла» и припустил к гостинице. Довольный таким авторитетным одобрением, я бросил ему в спину «еще бы!» и побежал следом…

---

Глава 14                        
 
Отель «Полесье» был, конечно, и в лучшие свои годы далеко не «Хилтон», а ныне от него осталась лишь установленная на крыше большая вывеска, да и та зияла выпавшими буквами. Я отметил, что за полгода, прошедшие с моего последнего визита в эти стены, в них совершенно ничего не изменилось. Оно и к лучшему. Продравшись через разгромленный холл и загроможденный обломками мебели коридор, мы начали восхождение на шестой этаж (последний – седьмой – являл собой лишь надстройку, в которой некогда был оборудован актовый зал) под аккомпанемент долетающих до нас с востока протяжных воплей. С каждым преодоленным пролетом крики апостола становились все ближе и громче. Не было никаких сомнений в том, что он снова напал на наш след и с минуты на минуту прибудет в «Полесье» со всей своей взрывоопасной свитой.
 Деревянные плахи, перекинутые через обрушившиеся пролеты, лежали на своих местах. Перебираясь по ним наверх, мы мысленно говорили спасибо тому неизвестному сталкеру, что однажды навел здесь переправу из кусков межкомнатных перегородок. Говорили, а потом бессовестно уничтожали результат его благородного труда, сбрасывая за собой мостки на дно лестничной шахты. Чудовищная неблагодарность, но зато мы создали врагу лишние трудности, отгородившись от него тремя непреодолимыми с наскока провалами.
 Затем мы временно разделились. Пока Искатель не достиг гостиницы, Тимофеич направился по коридору к уничтоженной главной лестнице исследовать путь к отступлению, а я вошел в ближайший номер, окна которого глядели на восток, и, пристроившись у подоконника, занял наблюдательную позицию.
 Что ни говори, а в погожий денек да при полном отсутствии мутантов есть в пустынной тихой Припяти свое очарование. Оно особенно заметно, если глядеть на город с высоты. Лишь витающая над развалинами «Прометея» пыль напоминала о том, что здесь сегодня творится. В остальном же открывшийся мне с верхнего этажа пейзаж казался настолько безмятежным, что было даже удивительно, почему с момента нашего появления в городе у меня не унимается дрожь в руках. Осеннее утро, легкая прохлада, колышущиеся на ветру золотистые и багряные кроны деревьев, безлюдные улицы…
 А впрочем, нет, уже не безлюдные. Большая группа людей вышла из почти осевшего облака пыли и быстрой походкой двинула по улице к центру Припяти. Я отступил в тень и поднял бинокль. Четырнадцать человек. Тринадцать знакомых мне сталкеров, переродившихся в монстров, и их нынешний вожак – трехметровый и тощий как глист Искатель. Его я видел впервые и потому уделил ему сейчас особое внимание. С погибшим братцем-апостолом их роднила разве что кожа: темная, морщинистая и бородавчатая. Больше ничего общего у малахольного гремлина Скульптора и этого карикатурно тонкокостного дылды не было. Особенно разнились у них лица. Живой взор лупоглазого мастера телекинеза против мутного безжизненного блеска щелевидных глаз пожирателя аномалий. Огромные остроконечные уши против полного отсутствия ушных раковин. Мордашка смышленого зверька против вытянутой, словно плавящаяся резиновая маска, физиономии не то человека, не то инопланетного гуманоида… Вот уж не предполагал, что я вдруг начну думать о Скульпторе как о симпатяге, но при сравнении внешности его и Искателя иного вывода не напрашивалось.
 Я нажал на ПДА кнопку условного сигнала, и через полминуты Кальтер уже стоял рядом со мной. Вражье воинство шло в этот момент мимо горисполкома. Шло уверенно, ничуть не сомневаясь в том, где мы прячемся. Искатель, однако, предпочитал держаться позади марширующей не в ногу свиты, но непомерно высокий рост все равно не позволял ему укрыться за широченными спинами своих камикадзе.
 Ни слова не говоря, майор вскинул винтовку и выстрелил. В кого он целился, было очевидно, но несмотря на свою хваленую меткость, Тимофеич, к несчастью, сплоховал. Выпущенная им пуля просвистела там, где мгновение назад маячила голова Искателя, и, чиркнув об асфальт, ушла рикошетом дальше. А плюхнувшийся в последний момент на четвереньки дылда тут же полыхнул ослепительной вспышкой, и нам поневоле пришлось отшатнуться от окна, дабы уберечь глаза.
 – Заметил, сука! – процедил Кальтер, заслонив лицо рукой и ожидая, когда снаружи погаснет второе, намного более яркое солнце. Но оно продолжало лупить по окнам потоками света, не позволяя нам даже краем глаза выглянуть на улицу. – Как не вовремя… Ладно, выдвигаемся на позиции. Здесь нам удача больше не улыбнется.
 Тактика нашей обороны была построена с расчетом, чтобы мы могли обстреливать как можно больше видимых сверху лестничных пролетов. Поскольку три из них теперь полностью отсутствовали, шахта стала просматриваться практически донизу. Поэтому обладателю дальнобойного оружия Кальтеру выпала задача контролировать нижний вход и прилегающее к нему пространство; мне – все то, что располагалось выше. Для наибольшего удобства я устроился пролетом ниже, на промежуточной площадке между пятым и шестым этажом, а майор остался на огороженном перилами пятачке возле двери. Таким образом любой противник, который начинал подниматься по лестнице, попадал поочередно на мушку то мне, то компаньону и находился почти под непрерывным огнем. Вдобавок нынешние габариты раскольников позволяли им перемещаться по узким пролетам только в колонну по одному, что опять же не играло на пользу врагу. Короче, вот такой уменьшенный и ориентированный по оси игрек современный аналог битвы при Фермопилах.
 Треклятые «персы» не заставили себя долго ждать. Я только-только успел подложить под колено ватное сиденье от валявшегося на площадке разломанного стула и принял стойку для стрельбы, как внизу раздались возня и топот. В ограниченном пространстве даже негромкие звуки, отражаясь от стен, были слышны превосходно. Пришлось весьма кстати, что винтовка компаньона стреляла беззвучно, а иначе я вмиг оглох бы от канонады, какую учинили бы наши три пушки в гулкой лестничной шахте.Первым открыл огонь, разумеется, Кальтер. Стрелять под таким углом ему было неудобно, поэтому он, пристегнув себя к перильной стойке, улегся на край площадки и высунулся по грудь, чтобы иметь возможность целиться, уперев приклад в плечо. Тоже не самая идеальная позиция, и долго находиться в таком полуподвешенном состоянии у майора вряд ли получится. Экономя патроны, он стрелял только одиночными выстрелами и периодически делал паузы для наилучшего прицеливания. Лишь пару раз я слышал, как Тимофеич промахнулся и угодил в лестницу. Прочие выпущенные им пули, попадая в цели, производили немного шума, ибо натыкались не на бетон, а на упругую человеческую плоть.
 Я мог лишь краем глаза наблюдать, что творилось сейчас у пожарного выхода, но по усилившейся там суматохе понял: внизу началась свалка. Похоже, Кальтеру удалось перебить ноги двум или трем раскольникам, которые ступили на лестницу первыми. И теперь они катились по ступенькам вниз, мешая продвигаться вперед идущим за ними следом громилам. Возня сопровождалась грохотом и дребезжанием перил, и никто из врагов не вошел в мой сектор обстрела. Это могло означать одно: штурм захлебнулся, фактически не начавшись.
 Расстреляв примерно треть магазина, Тимофеич прекратил огонь и замер в ожидании новой атаки, переводя дух и наблюдая за происходящей на первом этаже безмолвной, но яростной давкой. Я стоял с пистолетами на изготовку и думал, что если так будет продолжаться дальше, то до моего участия в битве дело может и не дойти. Что, в общем-то, для не слишком геройского парня вроде меня вовсе не являлось позором. Но до вечера оставалось еще много времени, а Искатель уже доказал нам, что способен мыслить стратегически и подкидывать неприятные сюрпризы. Так что, чувствую, пострелять мне еще придется.
 – Минус два, – доложил Кальтер, когда шум внизу утих. – Неплохо для начала. Однако ходячие «буяны» зачем-то утащили наружу неходячих. Не столкнули под лестницу, как отработанный материал, а эвакуировали с поля боя по всем правилам. Спрашивается, зачем?
 – Если Искатель обладает даром целителя, хреновы наши дела, – встревожился я вслед за компаньоном. – Мы-то с тобой патроны размножать не умеем.
 – Что верно, то верно, – мрачно согласился майор, не сводя глаз с пожарного выхода. – А штыковую атаку нам против них не выстоять, тут и к бабке ходить не нужно… Скрылись, сволочи. Все до единого. Явно разбор полетов будут проводить.
 – У тебя остались гранаты? – спросил я.
 – Только одна для подствольника, – ответил компаньон. – Но это на случай крайней нужды. А ручные все на растяжки в «Прометее» ушли. Есть еще один картечный заряд для ближнего боя, и на этом все.
 – Негусто, – подытожил я. – А то подорвали бы сейчас еще пару-тройку нижних пролетов да пошли с легкой душой чаи до вечера гонять.
 – Ничего, бывало и хуже. – Непонятно, кого успокаивал Тимофеич: меня или себя. Он вряд ли нуждался в самоуспокоении, а мне от его словесной поддержки было ни холодно, ни жарко. Уж лучше бы пошарил по карманам да еще парочку завалявшихся магазинов нашел – это утешило бы Леню Мракобеса безо всяких слов. Следующей атаки пришлось дожидаться долго. Дабы не затекли ноги, я последовал примеру Кальтера и тоже улегся на пол, а майор отполз немного назад, поскольку ему было трудно удерживать винтовку на весу в покалеченной руке. Окна в лестничной шахте имелись, но ближайшее к нам располагалось под самым потолком, и потому увидеть, что творится у стен «Полесья», мы не могли. А там развернулась кипучая подготовка ко второму штурму. Что-то постоянно сверкало и громыхало, как будто возле пожарного выхода бригада резчиков кромсала автогенами некую массивную железную конструкцию. Враги трудились неторопливо, но без перекуров. Они явно не сомневались, что мы никуда не сбежали, а значит, Искатель расставил наблюдателей вокруг гостиницы и контролировал все выходы из нее.
 Впрочем, нам пока было рано думать об отступлении, а медлительность противника хоть и заставляла нас нервно ерзать, в действительности являлась нашим союзником. Апостол Монолита не знал о нашей цели и, очевидно, обладая неограниченным запасом времени, мог позволить себе не спешить. Мы – тоже. Но до тех пор, пока не настанет пора прорываться через парк к стадиону. То есть ближе к вечеру.
 – Приготовься! – предупредил Кальтер спустя примерно полчаса после того, как он в одиночку отбил первый штурм. – «Буяны» подходят к двери! И, похоже, что-то с собой волокут… Щиты! Я так и думал!
 Дверь пожарного выхода и лестничные пролеты не позволяли протащить по ним громоздкую мебель или пианино, но что-либо менее габаритное – запросто. Раскурочив стоявшие рядом с дворцом культуры подбитые БМП и БТР, противники воздели над головами отодранные от техники люки, подобно рыцарским щитам, и, укрывшись от пуль, ринулись в повторную атаку. Увидев, на какую хитрость пошел враг, Кальтер не стал тратить понапрасну патроны и предпочел дождаться, пока бронированная когорта достигнет первого обрушенного пролета, расположенного между вторым и третьим этажом. Там раскольникам волей-неволей придется задержаться и продемонстрировать нам, как они намерены преодолеть это препятствие.
 Следуя примеру компаньона, я тоже не стал искать уязвимое место в сомкнутых вражьих щитах и пропустил штурмовую группу через второй этаж, ни разу не спустив курок. В ней насчитывалось девять бойцов, но поскольку половина из них несла сразу по паре люков, казалось, будто по лестнице поднимается как минимум полтора десятка человек. Или одна чешуйчатая стальная гусеница огромных размеров. Будь последнее правдой, я бы, наверное, боялся куда меньше. Потому что ползучее насекомое ни за что не пересекло бы разверзнувшийся перед ним провал, а приспешники Искателя явно знали такой способ и были уверены, что он сработает.
 Когорта приблизилась к краю площадки, за которым находился обрыв, после чего под бронированным панцирем начались какие-то пертурбации. «Буяны» сдвинули защитный барьер еще на шаг от стены, погнув при этом перила, затем приступили к непонятным перестроениям. Я присмотрелся и вскоре смекнул, что творится за «железным занавесом». Несшие в каждой руке по люку громилы опустили один из них на ступеньки, приставив к ногам, и забрали щиты у тех приятелей, которые тащили вдвое меньший вес. А те избавились от груза и выстроились в колонну у самой стены, продолжая оставаться под прикрытием «броненосцев».
 – Да ведь они собираются прыгать! – догадался я.
 – Уверен? – спросил Тимофеич, с позиции которого загадочные маневры раскольников не были видны.
 – Будь я проклят, старик! – побожился я. – По крайней мере половина из них – точно!.. «Трамплин»! Ну, конечно!
 – Где трамплин? – не понял майор, неотрывно следя за врагами через винтовочный прицел.
 – Раз пожиратель аномалий сумел накачать тех «буянов» энергией «пепельницы», что ему стоит проделать то же самое с «трамплином» и создать себе «прыгающие бомбы»? – пояснил я.
 – Лучше бы ты ошибался, – заметил компаньон. – А иначе придется нам…
 Кальтер не договорил, потому что, к сожалению, я оказался прав и из-за пуленепробиваемого заслона выскочил первый прыгун. Совершив короткий разбег, он с поразительной для такого тяжеловеса ловкостью перемахнул почти через весь провал, не дотянув до его противоположного края всего пару шагов. Что, однако, не закончилось для раскольника падением в шахту. Ухватившись ручищами за кромку площадки третьего этажа, он подтянулся, и не успели мы спустить курки, как акробат уже мчался что есть мочи вверх по лестнице. Аномальной же энергии в громиле бурлило столько, что казалось, будто он бежит, вообще не касаясь ногами ступенек.
 Зачем врагам понадобилось выстраивать стальную крепость, стало ясно, когда из-за барьера вырвался второй прыгун, который начал восхождение тем же маршрутом, что и первый. Искатель быстро вынес урок из своих ошибок и предпочел отправлять «буянов» в бой поодиночке, доставив их на стартовую позицию под прикрытием брони. Избранная ими тактика позволяла атаковать с высокой скоростью, не превращая себя в легкие мишени и не мешая друг другу на узкой лестнице. Едва второй прыгун достиг третьего этажа – а лидер забега, соответственно, четвертого, – как вослед им стартовал следующий громила, и еще как минимум двое топтались в ожидании своей очереди.
 Мы сосредоточили огонь на первопроходце, которому удалось столь же лихо преодолеть второй провал, зияющий между четвертым и пятым этажами. Последний обрушенный пролет находился аккурат перед моей площадкой, а у нас все не получалось обездвижить приближающегося к нам противника. Он несся вверх по ступенькам с легкостью чемпиона мира по тройному прыжку. Чтобы попасть такому шустрику в ноги, надо было являться более метким стрелком, чем наш бравый майор. Поэтому он, не блеснув снайперской стрельбой, вскочил с пола и сбежал ко мне на площадку, собираясь встретить громилу у края разделяющего нас и его провала.
 Хронологию последующей стычки я помню плохо, ибо в те считаные минуты, что она длилась, уместилось столько событий, сколько человеческая память просто не в силах зараз разложить по полочкам. Неудивительно, что многое после этого почти сразу же забывается. Вот и мне наверняка удалось запомнить далеко не все. Хотя, возможно, оно и к лучшему. Есть в жизни вещи, запоминать которые во всех подробностях совершенно не хочется…

 Кальтер со вскинутой винтовкой сбегает по ступенькам, когда лидер прыгунов достигает последнего провала. Я всадил в него уже полдесятка пуль, но все они угодили в живот или бедра и не остановили врага. Он отталкивается от края площадки и взмывает в воздух, а я с ужасом осознаю, что громила разогнался настолько, что возьмет препятствие сразу, да еще с запасом. Это означает, что штыкового боя, которого так опасался компаньон, теперь не миновать. Только кто бы выдал мне винтовку с пристегнутым штыком и показал, как воевать ею против такой свирепой нечисти.
 Однако пока прыгун находится в полете, пуля майора настигает его, снося коленную чашечку и почти отстреливая ногу. Приземлившийся прямо перед нами громила плюхается на подкосившиеся колени с такой силой, что под ним крошатся бетон и кафель. Инерция увлекает «буяна» вперед, но упасть он не успевает, поскольку его распухшая рожа очень кстати встречается с ботинком Кальтера, который с ходу отоваривает коленопреклоненного врага мощным пинком. Я не раздумывая подключаюсь к избиению и добавляю раскольнику тем же ударом по тому же месту. Слышен ласкающий слух хруст раздробленной челюсти, и вместо того, чтобы грохнуться ниц, вражина валится навзничь. Именно так, как нам нужно.

Позади у «буяна» уже не площадка, а пропасть, куда он немедля и срывается, кувыркаясь, сшибая за собой перила и ударяясь о края лестничных пролетов. Но нам с Тимофеичем некогда созерцать его драматичное падение. К провалу уже приближается второй прыгун, желающий растерзать нас ничуть не меньше, чем его обломавший зубы – и фигурально, и буквально – предшественник.
 Этот громила доставляет нам побольше хлопот, и все потому что и у меня, и у Кальтера как назло иссякают магазины. Даже предупредительный окрик «Заряжаю!» мы орем в один голос, отчего не слышим друг друга, а когда смекаем, что стряслось, прыгун уже летит к нам с распростертыми руками. И объятья, в которые он намерен нас заключить, будут отнюдь не дружескими.
 – Берегись! – кричит майор, отскакивая к лестнице и на ходу выхватывая новый магазин. Компаньону в этом плане намного проще, нежели мне. Даже имея обе здоровые руки, перезарядить сразу два пистолета – задача весьма хлопотная. Это только в кинобоевиках вооруженные парой стволов, крутые герои перезаряжают их на счет «раз-два». Я же подобным приемам, к сожалению, не обучен. Благо хоть вовремя соображаю, что лучше оставить пистолеты в покое, и вместо судорожной перезарядки хватаюсь за мачете, проку от которого сейчас может оказаться намного больше. Или не оказаться вообще, но в любом случае даже зыбкий аргумент всегда выглядит привлекательнее дюжины ничем не обоснованных догадок.
 Я успеваю вернуть «Вальтер» и «Глок» в кобуры, едва прыгун ступает на площадку в трех шагах от меня, а выхватываю мачете, когда расстояние между нами сокращается до одного шага. Хорошего замаха в такой спешке, естественно, не получается. И потому мне не приходит в голову лучшей идеи, чем просто взять и ткнуть клинком прущему на меня противнику в лицо. Стиснув до боли в пальцах рукоять, я с диким воплем вонзаю не слишком острый, утяжеленный конец мачете прямо во вражеский рот. Скрежещут о металл ломающиеся зубы, а клинок рвет громиле язык, небо, гланды и останавливается, лишь упершись в позвоночник. А я продолжаю налегать всем телом на рукоять, пытаясь оттолкнуть от себя пропитанную яростью ходячую груду мускулов.
 Но враг абсолютно не чувствует боли, и в итоге это он толкает меня, вынуждая пятиться и шаг за шагом сдавать позиции. Мои вытянутые руки плюс полуметровое мачете позволяют пока дистанцироваться от раскольника, но стоит только выдернуть клинок, как громила неминуемо обрушит свои кулачищи мне на голову. После чего наш рукопашный поединок моментально завершится, причем без единого шанса для Мракобеса взять у противника реванш. К счастью, я знаю, что наше противостояние продлится недолго и подмога в лице Тимофеича вот-вот подоспеет.

 Простительно то, что он не сумел перебить ноги резво скачущему «буяну». Но если бы майор промахнулся хоть раз, стреляя по нему в упор, я бы Тимофеичу такого позора вовек не простил. Компаньону, безусловно, также не хочется портить себе репутацию, и потому он меня нисколько не разочаровывает. Два выстрела, и громила, не выпуская изо рта мачете, падает передо мной на колени, будто собирается умолять несостоявшуюся жертву о прощении. Я в ярости выдергиваю клинок, заодно уродуя лицо врага кривой улыбкой Гуинплена, и, замахнувшись, собираюсь расколоть ему надвое череп. Но майор перехватывает меня за локоть и не дает этого сделать.
 – Отставить! – орет он. – Бомба! «Трамплин»!

   Читать  дальше  ...  

***

Источник :  https://knizhnik.org/roman-glushkov/svinczovyj-zakat/1

***

***

***

***

***

ПОДЕЛИТЬСЯ

Яндекс.Метрика 

---

---

Фотоистория в папках № 1

 002 ВРЕМЕНА ГОДА

 003 Шахматы

 004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

 005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

010 ТУРИЗМ

011 ПОХОДЫ

012 Точки на карте

014 ВЕЛОТУРИЗМ

015 НА ЯХТЕ

017 На ЯСЕНСКОЙ косе

018 ГОРНЫЕ походы

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

О книге

Поэт

Художник

Солдатская

Обучение

Планета Земля...

Из НОВОСТЕЙ 

Семашхо

***

***

Просмотров: 81 | Добавил: iwanserencky | Теги: фантастика, боевик, скульптор, из интернета, СТАЛКЕР, Свинцовый закат, Кальтер, Искатель, фентези, проза, Майор военной разведки, слово, приключения, Мракобес, Буревестник, Роман Глушков, Зона, литература, Верданди Самойлова, Майор Константин Куприянов, текст | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: